О причинах падения Кыргызстана в рейтинге глобальной конкурентоспособности, о путях их устранения и о кластерном подходе в развитии экономики в интервью K—News рассказал директор Института государственного и муниципального управления Академии управления при президенте Кыргызской Республики, кандидат экономических наук, профессор Толонбек Абдыров.
Расскажите о положении Кыргызстана в рейтинге глобальной конкурентоспособности. Чем обусловлено падение страны?
Рейтинг глобальной конкурентоспособности – обширное ежегодное исследование, которое проводится Всемирным экономическим форумом в Давосе (Швейцария). В отчет включен подробный обзор сильных и слабых сторон конкурентоспособности 142 стран по 140 индикаторам. В последнем рейтинге за 2011-2012 года Кыргызстан сильно упал – с 122 на 126 позицию. Положение плачевное — с каждым разом мы скатываемся все ниже и ниже.
В первую очередь, на падение в рейтинге повлияла нестабильная ситуация в стране после событий 2010 года. Революция и так негативно сказалась, но последние события – национализация MegaСom (ЗАО «Альфа Телеком»), банков – сыграли с нами плохую шутку. Это произошло по той простой причине, что в индексе глобальной конкурентоспособности наши самые проблемные индикаторы занимают первые по важности места.
Так, на первом месте стоит индикатор «право на собственность» — он показывает, какие условия в стране созданы для защиты частной собственности, прав собственников и инвесторов. По этому пункту мы опустились на 139 место из 142 – мы находимся на уровне африканских стран, где царит полное беззаконие.
Следующим по приоритетности идет индикатор «защита интеллектуальной собственности» – мы занимаем 138 место. А это тоже очень важная составляющая, без улучшения которой приток инвестиций и венчурного капитала в экономику страны будет ограничен.
Кроме этого, у нас проблемы по индикатору «эффективность законодательства и решение спорных вопросов», который показывает, что у нас не решаются вопросы в судебном порядке, и доказательство этому – национализация. Можно было ограничить операции, ввести внешнее администрирование, и через суды отстаивать свои права, а у нас просто берут и национализируют.
Еще один важный индикатор «неформальные платежи и взятки» — по нему мы занимаем 140 место из 142. Это просто уровень дикого общества, у кого больше денег и связей, тот и на коне. По уровню корпоративной этики мы занимаем 139 место – можно сказать, у нас ее просто нет.
Также есть немаловажный индикатор «защита интересов миноритарных акционеров», по нему мы на самой последней 142 позиции. Наше законодательство построено таким образом, что владелец контрольного пакета акций всегда будет довлеть над меньшинством. Естественно, когда все видят, в каком положении у нас находятся инвесторы – держатели меньшего количества акций, никто не будет стремиться сюда приезжать и открывать свой бизнес.
Среди основных индикаторов есть и «качество инфраструктуры» – транспорта, пассажирских и грузовых перевозок, дорог, электроснабжения. С этим у нас тоже проблемы.
Сейчас любой иностранный бизнесмен или инвестор может открыть журнал, в котором публикуются рейтинги стран, и увидит, что в Кыргызстане нет никаких гарантий для стабильного развития, и те, у кого здесь есть капитал, начинают потихоньку его выводить, многие уже ушли. Следует отметить, что за свой счет мы экономику в ближайшее время не поднимем, это возможно только за счет инвестиций, совместных предприятий.
На чем нужно сделать акцент в стратегии развития Кыргызстана, чтобы увеличить конкурентоспособность экономики страны?
Нам незачем изобретать велосипед. В мире существуют различные методики оценки развития или падения экономики страны. Нас тоже оценивают именно с этих позиций, и почему бы нам не начать именно с них? Изучив более 15 различных индексов и более 400 показателей, я предлагаю 50 чувствительных для нашей страны индикаторов, над которыми нам нужно усиленно поработать.
Для того, чтобы нас элементарно не считали дикарями, не нужно прибегать к национализации. А каждое движение против ЗАО «Кумтор Оперейтинг Компани» несет для нас плачевные результаты. В глазах многих бизнесменов это выглядит так: если против такой крупной компании, как «Кумтор», начинают проводить всевозможные политические акции, то где гарантии того, что и с ними не случится то же самое?
В сфере защиты прав собственности мы должны незыблемо соблюдать законодательство, которое должно соответствовать международным стандартами. В законах должно быть указано, что частная собственность неприкосновенна, что все дела решаются через суды.
Если мы начнем работать в направлении улучшения индикаторов, то результаты не заставят себя долго ждать. Например, 2-3 года назад по индикатору «Прозрачность принятия решений в госсекторе» мы были на 122 месте. А сейчас на 67-ом. Это объясняется тем, что в течение 2-х последних лет мы все являемся свидетелями того, как в Жогорку Кенеше рассматривается, например, бюджет страны.
То, что сейчас руководством Министерства финансов внедряется проект «Открытый бюджет», тоже скоро отразится на рейтинге, и я думаю, что в положительную сторону. В частности, по такому индикатору, как «Необоснованное расходование бюджетных средств». Сейчас мы находимся по этому индикатору на 133 месте из 142 стран.
Вы участвовали в разработке программы правительства «100 дней», что Вы предлагали?
В соответствии с постановлением правительства о подготовке стратегии развития страны, директором Национального института стратегических исследований было инициировано проведение исследования административно-территориального устройства Кыргызской Республики и предложение совершенно новой модели. Мы в составе команды из 7-8 экспертов готовили новую модель. После подготовки модели, объездили всю республику и презентовали свой проект. Стоит отметить, что предложенная модель была воспринята положительно.
Главная наша идея заключалась в создании 3 регионов. На сегодняшний день наше территориальное устройство – это 7 областей, около 40 районов и 1 тысяча 863 села. Для управления эта система слишком громоздкая. Она была идеальна во времена Советского Союза, когда управляли из центра. Но в условиях рыночной экономики нужно находить другие инструменты активизации населения, чтобы народ смог сам себя прокормить. А мы живем при той же системе командной экономики, но при этом финансирования-то нет.
Сегодняшняя система административно-территориального деления слишком сложная – один город может одновременно быть и центром области, и центром района. Отсюда и идет наложение друг на друга всевозможных служб. А мы предлагаем сократить количество районов, присоединить к городам айыл окмоту, которые находятся в радиусе до 10-15 километров, отдельно создать городские и районные округа. Таким образом, население сможет получать услуги из единого центра, что улучшит их качество. Ко всему прочему, предлагалось сократить ненужные службы.
Нами были предложены идеи финансирования. Одним из важных моментов было предложение оставить налог с продаж на местном уровне. В 2007-2008 годах, когда он был введен, во многих органах местного самоуправления наблюдался профицит бюджета. Этот налог обеспечивает им большую самостоятельность и позволяет направлять средства на социальные нужды.
Также одной из идей являлось формирование кластеров в создаваемых городских и районных округах. В правительстве сказали, что идеи, которые предложила наша экспертная группа, хороши, но когда дело дошло до утверждения программы развития, они не были учтены. Хотелось бы отметить, что процесс созидания — это сложный и упорный труд. Мы не получим мгновенный результат, но это не значит, что нужно сидеть сложа руки. Один день бездействия откидывает нас на многие годы назад.
В чем заключается кластерный подход в стратегии развития экономики?
Кластер – это скопление высокоспециализированных компаний в определенной географической координате, имеющих ключевые факторы успеха, направленные на формирование конкурентных преимуществ.
Изначально в кластере все объединяются и работают на общую идею, а прибыль они получают согласно вкладу. Наряду с этим, внутри самого кластера идет сильнейшая конкуренция, а где есть конкуренция – есть и развитие. К примеру, в Турции существует кластер туризма, в котором задействованы туроператоры, отели, гиды, магазины, транспортные предприятия. Путевка стоит определенную сумму, и в нее входит все – хорошее качество услуг и минимум затрат. А у нас что происходит? И гиды, и транспорт, и пансионаты – все хотят выжать с клиента по максимуму. В итоге отдыхающие направо и налево тратят свои деньги, а качества и комфорта за это не получают. При создании кластера эти проблемы должны быть устранены.
Хотелось бы ко всему прочему отметить, что при формировании кластера непременно должны быть задействованы научно-исследовательские институты и вузы, задача которых состоит в разработке инновационного продукта.
Какие виды кластеров можно создать в Кыргызстане?
Существует много вариантов того, какие кластеры можно создать в Кыргызстане. Мы просчитывали, в каком регионе и что можно сделать. Например, в Бишкеке можно создать кластер швейного производства, в Чуйской области – кластер строительных материалов.
Был разработан проект Чолпон-Атинского кластера, который будет ориентирован на туризм, для Джалал-Абадского региона разработан проект энергетического кластера.
Кластеры могут включать в себя от 15 и более компаний. Существуют и такие, которые объединяют до 3 тысяч предприятий, и численность рабочей силы такого кластера может достигать трех миллионов человек. Например, в Иссык-Кульском кластере на начальном этапе можно задействовать от 50 до 100 компаний. Естественно, вступление в кластер происходит на добровольной основе, поэтому переговоры могут занять много времени.
Расскажите об опыте Казахстана и России в этой сфере. Как реализовывался кластерный подход там? Как кластеризация сказалась на развитии экономики этих стран?
Россия начала формировать свою государственную политику в этой сфере, начиная с 2003 года. Сейчас там достаточно большое количество кластеров в каждом регионе – и больших, и малых. Один из примеров – это инновационный центр «Сколково». Проблема формирования кластеров в России – это чрезмерное вмешательство чиновников.
В Казахстане кластерный подход развивался по-другому. Для начала они пригласили Майкла Портера, профессора Гарварда, который выявил и создал теорию о кластерах. Он провел серьезный анализ экономики Казахстана и выделил более 20 направлений, в которых можно формировать кластеры. Для начала было решено начать реализацию 7 пилотных проектов, один из них – хлопковый кластер, который расположился в южной части Казахстана.
Когда-то в Чимкентской области было 16 предприятий, занимающихся переработкой хлопка, но позже они были приватизированы. Устанавливая низкие закупочные цены на хлопок, они полностью загубили отрасль. Фермеры затрачивали больше денег, чем получали, и со временем просто перестали выращивать хлопок.
С 2004 года государство, в лице фонда «Самрук-Казына», предоставило субсидии крестьянам, которые выращивают хлопок, до 6 тысяч тенге за один гектар. Субсидируются также до 40 % стоимости оригинальных и элитных семян, до 80 % стоимости услуг по доставке поливной воды на труднодоступные сельхозугодья, до 40 % стоимости минеральных удобрений, протравителей семян, гербицидов, часть затрат на горюче-смазочные материалы, часть затрат по проектам ирригации и дренажа орошаемых земель, 100 % затрат по борьбе с вредителями, а также доступ к «дешевым» кредитам.
Однако в первый год качество хлопка было низкое, а себестоимость высокая. Провели расчеты и выяснили, что если фермеры объединят свои наделы, то качество улучшится, а себестоимость станет низкой. Чтобы эти расчеты претворить в жизнь, фонд к тому, что было ранее, предложил 23 тысячи тенге за один гектар. Финансирование со стороны государства составило более 100 миллионов долларов.
Также был построен 17-ый завод по переработке хлопка. Все недоумевали – зачем еще один завод, если их и так 16? Предприятие, построенное государством, стало приобретать хлопок с учетом интересов фермеров, что дало толчок для того, чтобы остальные предприятия стали подстраиваться под него. Еще они реанимировали старый институт хлопководства, пригласили туда ученых, сделали ремонт, закупили оборудование и поставили перед ними задачу – сделать так, чтобы казахстанский хлопок соответствовал международным стандартам. Как можно видеть из этого примера, государство создало все условия и в итоге осталось в выигрыше.
Какие существуют преграды на пути реализации кластерного подхода?
Главная проблема – это непонимание со стороны власти важности формирования и развития кластеров в экономике. Также можно выделить такие проблемы, как отсутствие специалистов, устаревшие стандарты, которые не соответствуют международным нормам, чрезмерное государственное регулирование экономики. Следует также отметить, что формирование кластеров – это медленный, но действенный процесс. Если начнем формировать кластеры, то первые результаты появятся через 5-7 лет. Для некоторых чиновников нужны мгновенные результаты. В этом и кроется, по-моему, главная проблема. И последнее — было бы хорошо, если бы многие понимали, что кластерный подход имеет первостепенное значение в развитии Кыргызстана. Бизнесмены в большинстве случаев готовы к этому шагу, дело остается только за государством.
