11 мая в Пекине состоится заседание Совета министров иностранных дел государств-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). K-News публикует интервью, которое журналисты российского издания «Известия» взяли у руководителя Центра Северо-Восточной Азии и ШОС Института Дальнего Востока РАН Сергея Лузянина.
Какие темы встречи будут самыми острыми?
На этой встрече будут прорабатываться в открытом и закрытом режимах сложные болевые вопросы повестки. Ведь к саммиту глав государств ШОС, который пройдет в Пекине 6–7 июня, все углы должны быть сглажены. Напомню, что членами ШОС являются Казахстан, Кыргызстан, Китай, Россия, Таджикистан и Узбекистан, наблюдателями — Индия, Иран, Монголия и Пакистан, партнеры по диалогу — Беларусь и Шри-Ланка.
Что касается геополитики, то у участников практически нет разночтений — ни в Совбезе ООН, ни в других форматах. Есть некоторые нюансы по Северной Корее, поскольку Россия настроена на выборочные санкции.
Разница в подходах наблюдается в блоке, касающемся собственно деятельность ШОС. Китай с учетом его растущих экономических возможностей и интереса к центральноазиатскому региону стратегически хотел бы больше ориентировать организацию на создание свободной торгово-экономической зоны, форсирование интеграционных экономических процессов. Мы с этим согласны, но говорим о том, что интенсификация этих проектов может отрицательно сказаться на национальных экономиках слабых стран ШОС, таких как Таджикистан и Кыргызстан.
То есть экономический блок будет доминировать?
Будут обсуждаться несколько технологически разных вариантов создания так называемого Фонда (или Банка) развития ШОС.
Это по типу того, что уже сделано в рамках БРИКС (группа из пяти быстроразвивающихся стран: Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южно-Африканская Республика (Brazil, Russia, India, China, South Africa) – прим. ред.)?
По этой схеме. Российская позиция состоит в том, что необходимо создать специальный счет, с которого будут финансироваться проектные работы. А реализовывать их будет межбанковское объединение ШОС, которое уже существует. Китайцы же, наоборот, настаивают на создании фонда с долевым участием каждого члена организации пропорционально его финансовым возможностям. Понятно, что Китай в нем будет доминировать. Эти различные подходы должны быть согласованы.
Существует еще важная тема расширения организации…
Да, за счет новых постоянных членов и наблюдателей. Уже ясно, что на совещании министров будет уточнена эта процедура. Но интрига сохранится. Россия заинтересована, чтобы расширить в ближайшем будущем состав ШОС за счет Индии, у которой сейчас статус наблюдателя. А Китай отстаивает интересы своего союзника Пакистана, у которого тоже статус наблюдателя. Компромиссное решение — это принятие Индии и Пакистана одновременно. Либо — но это будет большой уступкой со стороны Поднебесной — сначала Индии, а потом уже Пакистана с каким-то временным лагом.
Второй важный аспект расширения — это некое сближение с Афганистаном. После вывода международных сил в 2014 году существуют различные сценарии развития — все они не выгодны ни Москве, ни Пекину, ни странам Центральной Азии. Поэтому и ШОС, и ОДКБ, и НАТО должны находить какие-то варианты и контрмеры против обострения ситуации в регионе, увеличения наркотрафика. Афганистан очень хочет вступить в ШОС в качестве наблюдателя или партнера по диалогу. В перспективе такой вариант не исключен. В принципе уже существует контактная группа Афганистан–ШОС, но она пока не очень активно работает. Я, правда, не думаю, что афганская проблема будет решена уже на этом саммите, но в кулуарах и в неофициальном формате она будет широко дискутироваться. Мне даже кажется, что она станет ключевой при обсуждении вопросов региональной безопасности.
Китай, как известно, отправил приглашение на саммит лидеру Туркмении. С чем это связано?
Действительно, Китай в качестве хозяин саммита имеет право на приглашение гостя. Туркмения не рвется в ШОС, но не против усиления энергетического сотрудничества с китайцами. Двустороннее связи развивается активно, но поскольку этот проект затрагивает также интересы Казахстана и Узбекистана, приглашение Ашхабада связано как с энергетической повесткой, так и с вопросами региональной безопасности. Туркмения граничит с Афганистаном и вносит свой вклад в борьбу с наркотрафиком.
Иран стремится стать постоянным членом ШОС, но пока безуспешно. Почему?
У Тегерана самое сильное желание из всех четырех стран, имеющих статус наблюдателя, вступить в ШОС в качестве постоянного члена. Он первым подал заявку, активно ее лоббирует. Понятно, что это обусловлено его антиамериканскими геополитическими интересами. Иран хочет использовать все возможности, чтобы выжить в приближающейся схватке. Ему нужны коридоры, энергетические рынки. Политически присоединение к основной шестерке ШОС, в которую входят два ядерных государства, являющихся постоянными членами Совбеза ООН, дало бы мощное прикрытие. Но есть одно обстоятельство, которое сводит к нулю все аргументы Тегерана: он находится под санкциями Совбеза ООН. Поэтому принять его по международному праву в постоянные члены ШОС не представляется возможным. Нужно менять устав, все базовые документы.
