Эта улица в Оше так до сих пор и называется – XX партсъезда. Забытая всеми улочка, где, кажется, ничего не изменилось с тех самых пор, как ей дали имя в память об историческом для советского народа событии. Память стерлась, а название улицы осталось. И тот же самый двухэтажный дом стоит здесь, пронося сквозь десятилетия свою обшарпанность и затхлость, присущие общежитию. Одно не меняется: старый дом верен своему предназначению – дает приют нуждающимся.
Колонка во дворе – центр общежитского быта, развешанное по заборам и везде, где только можно, белье на просушку – обычная и привычная картина общаги. Добавьте сюда облезлые стены узких и темных коридоров, сто лет назад выбитые стекла на лестничных пролетах, особый неистребимый запах, пробивающийся и сквозь свежую краску… Унылость, которую бессознательно фиксируешь глазами в надежде, что как только отвернешься, картина растает.
Это общежитие № 128 в микрорайоне «Черемушки» давно определили под снос. Но до исполнения решения дело так и не дошло. Люди, живущие тут годами, приватизировали свои комнатушки. Добытая правдами и неправдами регистрация у многих жильцов, исключая студентов и других временных квартирантов, есть. Им пришлось преодолеть и обойти все препоны на пути к регистрации, без которой стать полноправным хозяином комнаты невозможно.
«Нам не раз предлагали переселиться в другие жилые дома. Переселились бы, если б могли купить квартиру. Говорят еще: оформите ипотеку, но за нее тоже платить нужно», — говорят обитатели общежития. Они не относят себя к состоятельным людям, лишнего не зарабатывают. У большинства расклад простой: есть сегодня работа – есть еда, нет сегодня работы – карман может оказаться пустым. И потому они отчаянно цепляются за то, что есть, и остаются жить здесь, где уже за много лет хоть как-то обустроились.
Уулкан Маматова приехала в Ош семь лет назад из Папана (Ноокатский район). Муж умер, и она осталась с четырьмя детьми без дома – родственники мужа постарались. Вот и подалась в город, сняла комнатку в общежитии, пристроилась на базаре зеленью и овощами торговать – как сотни других.
«Так и живем. Дочери в кафе официантками работают. Еще с нами и внуки мои, всего нас девять человек», – говорит Уулкан. И рассказывает, за что и сколько приходится платить, сколько работать, чтобы хватало не только на лепешки.
Наснимав обитателей общаги, мы, журналисты, погружаемся в бусик. У нас впереди еще несколько подобных экскурсий. А люди, которых мы выдернули из их общежитского бытия на двадцать минут, остаются на затерявшейся во времени улочке имени какого-то там съезда…
Стокомнатное общежитие по улице Кара-Сууйской, 6, когда-то принадлежало кулинарному училищу. Кроме того, что и здесь та же картина – удобства на улице, вся жизнь в любое время года сосредоточена возле водопроводной колонки, есть и «свои» детали. Здание стоит прямо возле места работы большинства его постояльцев – базара. Такое «удобство» имеет много минусов.
«Сюда ни пожарная, ни скорая нормально не заедут, а теперь еще и контейнерами дороги перекрыли», – говорит Алтынбу Шабданова, живущая здесь уже 20 лет. Еще родители в постоянном беспокойстве за детей, особенно маленьких – они нередко подбирают и едят просроченные йогурты, кексы, которые коробками оставляют где попало торговцы.
А взрослые обитатели общежитий № 8 и № 10 по улице Салиевой в микрорайоне «Манас- Ата» боятся за своих детей потому, что рядом с двором проходит дорога. И детских площадок нигде поблизости нет.
Большинство здешних жильцов зарабатывают на жизнь торговлей: перепродают купленные оптом товары или же берут у кого-то под реализацию. Немногие производят что-то своими руками. Как Дарила Жолдошбаева. 15 лет назад она приехала в Ош из Кара-Кульджинского района: развелась с мужем, своего жилья не было. В комнатке, где живут 7 человек, находится и ее рабочее место – ателье по пошиву калпаков.
А вот Тахир, живущий в общежитии с 1989 года, найти подходящую работу так и не смог. Бывший водитель электрокара на хлопчатобумажном комбинате, в конце концов, стал смотрителем туалета – он тут один на 4 общежития.
32 года живет здесь с семьей Капарбек Акматов, уроженец Узгенского района. На комбинате работал кассиром. Он рассказывает: «17 лет был я домкомом наших общежитий, все проблемы знаю. Отопление нам отрезали давно. Газифицировать не хотят – не положено, говорят. Да и как? Крохотные кухоньки уже давно все под жилую комнату приспособили. Вода, туалет – все на улице, тут уж ничего не сделаешь». Сам он комнату свою давно приватизировал.
Общежитий, которые в советские времена были ведомственными, в Оше много. Сколько точно, не знают даже в мэрии. Только в одном микрорайоне «Манас-Ата» их более двадцати. Здесь жили рабочие хлопчатобумажного комбината и какое-то количество посторонних людей, сумевших получить комнату в рабочей общаге. Когда началась эпоха приватизации, проходящая по весьма условным правилам, тот, кто сумел вовремя подсуетиться, оформил комнату (или комнаты) на себя и стал их законным (или незаконным) владельцем. Сами тут живут или сдают другим. Кто не сумел или не захотел суетиться, тот продолжает жить на птичьих правах. Многие даже просто зарегистрироваться не пытаются.
«А зачем нам регистрация? – спрашивает Махаббат. – Зачем тратить на нее время и нервы? Мы с мужем торгуем на базаре уже 9 лет, и у нас никто ни разу не спросил про регистрацию. Снимаем комнату в общежитии. Дети учатся в городской школе. Нужен врач? Без проблем. Все решается с помощью денег. А на выборы мы едем в родной Ноокатский район».
Махаббат так говорит, потому что к пребыванию в Оше относится как к временному. Она с мужем надеется вернуться домой, в село, и вновь устроиться в районную школу, ведь она – учитель кыргызского языка и литературы. У нее нет планов купить в городе квартиру или получить поблизости земельный участок под строительство дома. Поэтому ей и регистрация, как она считает, без надобности.
Вообще в проблеме внутренней миграции много неясностей. И даже для самих чиновников, которые этими проблемами вроде как занимаются. Например, на одном из недавних круглых столов выяснилось, что госслужащие не видят разницы между внутренними мигрантами и внутренне перемещенными лицами. И вообще для них мигрант – это тот, кто выехал за пределы страны.
Разумеется, никакой базы данных о внутренних мигрантах у нас нет и в помине. В том числе и по той причине, что большинство наших мигрантов и не подозревают о своем статусе и понятия не имеют о том, что если человек из района, села приезжает жить и работать в город (или в другой населенный пункт), он обязан получить регистрацию – постоянную или временную согласно 16 статье «Закона о внутренней миграции КР» (№ 133 от 30 июля 2002 года).
Те же мигранты, которые знают об этом, регистрироваться не торопятся или вообще не желают. Процедура не из простых. К тому же ее «утяжелили» искусственно всякими справками, которые законодательно никак не обозначены. К примеру, юристы в этом ряду называют нотариально заверенное согласие владельца квартиры (комнаты) в общежитии на регистрацию человека, которому он комнату сдает.
«Мы сейчас пытаемся навести хоть какой-то порядок в процедуре регистрации, ее необходимо упростить. Большое количество людей нигде не значатся. Для них закрыт доступ к социальным услугам, медицинскому обслуживаю. Они не участвуют в выборах. Но они должны регистрироваться. И не только лишь те приезжие, которые, например, хотят получить земельный участок и для этого, по закону, должны прожить в городе не меньше трех лет. А все. Иначе просто невозможно регулировать миграционные процессы», — говорит Улан Бекмуратов, юрист Ассоциации НПО «Эдвокаси центр по правам человека».
