На прошлой неделе прокуратура Джети-Огузского района возбудила уголовное дело по факту самоубийства школьника села Саруу Иссык-Кульской области. Надзорный орган в ходе предварительной проверки установил, что над мальчиком издевались в школе.
14-летний мальчик ушел, не оставив предсмертной записки, в которой он смог бы объяснить причину своего поступка и обвинить тех, кто стал катализатором такого решения. Таким же чистым был журнал его мобильного телефона, в котором кроме звонков брату не было ни одного вызова.
Корреспондент К-News побывал в доме, на который в один из февральских дней обрушилась беда.
Все началось в декабре прошлого года, когда после одной из школьных драк в учебное заведение, в котором учился восьмиклассник, пришел сотрудник Инспекции по делам несовершеннолетних. Отметим, что Сыймык в драке участия не принимал. Работник милиции решил провести профилактическую разъяснительную работу среди учащихся и попутно собрать объяснительные по факту драки и случаев школьного рэкета.
По необъяснимой причине именно в числе тех, кто написал злосчастную бумагу, которая легла в папку милиционера, был и наш мальчик. По словам самого школьника, сотрудник ИДН, стуча по столу кулаком, заставил под диктовку написать объяснительную. Именно эта бумага и стала тем смертным приговором.
Содержание объяснительной — сплошной самооговор. Бумага все стерпит! «В нашей школе существует своя система (среди школьников — система поборов и верховенство старшеклассников). Я правая рука босса этой системы», — писал Сыймык в объяснительной. Папа и мама мальчика, уже после его смерти, бросив беглый взгляд на объяснительную, поняли сразу — писано под диктовку.
«Наш сын в школе учился средне. И когда мы начали читать бумагу из милиции, нам стало ясно, что это не его мысли, так как при всей его сообразительности и житейское сметливости все же словарный запас его не такой», — рассказывает мама Сыймыка.
Родители рассказали, что в этот день мальчик пришел домой подавленный и признался родителям, что имел неприятный разговор с милиционером. Тогда мама и папа не придали этому особого значения, ну а сейчас перекручивают последние два месяца жизни Сыймыка как киноленту. Хотя, как отмечает отец мальчика, он три раза ходил и требовал показать текст объяснительной.
«В последнее время он часто по утрам просил: «Мама, можно я не пойду в школу?» Объяснял, что там и так слабая посещаемость. Я, конечно, не разрешала прогуливать уроки. Если бы я хоть предполагала… Как-то я решила сходить в школу, узнать в чем причина такой резкой перемены, но он уговорил меня не ходить. Я даже сказала, что буду спрашивать только про его успеваемость, но он и тут настоял, чтобы я не ходила. После объяснительной мы не заметили особой перемены в его поведении. Он был как все мальчики в его возрасте — то тихим и спокойным, то шутил с нами», — говорит мама Сыймыка.
В роковой день — 7 февраля — родители ушли в гости. Дома остался один Сыймык. С утра мальчик занимался хозяйством, задал корма скотине. Буквально ничто не предвещало беду.
«Мы предложили ему пойти с нами, тем более что в доме, куда мы шли, жил его друг. Но он отказался. Мы ушли примерно в полвторого, а пришли в 3 часа. Обнаружили его повешенным в сарае», — рассказывает мама.
По словам отца, который вот уже несколько лет болен онкологическим заболеванием, все, что происходило после, было в сплошном тумане горя и растерянности.
«Мы сами сняли его с веревки. Приехали работники милиции, судмедэксперты, скорая помощь. Я сразу сказал, что согласие на вскрытие не даю. У меня взяли мобильный телефон Сыймыка, переписали номера. Дали какую-то бумагу, которую я подписал не глядя», — вспоминает отец.
Тогда, не давая разрешение на вскрытие, убитый горем отец подписал документ в соответствии с которым отказался от проведения следственных мероприятий. Осознание того, что милиция просто не ведет расследование, пришло после. Работники Джети-Огузского отделения милиции галочки ради поговорили с одноклассниками мальчика, запротоколировав беседы. Позже стало понятно, что отец попросту подписал отказную.
«Я начал поднимать справки. Искал участкового, у которого была объяснительная. Написал два заявления с недовольством в милицию, одно акиму района и одно заявление в прокуратуру», — сообщил отец. Прежде чем к расследованию подключилась прокуратура, отец сам исходил кабинеты милиции и школы, добиваясь получения объяснительной и распечатки телефонных переговоров Сыймыка, благо то, что один из номеров мальчика был зарегистрирован на мать.
«Во-первых, мы считаем, что объяснительная была написана незаконно, так как в момент написания рядом не было школьного психолога. Потом нас не уведомили в школе о том, что наш сын беседовал с милиционером. Уже позже, сам работник ИДН сказал, что нас якобы не было дома, что является откровенной ложью», — говорит отец мальчика.
После безуспешных попыток поговорить с одноклассниками и друзьями, они почему-то начали сторониться дома Сыймыка, отец понял, что после этой объяснительной мальчик почувствовал на себе прессинг со стороны старшеклассников и «боссов» школы.
«Если бы я знала о том, что он написал и какие испытания упали на его голову, я просто запретила бы ходить в школу. Но он был таким спокойным и наоборот старался развеселить меня. В школе увлекался черчением и географией, мечтал играть в большой футбол», — говорит мама погибшего школьника.
Отметим, что близкие друзья и одноклассники Сыймыка, руководство школы отказались давать какие-либо комментарии нашему агентству.
Тем временем, пока к расследованию подключилась прокуратура, сотрудник ИДН, который заставил написать объяснительную, получил лишь выговор. А мать Сыймыка, безутешная в своем горе, продолжает искать по всему дому последнее сообщения от своего сына.
