В кыргызстанских СМИ вокруг Атая Садыбакасова, сына президента переходного периода Розы Отунбаевой, муссируются различные слухи. Он не реагирует на них, не выступает с публичными заявлениями и, в отличие от своих предшественников, широкой публике известен мало.
K-News первым побеседовал с Атаем Садыбакасовым, решив получить подтверждение, или, наоборот, — опровержение слухов, связанных с его персоной.
Вы абсолютно непубличный человек. Почему вы выбрали такую стратегию?
Я не параноик по поводу того, что меня вдруг кто-нибудь узнает. У меня есть профили в социальных сетях и на форумах, но это не значит, что меня должно быть много и везде. Откровенно говоря, всегда стараешься избегать лишнего внимания, когда твои родители – публичные люди. С одной стороны, я знаю, что неприлично кичиться их статусом, с другой — понимаю, что именно из-за подобной закрытости люди начинают домысливать и придумывать, мол, ты творишь темные дела, берешь взятки, «рейдеришь» бизнес и нарочно скрываешься. Видимо, общество настолько разочаровано прежним горьким опытом, что не может поверить в тот факт, что сын президента – обычный человек.
В ряде СМИ обсуждается история с кредитом «АзияУниверсалБанка», который Вы, якобы, не выплатили. Как обстояло дело на самом деле?
В сентябре 2007 года я взял кредит на сумму 110 тысяч долларов сроком на один год под 30 % годовых. В залог я оставил квартиру, расположенную в доме на пересечении улицы Токтогула и бульвара Эркиндик, полученную мной в наследство от родного дяди, который ранее трагически скончался в ДТП.
Я купил на эти средства около 200 тонн муки, которые отдал под реализацию небезызвестной Тажинисе Абдирасуловой, а в качестве залога в 3 миллиона сомов оформил ее квартиру в доме по улице Шопокова, 36. По договоренности, она должна была заплатить за товар через две недели, но потом попросила рассрочку. Поначалу я ей звонил, пытался воздействовать, но когда понял, что все безуспешно, пошел к нотариусу и подал в суд. Прошло уже более трех лет, а я до сих пор не видел ни своих денег, ни залога. При этом сама Тажиниса Абдирасулова считает, что я рейдерским способом пытаюсь отнять у нее квартиру. Судебное разбирательство длилось два года. В конце концов, Верховный суд вынес решение в мою пользу. По сути, оно должно быть окончательным, но Абдирасулова тянет дело бесконечными жалобами и апелляциями. По-моему, это лишний раз доказывает, что я никакого влияния на суды не имею.
В итоге Вы выплатили кредит банку?
Да, с процентами выходила сумма около 145 тысяч долларов. А что мне оставалось? Доказывать банку, что какая-то женщина меня обманула? Кредит я оплачивал из личных средств, занимая у родственников и друзей. В конце 2008 года АУБ начал процесс изъятия заложенной мною квартиры, к февралю 2009 года я с кредитом полностью рассчитался, хоть и потерял очень много денег.
Вас также обвиняли в неуплате таможенных пошлин на автомобиль. Что произошло в действительности, и было ли, как говорят, против Вас возбуждено уголовное дело?
Дело обстояло так: в 2009 году я решил поменять автомобиль. Нашел продавца, который привез мне новую машину из США по цене ниже рыночной. У авто были только таможенный паспорт и счет-фактура об оплате таможенных пошлин. Я взглянул на документы, удостоверился, что на всех бланках стоят печати и оттиски. Поездил я на новом автомобиле недолго, поскольку он не был оформлен и не имел госномеров. Через некоторое время решил его продать, нашел покупателя, мы совершили сделку.
Через две недели мне позвонил новый владелец. Ему в Таможенной службе сообщили, что автомобиль не был растаможен и документы поддельные. Первым делом я, конечно, попытался связаться с человеком, продавшим мне эту машину, но он исчез, и до сих пор находится в розыске. Это достаточно нашумевшее дело, в котором помимо меня пострадали еще 29 других добросовестных покупателей. Как добросовестный покупатель, которого обманули, я дал показания, после чего про меня на полгода забыли. А в начале 2010 года, в самый разгар «наката» на оппозицию, на мою мать усиленно искали компромат. И однажды в офис, где я тогда работал, пришли сотрудники правоохранительных органов, чтобы заключить меня под стражу. Из разряда свидетелей я вдруг перешел в обвиняемые.
Неужели все было настолько серьезно?
Я уверен, что это был политический заказ – «мочить» сына Розы Отунбаевой. В предреволюционный период 2008-2010 годов многие были арестованы по каким-то фантастическим обвинениям. Мне, например, приписывали подделку таможенных документов и печатей, будто у меня дома чуть ли не печатный станок стоит.
Писали, что у Вас совместный бизнес с первым вице-премьер-министром Омурбеком Бабановым. Что Вы можете сказать по этому поводу?
Во многих СМИ муссируются слухи о том, что мы с ним бизнес-партнеры, что он, якобы, дарит нашей семье какую-то недвижимость на Иссык-Куле взамен на покровительство. Это абсурдно. Официально заявляю, что с Омурбеком Бабановым ни у меня, ни у членов моей семьи общего бизнеса не было, нет и быть не может. Даже добавить нечего.
Но это 2010 год, а кому выгодно распространять слухи сейчас?
Честно говоря, не знаю. Да и кому я нужен вообще? Им всем нужен только один человек — президент. Кому-то выгодно ее дискредитировать, а поскольку на мою мать очень тяжело что-то найти: родственников в бизнес не пускает, темных историй не имеет, в коррупционных скандалах не замешана, то придумывают небылицы про ее семью.
У меня есть цель: когда все закончится в ноябре, я хочу просто нормально жить, чтобы мне не плевали в лицо со словами «Ты обворовал кыргызский народ» и тому подобное. Бизнес я ни у кого не отбирал, в государственных тендерах не участвовал, государственными активами не управлял, государственные материальные резервы не грабил, воду с водохранилищ не сливал.
Признайтесь, со статусом сына президента, появилось множество соблазнов?
Я не отрицаю, что первые полгода, когда абсолютная власть была в руках президента (по крайней мере, на бумаге), ко мне приходили разные люди со своими серыми схемами и сомнительными проектами. Честно говоря, такие глупости предлагали! Например, пролоббировать принятие закона об обязательном страховании имущества. Якобы мы с этого имели бы по 3 %, а это целые миллионы. Я желал им удачи и отвечал, что они не по адресу.
В зависимости от собственных моральных ориентиров каждый человек сам принимает решение: что делать можно, а чего нельзя. Я не имею права подвести свою мать. Для меня сейчас это — главная миссия.
Людям очень интересно, чем занимается сын президента…
По образованию я — финансист. Преподаю предмет «Организация бизнес-мероприятий» в Университете менеджмента и дизайна. Собственного бизнеса у меня нет, кроме того, что я один из партнеров в маленьком дизайнерском агентстве, где со своими друзьями уже на протяжении нескольких лет мы реализуем творческие проекты.
