13 марта в Ленинском районном суде состоялось слушание под председательством судьи Сании Бранчаевой по обвинению известного кикбоксера Алена Офойо по статье 112 «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» Уголовного кодекса КР. Истцом в данном судебном разбирательстве являлась гражданская жена спортсмена Галина Ли.
16 марта суд удовлетворил встречное ходатайство Азиатской федерации кикбоксинга о прекращении уголовного дела в отношении спортсмена и передаче его на перевоспитание Федерации.
K-News решил узнать подробности случившегося из первых уст и обратился за комментариями к Галине Ли.
Расскажите, что произошло между Вами и Аленом Офойо в ночь с 6 на 7 января.
Вечером 6 января у нашей общей подруги был день рождения. Ален прекрасно знал, где я и с кем. Он позвонил мне около 05.00 часов утра 7 января и сказал, чтобы я очень срочно приехала домой. При этом мы уже не являлись друг другу никем, все было предельно ясно. Ален просто сказал, что мне нужно приехать. Я всю жизнь к нему относилась с очень большим уважением. С одной стороны это было продиктовано любовью, с другой – просто уважение как к человеку, и соответственно моему воспитанию – уважение просто как женщины к мужчине. На самом деле, может быть, еще сыграло большую роль чувство страха.
В принципе, я в глубине души чувствовала, что будет скандал, но так как мы очень часто ругались, я не думала, что все могло дойти до избиения. Я подъехала к дому, остановилась. В следующую секунду просто открылась дверь и Ален начал вышвыривать меня из машины. Я держалась за руль, он порвал мне всю дубленку с левой стороны. Он вытягивал меня, была слякоть, я падала, пыталась встать, цеплялась за дверь машины. В мой адрес летела куча оскорбительных фраз.
Это все началось порядка 05.00 часов утра. Примерно в 08.00 часов Ален начал затаскивать меня в дом. 2 часа на улице я пыталась от него убежать. Он останавливался на какой-то момент, очень сумбурно говорил, ругался, оскорблял моих родителей, близких. Бил он исключительно по лицу, я прикрывалась, по телу ни разу не ударил. Я даже не могу сказать, что он бил меня кулаками, в основном — тыльной частью руки. Думаю, если хотя бы в пол силы он ударил меня кулаком, я бы уже не встала. Мне было больно, я помню, были моменты, когда я теряла сознание, это был шок. Где-то около 08.00 часов утра он все-таки затащил меня за волосы в дом.
Когда мы зашли домой, дверь открыла сестренка. Дело в том, что мы с Аленом неоднократно ругались. Сестра младше. У нас такое воспитание, что она никогда не полезет, пока я сама не попрошу помочь. Она ничего не сказала, просто посмотрела на меня. У меня сразу на лице ничего не было видно, оно было просто красное, я была вся в грязи, в снегу, волосы в разные стороны. Я на самом деле до сих пор не знаю, почему Ален это сделал. В суде он говорил, что это ревность, но, опять-таки, ревность к чему? К тому, что он придумал себе что-то и приехал меня ревновать?
Я думала, что утром наступит раскаяние. Когда он меня бил, я все время говорила: «Это я, что ты делаешь, посмотри — это же я». Но потом я поняла, что он бьет именно потому, что перед ним стою я. Когда мы пришли в спальню, он продолжал меня оскорблять. Он говорил-говорил, потом снова ударял по голове. Он постоянно говорил, чтобы я не молчала, а отвечала ему. Причем он вообще не говорил о вечере 6 января. Он говорил о том, что было несколько лет назад, год назад – некие факты, которые мы давно забыли и пережили.
Неужели никто из соседей не пришел на помощь, когда Ален бил Вас на улице?
Нет. Во-первых, я сильно не кричала, потому что у меня дома находился маленький ребенок, я понимала, если я закричу, то разбужу ребенка. Мне не хотелось, чтобы сын принял во всем этом участие, вообще что-то увидел.
Рядом с нами стояла машина, об которую я, так скажем, периодически ударялась, я думала, что сработает сигнализация, но ничего не сработало. Я не кричала «Помогите», единственное — я кричала от боли.
Как Ален Офойо повел себя на следующий день?
Он забрал у меня все телефоны и уснул. Я тоже выключилась, может от шока, может от нервного истощения. Около 11.00 часов утра я проснулась, пошла в ванную. Когда я увидела себя в зеркало, впервые заплакала. Я не плакала, когда он меня бил, причем Ален очень ждал, когда я заплачу и попрошу его остановиться, но я все время пыталась защищаться, где-то даже говорила ему наперекор. Он проснулся немного позже, когда увидел меня, я поняла, что он был в шоке от того, что со мной сделал. Я очень хорошо его знаю. В то утро в его глазах был шок. Он сказал мне: «Собирайся». Мы поехали в больницу, он отвез меня на томографию в Республиканский госпиталь, он везде заходил со мной вместе, спрашивал диагноз. На томографии ему сказали, что у меня сотрясение, в больнице, — что нужна госпитализация. Он купил мне лекарства, но не раскаялся. Я поняла это по его напористости, по тем словам, которые он говорил в мой адрес.
Когда в больницу обращается человек с подобными травмами, врач обязан написать заявление в правоохранительные органы. Что было в Вашем случае?
Врач действительно сообщил в милицию. Мы приехали домой, через некоторое время приехали сотрудники правоохранительных органов. Меня спросили, буду ли я писать заявление. Я понимала, что рядом стоит Ален и, если сейчас я напишу на него заявление, то милиционер выйдет, а от меня просто не останется даже мокрого места. Я побоялась и сказала «нет». Милиционер заявил, что я должна написать отказную, в которой необходимо указать причину полученных травм. Я написала. Сотрудник милиции ушел.
Насколько я знаю, Вам тот же день удалось сбежать из дома. Каким образом?
Ален прекрасно знает: все, что касается работы для меня очень важно. Дома была определенная сумма денег, которую мне нужно было передать. Телефоны он забрал, но у меня остался iPad, я написала по Интернету обо всем, что случилось своей подруге, попросила, чтобы она была внизу. Алену я сказала, что мне нужно отдать деньги, я сейчас спущусь, передам их и вернусь. Вот такими обманными путями я вышла из дома. Это был последний раз, когда он меня видел. В тот же вечер я забрала таким же путем ребенка, я все время звонила сестренке и спрашивала, что делает Ален. Когда она сказала, что он спит в комнате, я попросила, чтобы сестра быстро и тихо вывела сына. Около недели мы с ним жили у подруги, сестренка оставалась в моей квартире.
Вы не боялись, что он причинит вред сестре?
Нет, он бы никогда не тронул никого из моих близких. Этого быть никогда не могло.
Что происходило дальше?
Подруга сразу повезла меня в городское отделение милиции (ГОМ), чтобы я написала заявление. Следователь поступил очень некрасиво, он нарушил ряд норм, потому что дал мне направление на судебно-медицинскую экспертизу, но заявление не принял. Потом мне сказали прийти в 09.00 часов утра на освидетельствование. На следующий день мне сняли побои. Я просила перевести дело из ГОМа в районное отделение внутренних дел, потому что следователь, который вел дело, постоянно говорил мне: «Ну что ты мне все время звонишь? Я же сказал, что скажу, когда все будет готово». Он вел себя крайне нагло.
Как вел себя Ален Офойо, когда понял, что Вы ушли?
На следующий день он звонил моим подругам, писал им, просил, чтобы они разрешили ему со мной встретиться. Я выключила все телефоны, не хотела с ним общаться, кроме того мой друг нанял мне охрану, с которой я передвигалась по городу в течение 1,5 месяцев. Он искал встречу только через моих подруг. Мне в социальных сетях он не писал ни извини, ни прости, а «давай встретимся, нам надо поговорить, через милицию – это не выход». Самое страшное, что он все это делал, потому что боялся уголовной ответственности.
Вы ранее говорили, что Ален Офойо утром повез Вас в больницу. Может, это и было своего рода раскаяние?
Я не отрицаю, что у Алена были ко мне чувства, может быть тот факт, что он меня избил – это проявление его любви, я не знаю. Но я думаю, что он просто испугался того, что нанес мне серьезные увечья. Как ни крути, у меня есть ребенок, с которым Ален в очень хороших отношениях. Он понимал, что если со мной что-то случится, то это в первую очередь отразится на моем сыне. Думаю, это основная причина, по которой он повез меня в больницу, а не потому, что пожалел о своих действиях.
Когда вы впервые увиделись после избиения?
Нам назначили очную ставку больше, чем через месяц после случившегося, если я не ошибаюсь. Я ждала, что он поведет себя по-мужски. Признаюсь, я даже ждала, что он выйдет на связь со мной. Он прекрасно знает моих родителей, общался с моим отцом. Я думала, что он попросит прощения у моего отца. Ален прекрасно понимает, что я завишу только от мнения своего отца, — это единственный человек, которого я бы послушала. Но Ален оказался трусом. Мало того, он пришел на очную ставку, и когда следователь зачитал мои показания, заявил, что я была пьяна и сама упала с лестницы, причем на каблуках. Хотя в показаниях ясно сказано, что я вожу босиком, когда он затащил меня в дом, обуви на ногах не было.
То есть, на тот момент Ален Офойо уже не пытался поговорить с Вами и решить проблему полюбовно?
Нет, на момент очной ставки он полностью отрицал свою причастность к моему избиению. Я предполагаю, что у него мог появиться хороший советчик, который сказал, как нужно себя вести. Ален, которого я знаю, не стал бы такое делать и говорить. В одном из печатных СМИ он заявил, что я обвиняю его в чем-то, поскольку хочу известности за его счет.
Ален пытался со мной встретиться и поговорить только первые три дня после того, как поступило заявление. Когда он понял, что я не пойду навстречу, любые попытки извинений прекратились. Он знает обо мне все – где я живу, с кем общаюсь, где бываю, но ни разу не попытался больше на меня выйти. При этом он писал, чтобы я подумала о его маме, поскольку он единственный сын.
Дело было направлено в суд. Что происходило дальше?
Началось судебное разбирательство. Мне пришлось доказывать, что он действительно меня избил. Я впервые сталкиваюсь с ситуацией, когда потерпевшему еще приходится убеждать суд в том, что он действительно потерпевший. Существует факт, в деле есть судебно-медицинская экспертиза, фотографии побоев. Мне казалось, что я никому ничего не должна, но в нашей стране этого оказалось недостаточно.
Судья высказывала недовольство Вашим поведением в суде и тем, что Вы неоднократно не являлись в зал заседания…
Единственное замечание мне сделали, когда упомянули спортивные заслуги Алена перед Кыргызстаном, и сказали, если ему дадут условный срок, он не сможет выезжать за границу на соревнования, отстаивать честь страны. Я ухмыльнулась, не произнесла ни одного слова. Судья, увидев это, начала говорить, что я неправильно себя веду. Я промолчала, на что судья сказала: «Если ты в суде ведешь себя так, то как ты ведешь себя дома?». Она начала переходить на личности.
Суд не вошел в положение, что я женщина и меня избил спортсмен. В ходе разбирательства задавался вопрос «нормальной ли я пришла домой», «может быть меня избили еще до того, как я приехала на встречу с Аленом».
Что я не приходила – это неправда. Мой адвокат сообщила, что 29 февраля (день первого заседания – прим. ред.) адвоката Алена в суде не будет, следовательно, не будет и слушания. Кроме того, в этот день были похороны моей бабушки. Я сказала в суде, если нужно, я предоставлю свидетельство о смерти. Когда было назначено следующее заседание, я пришла. Оно завершилось, нужно было расписаться о явке на следующий процесс, однако я предупредила суд, что улетаю в командировку и присутствовать не могу. Мой адвокат сказала, чтобы я не расписывалась, что будет означать, что я не приду. Я улетела со спокойной душой, будучи за границей, я узнаю, что суд постановил чуть ли не под конвоем доставить меня в зал заседания. 16 марта (день вынесения приговора – прим. ред.) судья даже не спросила, почему меня не было. Меня просто спросили, расписалась ли я о явке.
Как вел себя Ален Офойо во время судебного разбирательства?
До суда он подошел ко мне и сказал, что нам нужно поговорить. Я отказалась, тогда он попросил, чтобы я просто послушала его, причем он ни разу не посмотрел мне в глаза. Я не помню, что он сказал дословно, но смысл был таков: «скажи, что мне сделать, но не чтобы я его простила, а чтобы это все закончилось». Я поняла, что Ален просто боялся за себя и свою репутацию, и ему абсолютно все равно, что у меня в душе. Для меня самое страшное, что он так и не раскаялся в том, что сделал.
Страшно, что я не первая, кого он избил. Со своей первой женой Ален развелся именно из-за рукоприкладства. Жаль, что человек не раскаялся, потому что после меня будут и другие.
Я понимала, что Ален Офойо публичный человек, что благодаря своим заслугам он избежит наказания, но я никак не думала, что такие вещи могут быть оправданы. Я понимаю, если бы он с мужиком на улице подрался… самое интересное-то, он такой человек, если кто-то цепляется на улице, он их не трогает. За это я его всегда безумно уважала, что он не пользуется своей силой. Я ему так и сказала на суде: «Ты мужиков не трогаешь, а меня тронул».
Все, что я сейчас делаю, я делаю не для того, чтобы его наказать или посадить. Я хочу, чтобы он ответил за свои действия по закону. Мне не важно, будет ли это условный срок, общественные работы или штраф в 5 тысяч сомов. Я хочу, чтобы по закону признали факт того, что он меня избил. Чтобы люди поняли, во-первых, что я не врала, а, во-вторых, что в Кыргызстане можно доказать правду, даже не смотря на то, что Ален — титулованный спортсмен. Сейчас его передали на перевоспитание Федерации кикбоксинга, но о каком перевоспитании может идти речь, если Алену уже 30 лет? Более того, он уже год не тренируется и никуда не ездит. Я хочу добиться, чтобы закон сработал, поэтому мы будем подавать апелляцию в вышестоящий суд.
Для справки: Во время судебного заседания по данному делу 13 марта в Ленинском районном суде Бишкека K-News обратился за разъяснениями к самому спортсмену, однако Ален Офойо от каких-либо комментариев отказался.
«У меня нет слов, чтобы что-то комментировать. Если уголовное дело завели, и я в любом случае буду привлечен, какой смысл тогда раскаиваться?», – сказал он.
Запись признательных показаний Алена Офойо в избиении Галины Ли на судебном заседании 6 марта можно прослушать здесь:
[attachment:24568]
