Депутат петербургского законодательного собрания Борис Вишневский, как сообщает Росбалт, направил в топонимическую комиссию письмо с предложением увековечить в Северной столице имя Токтогон Алтыбасаровой, которая в годы блокады приняла под свою опеку в Кыргызстане 150 эвакуированных из Ленинграда детей.
Депутат отмечает, что Алтыбасарова не имеет звания Героя СССР или других наград, которые позволяют назвать городской объект именем их носителя только через 20 лет после смерти. Поэтому, по мнению Вишневского, в ее честь могут назвать сквер или парк в Петербурге и установить памятную табличку.
Токтогон Алтыбасарова – женщина-легенда, которая в годы войны стала матерью для 160 детей, эвакуированных из блокадного Ленинграда. Ни один ребенок, кто добрался тогда до горного села, не умер. Алтыбасарова скончалась в прошлом году, ее похоронили 11 июня в Иссык Кульской области. Вместе с мужем-фронтовиком она также воспитала восемь своих детей. У нее осталось 23 внука и 13 правнуков.
Ряд российских сайтов сегодня посвятил статьи в адрес Токтогон Алтыбасаровой. Культурология также написала о ней историю.
«Мать 150 детей»: как кыргызская девушка стала матерью для детей из блокадного Ленинграда
В 1941 году, когда началась война, практически всех мужчин из кыргызского села забрали на фронт. А на должность председателя сельского совета назначили Токтогон Алтыбасарову. Девушке-комсоргу к тому времени было всего 16 лет. Но в те годы о возрасте никто не спрашивал. Спрашивали Токтогон о другом: о плане сдачи фронту хлеба, овощей, мяса. Летом 1942-го из райкома партии сообщили, что в Курменты из блокадного Ленинграда привезут 160 детей. Тоня-эже и сельчане начали готовить для ребятишек помещение в барачном доме, делали сами матрасы, набивая сухим сеном мешки. В августе 42-го с баржи спустили на берег маленьких истощенных ленинградцев.
На детишек, как позже вспоминали жители села Курменты, было страшно смотреть: опухшие от голода, с тоненькими шейками и глазками, полными страха. Многие были настолько слабы, что не могли ходить. Детей на бричках привезли в село. Токтогон Алтыбасарова заходила к сельчанам и рассказывала о несчастных крохах и о том, что довелось им пережить. И люди несли детям молоко, кумыс, кислый сыр курут, овощи – порой, последнее, что было в доме. Сразу малышам нельзя было давать много есть, и Токтогон собственноручно отпаивала их молоком по 2-3 чайные ложки в час. Глядя на оголодавших, оставшихся без родителей детей, выскакивала на улицу, ревела от бессилия и жалости, потом вытирала слезы, возвращалась и продолжала кормить.
Некоторые дети не знали даже, как их зовут, и Токтогон приходилось придумывать им имена и фамилии. Когда из расположенного неподалеку рабочего поселка к председателю сельсовета приходили за справками русские специалисты, она спрашивала у них фамилии, имена родных, а потом вписывала русские имена и фамилии в метрики детей.
Каждая семья из села Курменты взяла шефство над двумя-тремя приезжими ребятишками. К осени женщины сшили ленинградцам из войлока телогрейки, связали носки. Токтогон Алтыбасарова каждый день после работы забегала в детский дом. Старшие девочки звали ее Тоня-эже. Так принято было обращаться в Кыргызстане к старшей сестре. Малыши называли ее мамой. Невысокой, худенькой Токтогон Алтыбасаровой хватало на всех.
Жизнь детей-блокадников сложилась по-разному: кто-то вернулся в Ленинград, кто-то остался в Кыргызстане, кто-то уехал в другие республики Советского Союза. А Токтогон Алтыбасарова всю жизнь получала письма от своих воспитанников и всегда их ждала. Замуж она вышла за своего односельчанина-фронтовика, и они воспитали восемь родных детей.
В парке Победы имени Даира Асанова в Бишкеке стоит памятник, на котором высечен образ Токтогон. Свои последние годы жизни Токтогон Алтыбасарова жила в окружении родных детей, внуков и правнуков и желала, чтобы «на земле больше никогда не было войны».
