Президент Ассоциации нефтетрейдеров Кыргызстана Жумакадыр Акенеев подробно рассказал K—News о ситуации на рынке ГСМ Кыргызстана и контрабанде топлива.
Какова сейчас в Кыргызстане общая ситуация с горюче-смазочными материалами?
Кыргызстан ежегодно потребляет около 1 миллиона тонн ГСМ – это и бензин всех марок, и дизтопливо. На 2011 год Россия подписала отпуск ГСМ без пошлины где-то на 800 тысяч тонн, и сегодня мы из них где-то 600 тысяч выбрали. Оставшихся 200 тысяч тонн лимита, думаю, нам хватит, поскольку до конца года осталось всего три месяца.
Во время недавних переговоров с российской стороной, мы попросили, чтобы этот лимит увеличили хотя бы до 900 тысяч — 1 миллиона тонн, а на 2012 год – до 1 миллиона 100 тысяч тонн. Стране нужен определенный запас, потому что ожидается строительство нескольких крупных объектов, таких как, например, Камбарата-1, что увеличит потребление ГСМ.
Как отреагировала российская сторона на эти просьбы?
Вроде бы согласилась их удовлетворить. Единственное, будут изменены условия поставок. Раньше они нам давали лимит, и все наши нефтетрейдеры могли спокойно ехать в Россию, заключать соглашения, каждый по своим каналам оплачивал, доставлял горючее в Кыргызстан. Сегодня же с российской стороны поставлены условия, по которым основной компанией, которая будет регулировать поставки, станет «Газпром нефть», в Кыргызстане – «Газпром нефть Азия». Это делается для того, чтобы предотвратить дальнейший реэкспорт, контрабанду и так далее. Кроме того, в этом соглашении будет участвовать и наша Ассоциация. Всего у нас примерно 30 нефтетрейдеров, 12 из которых входят в Ассоциацию нефтетрейдеров Кыргызстана и завозят в страну 92 % всех ГСМ. Остальным нефтетрейдерам не возбраняется ехать в Россию и получать любое количество ГСМ вне квоты, которую выделит Россия на 2012 год. Но при этом они должны будут уплачивать пошлины. Если хотят получать товар в рамках квоты, т.е. беспошлинно, им нужно будет войти в Ассоциацию нефтетрейдеров.
В плане поставок топлива Кыргызстан может рассчитывать только на Россию?
Да, сегодня мы получаем ГСМ пока только из России. Раньше порядка 100 тысяч тонн получали из Казахстана, но казахи с начала года ввели – и продлили до конца этого года – запрет на экспорт, поэтому официально из Казахстана мы не получаем ничего. Если мы что-то получаем неофициально, то это уже не входит в статистику. Но справедливости ради, нужно отметить, что до 1 июля текущего года существовал своеобразный переток ГСМ из Казахстана в Кыргызстан.
До 1 июля у наших соседей топливо стоило на 15-20 % дешевле, чем у нас. Кыргызско-казахская граница открыта, поэтому все, кто хотел заправиться подешевле – а из них, наверное, процентов 40 были бишкекчане, – переезжали границу, там заправлялись на 40-50 литров и въезжали обратно в Кыргызстан. А так как только в одном Бишкеке зарегистрировано порядка 200 с лишним тысяч автомобилей, то, думаю, к нам поступило примерно 50-60 тысяч тонн казахского бензина.
Сегодня же цены выровнялись, в отдельных случаях в Казахстане цены даже выше, поэтому желания у наших автолюбителей ездить заправляться к соседям нет. В летний период мы даже наблюдали ситуацию, когда из Казахстана заезжали к нам, чтобы заправиться высокооктановым бензином.
Вы упомянули, что в новых соглашениях с Россией перевозку ГСМ будет осуществлять в основном одна компания, чтобы сократить контрабанду. Как в Кыргызстане обстоит сейчас дело с незаконным вывозом топлива?
О контрабанде ведется сегодня очень много разговоров. По сути дела, эту проблему подняла наша Ассоциация. В мае был инвестиционный форум с участием губернаторов Ошской, Джалал-Абадской и Баткенской областей, и там я разговаривал с первым заместителем баткенского губернатора. Он тогда сказал мне, что каждый день в сторону Таджикистана уходит 40-45 машин с ГСМ. Сообщил, что наше население видит все это и возмущается, что ГСМ уходит в соседнюю страну, тогда как на отдельных наших заправках в полном объеме не отпускают бензин и дизтопливо, и цены высокие по сравнению с другими регионами. Я, как человек новый, начал изучать этот вопрос.
На самом деле в Баткене цены на ГСМ были на 3-5 сомов выше, чем в остальных регионах. В соседнем Таджикистане в приграничных районах цены выше на 15-20 сомов на отдельные виды топлива, а ближе к афганской границе, в Душанбе, бензин стоит на 30-35 сомов дороже. Естественно, ГСМ, которые поступали в Баткенскую область, частично вывозились в Таджикистан, перепродавались. Те, кто этим занимался, с литра имели свои 10-12 сомов.
Первоначально я сам возмутился, как это так? Машинами уходит топливо. Куда смотрит таможня, куда смотрит финполиция? Мне сказали, что за сутки в Таджикистан до тысячи тонн уходит. Но потом мы по своей линии нефтетрейдеров провели расследование, задействовали правоохранительные органы, финполицию. Оказалось, что все эти машины перевозили топливо через нашу страну транзитом.
Как мы выяснили, этот бензин закупался в Казахстане и перевозился на территорию Таджикистана. Раньше эти перевозки шли через Узбекистан, но, как мы потом узнали, узбеки закрыли железную и автомобильную дороги, ведущие в сторону Таджикистана, и потому перевозчики вынуждены были везти бензин через Кыргызстан.
Вы же сказали, что экспорт топлива из Казахстана закрыт…
Да, официально закрыт. Но, смотрите, в Казахстане сейчас дефицит ГСМ, введена талонная система распределения. И это при том, что они производят топлива в три раза больше, чем сами потребляют. Получается, что ГСМ у них утекает. И я знаю, куда – в Афганистан, потому что там топливо в два раза дороже, чем в Таджикистане, и где-то раз в пять дороже, чем у нас здесь. И я знаю, что этот бизнес контролируется зятем Нурсултана Назарбаева – Тимуром Кулебаевым, сын Эмомали Рахмона тоже подключается, они пропускают груз, где-то договариваются, и каждый получает свою долю… Но это уже не наша компетенция, пусть они сами у себя разбираются. А наши интересы здесь затрагиваются только в том плане, что весь этот транзит кыргызстанские таможенники и пограничники не фиксируют – думаю, согласно определенным частным договоренностям – и поэтому наше население видит непонятные машины, перевозящие ГСМ, и возникают разговоры о контрабанде. Впрочем, разговоры разговорами, но для нас главное, что это не наш бензин.
То есть, контрабанды ГСМ в Кыргызстане нет?
Ну почему же? Контрабанда, конечно, есть. Какая-то часть бензина, который мы завозим, уходит. Но мы предполагаем, что уходит он мелким оптом – не машинами, а канистрами, или даже из Таджикистана к нам заезжают, как раньше мы заезжали в Казахстан, заправляют баки и едут обратно. Таким образом, думаю, до 100-150 тонн нашего бензина уходит в месяц. Но это – мизер, ведь у нас месячная потребность колеблется в разные месяцы от 50 до 80 тысяч тонн ГСМ. Получается, что контрабанда составляет менее 1 %. Конечно, желательно, чтобы вообще ни один литр не уходил.
А что Вы можете сказать насчет слухов о том, что к контрабанде ГСМ причастен Омурбек Бабанов?
Это мы слышим каждый день. Об этом все депутаты оппозиционных фракций говорят, мол, контрабанда идет на уровне Атамбаева, Бабанова, что они «крышуют» контрабандистов, и третье, и пятое, и десятое. Но это все не более чем эмоции.
Насколько я знаю, Омурбек Бабанов занимался нефтяным бизнесом, у него была сеть заправок «Альянс», которую он полностью продал россиянам, «Газпром нефть Азии», и сегодня за ним ничего не числится. Думаю, если бы у него была фирма, и эту фирму поймали на контрабанде, то сегодня у нас все настолько открыто и прозрачно – все обо всем могут говорить, – что давно бы уже в СМИ информация вовсю муссировалась.
Но ведь периодически идут сообщения от тех же официальных органов, о том, что задержали столько-то тысяч тонн контрабанды. На уровне Жогорку Кенеша вопрос поднимается…
Да, 1 сентября Камчыбек Ташиев в парламенте выступил, заявил, что ежедневно в Таджикистан уходит 800 тысяч тонн топлива. У самого Ташиева, кстати, есть своя сеть заправок «Томас». Поэтому, я думаю, все эти громкие заявления – не более чем борьба за сферы влияния. А может это попытка показать, что у нас есть контрабанда на таком высоком уровне, такой своеобразный камень в огород Атамбаева и Бабанова – мол, нынешняя коалиция не справляется с контрабандой.
На днях, кстати, когда наши таможенники и пограничники отчитывались премьер-министру о том, что задержали 400 тонн контрабанды, Атамбаев оборвал и сказал что-то вроде: «Какой может быть разговор о 400 тоннах, когда речь идет о 23 тысячах тонн». И вот теперь начали муссировать эти цифры. Здесь, я считаю, премьера подставили правоохранительные органы. Потому что сразу вслед за тем вышла статья в одной из газет, где было написано, что действительно в августе через пропускной пункт «Сосновка» прошли газпромовские, шносовские и так далее машины с общим объемом топлива в 20 с лишним тысяч тонн.
Я хочу сказать, что все эти машины, проходившие через «Сосновку», к контрабанде отношения никакого не имеют. Это – наши внутренние перевозки с севера на юг. Наши нефтетрейдеры, также как и таджикские, вынуждены везти топливо по внутренним автомобильным дорогам, потому что узбекская железная дорога не пропускает наши грузы. То есть узбеки официально не запрещают перевозки, но под разными предлогами по полтора-два месяца держат наш груз на границе, и потом, когда он все-таки проходит, нехватка ГСМ составляет 30-40 %. Поэтому, чтобы исключить потери, нефтетрейдеры завозят весь объем топлива на нефтехранилища, расположенные на севере, сливают его здесь, а потом уже отсюда машинами увозят на юг.
Даже если брать простые расчеты, в месяц нам нужно, как я уже говорил, в среднем 60 тысяч тонн. Наши потребности делятся так: 45 % всех ГСМ идет на юг, 55 % – на север. Получается, что из 60 тысяч тонн где-то 25-30 тысяч мы вынуждены отсюда перевозить машинами на юг.
Кроме того, если бы из необходимых нам 60 тысяч тонн действительно в месяц 23 тысячи, как сказал премьер, уходили контрабандой, то у нас просто-напросто был бы дефицит. Представьте себе, 23 тысячи – это одна третья часть. А россияне бы нам давно перекрыли поставки, сказали бы, что мы реэкспортом занимаемся.
Вообще, сегодня у нас самая стабильная ситуация по обеспечению ГСМ на всем постсоветском пространстве. В самой России есть дефицит: в Санкт-Петербурге, в Москве высокооктанового бензина не хватает. У нас же летом только неделю был дефицит с высокооктановым, но мы его закрыли. Во всех регионах сегодня есть дизельное топливо, бензин всех марок, все идет в нормальном режиме. И цены у нас сегодня самые низкие на постсоветском пространстве.
