Накануне, 26 июля, стало известно, что Министерство соцразвития временно приостановило международное усыновление кыргызстанских детей. K—News публикует письмо жительницы Канады Роксаны де ла Саблоньер, желающей усыновить сироту из Бишкека, к властям и жителям Кыргызстана.
Обращение Роксаны де ла Саблоньер, профессора Монреальского университета
«Я никогда не пишу о своей личной жизни и опыте даже на страницах Facebook. Я не из тех, кто размещает фотографии своего последнего отпуска для публичного обсуждения. И я не склонна хвастаться своими успехами, даже если они заслуживают внимания. Я не говорю о своих родственниках или племянниках, даже если они становятся победителями всяких соревнований. Я достаточно сдержанный человек. Как и многие мои друзья из Кыргызстана, я не люблю говорить о себе.
Я – ученый, профессор психологии канадского университета, читаю лекции по статистике и со своими аспирантами исследую социальную психологию. Я пишу научные статьи или анализирую результаты наших исследований по самым разным темам, например, о взаимоотношениях между англо- и франкоязычными канадцами. При этом я никогда не высказываю своего личного мнения, потому что я ученый и стремлюсь всегда быть объективной.
Но сегодня все по-другому!
Мое письмо Вам отличается от всех остальных, потому что сегодня я хочу рассказать Вам свою личную историю, или, точнее, историю усыновленного мною мальчика – Никиты. Ему сейчас четыре с половиной года. Никита ждет меня, его канадскую маму, в Доме ребенка в Бишкеке. Он ждет меня с восьмимесячного возраста! Никита мечтает о том дне, когда я возьму его, мы сядем в самолет и полетим домой, в Канаду. Он не может понять, почему я вижу его каждый день в течение месяца, потом бросаю его на несколько месяцев, потом возвращаюсь и через некоторое время покидаю снова. Этот порочный круг продолжается уже четыре долгих года.
В целом, мне бы также хотелось рассказать о ситуации других 65 детей-сирот и их потенциальных семей, которые пока не смогли воссоединиться, потому что в феврале 2009 года в Кыргызстане был введен мораторий на международное усыновление. У нас даже есть специальное название – «Кыргызы-65».
Нам, 65 семьям, желающим усыновить 65 детей-сирот из Кыргызстана, в 2008 году было дано такое разрешение от Вашего правительства. Сразу после официального разрешения я, как и остальные семьи, отправилась в Кыргызстан, чтобы встретиться и усыновить Никиту. Процесс усыновления был начат в тот же год, мы встретились со своими детьми, мы к ним привязались. Но вскоре был объявлен мораторий. Узнать о моратории до встречи с ребенком – это уже тяжелый удар. Но узнать о моратории после того, как встретишь и полюбишь ребенка – серьезное испытание и боль, как для детей, так и для родителей.
Новый мораторий и дети
Сегодня в Кыргызстане ходят слухи о втором моратории или новых отсрочках на международное усыновление. Если эти прогнозы сбудутся, то процесс международного усыновления снова отложат на неопределенное время.
Поэтому я сегодня пишу Вам о Никите. Смиренно и на коленях я прошу правительство Кыргызстана и кыргызский народ открыть свои сердца и помочь нам, группе «Кыргызы-65», официально и законно усыновить наших детей.
Пожалуйста, не вводите еще один мораторий на международное усыновление.
Пожалуйста, не создавайте дополнительные задержки для тех, кто уже несколько лет связан общением с их детьми.
Введение второго моратория или новых отсрочек – это не просто продление ожидания, а катастрофа для физического и психологического благополучия детей-сирот. Многие усыновленные нами дети отличаются особыми физико-психологическими патологиями, и именно поэтому они и были предложены нам четыре года назад. Все семьи, проживающие за границей Кыргызстана, могут обеспечить детям доступ к медицинским услугам для восстановления их здоровья.
Что я могу сказать о Никите сегодня? Может ли он понять, что я его люблю? После той травмы, когда родная мать бросила его, может ли он поверить мне, что я его люблю, если я не могу сдержать данное ему обещание забрать его и жить вместе в нашем доме? Как можно объяснить четырехлетнему ребенку политику усыновления? Смогу ли я словами предотвратить ту психологическую травму в душе Никиты, если процесс усыновления будет опять отсрочен? Я в этом не уверена…
Обо мне
За последние 10 лет количество детей-сирот в Кыргызстане значительно выросло. В настоящее время в Кыргызстане насчитывается более 6 тысяч детей-сирот, оставленных родителями из-за сложной политической и экономической ситуации в стране. Впервые закон о международном усыновлении в Кыргызстане был подписан в 2008 году, поскольку в стране не хватало семей, желавших взять детей на усыновление, в то время как количество брошенных детей возрастало. Особенно остро стояла проблема с детьми, нуждающиеся в специальной физической и психологической помощи. Поэтому было разрешено международное усыновление, чтобы каждый ребенок Кыргызстана имел возможность обрести свое счастье.
С 2002 года у меня было много возможностей узнать Кыргызстан и его народ. Я называю Кыргызстан своей второй родиной и очень люблю эту страну! Я была на Иссык-Куле много раз, и даже в зимний период. Я работала в Бишкеке от двух недель до одного года. В целом я посещала Кыргызстан более десяти раз с 2002 года, в течение одного года я работала в качестве профессора в Американском Университете в Центральной Азии. Во время всех моих визитов я также читала лекции в различных университетах – в Кыргызско-Российском Славянском, Кыргызском национальном, в Бишкекском гуманитарном университетах. Также я сотрудничаю с кыргызскими коллегами в рамках проведения социальных исследований и статистики. Я выучила русский язык и свободно говорю на нем, что существенно помогает мне общаться со студентами и сотрудничать с преподавателями. У меня много друзей, студентов и коллег в Кыргызстане. Когда я приезжаю сюда, я живу с одной местной бабушкой и ее семей, которые стали для меня уже родными.
Когда в 2008 году Кыргызстан принял закон о международном усыновлении, я с помощью канадского агентства «Alliance des familles du Québec» тщательно подготовила все необходимые документы. Я всегда мечтала усыновить ребенка, и выбрала Кыргызстан, потому что называю эту страну моей второй родиной. Усыновление ребенка из Вашей страны является для меня важным решением. Я могу помочь ребенку сохранить свой родной язык, я могу способствовать сохранению связи нашей семьи с Кыргызстаном и его людьми, через моих друзей и свое научное сотрудничество. Я знаю эту страну, я знаю народ этой страны, и я буду продолжать свое сотрудничество с университетами Кыргызстана. Для Никиты – это несомненные преимущества. Я жила в Кыргызстане в течение длительного периода, я могу рассказывать Никите историю страны и ее народа. Когда он подрастет, мы будем вместе ездить на Иссык-Куль.
О Никите
Никита был и остается ребенком с физическими и психологическими отклонениями, по существу, ребенком-инвалидом. Но я могу с гордостью сказать, что внесла большой вклад в его развитие. Любой сотрудник бишкекского Дома ребенка может подтвердить это. Няни знают, что Никита в свои восемь месяцев, когда я впервые взяла его на руки, не мог самостоятельно держать голову, не мог сидеть, не мог закрывать ротик и все время был с высунутым язычком. Это был очень слабый ребенок с легочными проблемами. Когда я впервые встретила Никиту, он был очень болен, недобирал в весе и росте. Я ухаживала за ним, нашла специальное медицинское обслуживание для него, помогала в его физическом развитии (покупала продукты питания, одежду, игрушки и так далее).
Я ездила в Кыргызстан, как правило, на один месяц, один или два раза в год. В каждую мою поездку я старалась как можно больше времени бывать с Никитой – разговаривала с ним на русском языке, заботилась и ухаживала за ним. Когда я не в Бишкеке рядом с ним, я каждый день думаю о нем. Я люблю его как своего родного сына с самого первого дня нашего знакомства. Мы с ним сильно привязаны друг к другу и эта связь, она взаимная, эмоциональная и очень крепкая.
Первый мораторий
Причиной объявления первого моратория в 2009 году было улучшение процедур и правил усыновления в целях заботы о детях. Я понимаю, что Кыргызстану нужны гарантии, что дети находятся в хороших условиях.
Несмотря на объявленный мораторий и мое отчаяние в связи с необходимостью ждать еще, я терпеливо ждала, потому что правительству необходимо было время, чтобы скорректировать и разработать все процедуры для международного усыновления.
Конечно, это было сложно для меня, потому что ситуация была абсолютно непонятной. Мне говорили о продлении моратория, потом снова была задержка, и только по истечении трех лет, мораторий был снят. И даже после этого я ждала еще, пока наше агентство не получило официальную аккредитацию в апреле 2012 года.
В течение этого времени, когда дело откладывалось вновь и вновь на неопределенные сроки, как власти, так и мои друзья говорили мне: «Потерпи, Роксана, потерпи еще два месяца и что-то, наверное, изменится». Несмотря на мои разочарование и горечь, я понимала, как важно было для Кыргызстана разработать верные правила в этом процессе, чтобы можно было быть спокойным. Ведь речь идет о благополучии детей.
Но чем провинился мой Никита? Неужели он понимает или сможет понять все эти процедуры? Конечно, нет.
Никита слишком маленький, чтобы понять политику международного усыновления. По его мнению, у него есть канадская мама, которая любит его, но которая постоянно бросает его. Он уже был брошен однажды, в пятимесячном возрасте, своей биологической матерью. Его поместили в больницу и лечили, когда через три месяца он встретил свою канадскую маму. Я – его канадская мама, я была с ним в то время, заботилась и ухаживала за ним в течение месяца. Но потом вынуждена была уехать. Я вернулась через несколько месяцев к Никите, чтобы потом уехать вновь. И так продолжалось много лет. Каждое расставание с Никитой я объясняла себе необходимостью подождать еще немного, небольшой задержкой в несколько месяцев. Я никогда не предполагала, что ожидание может затянуться на четыре долгих года.
Как Никита будет выживать в случае очередной задержки или отказа? Как я могу пережить это мучительное промедление?
Второй мораторий? Снова отсрочка?
15 июня 2012 года я получила официальное разрешение на усыновление Никиты. Это означало, что мне нужно пройти процесс усыновления с самого начала. Ради Никиты я была готова на все. Как только он увидел меня снова, он подбежал ко мне с криками «Мама, мама»! Я схватила его, прижала к себе и говорила, как я его сильно люблю, и, что нам нужно ждать только три месяца и потом мы навсегда будем вместе. На протяжении нескольких лет Никита задает мне один и тот же вопрос: «Мама, когда мы полетим домой на самолете?» Это в детском доме нянечки ему объяснили, что мама живет далеко и туда нужно лететь на самолете. У меня нет ответа на этот вопрос. Я могу смотреть в наивные детские глаза и сдерживать слезы, чтобы Никита их не видел. В течение этих лет неустанной заботы о физическом и психологическом состоянии Никиты, он окреп физически, несмотря на продолжающиеся проблемы с легкими. Но в психологическом плане он нуждается в большей любви и сейчас для него это очень важное время. Он не может сосредотачиваться и гиперактивен. Нянечки говорят, что он никого не слушается. И только со мной он становится немножко спокойнее. В тоже время, меня очень беспокоит его психологическое развитие. Для него важно чувствовать стабильность, любовь и постоянство каждую минуту, каждый день, и знать, что этому ничего не угрожает. Это спокойствие может дать только семья.
С объявлением второго моратория или новых отсрочек, я боюсь, что состояние Никиты будет подорвано, новый отказ или задержка с моей стороны повлекут новую психологическую травму для него. Я не могу забыть его плач, который был слышен даже на улице, когда в июне прошлого года мне пришлось опять уехать без него. Это убивало меня. Вы можете представить, что чувствовал мальчик? Нянечки говорят, что он всегда сидит возле окна и спрашивает: «Когда моя мама придет ко мне?» Как только я вернулась домой, в Канаду, я позвонила в дом ребенка и мне позвали Никиту, он три раза задал только один вопрос: «Мама, когда ты вернешься ко мне?».
Второй мораторий или еще какие-либо отсрочки – это не очередная задержка, это – катастрофа для Никиты!
Никите нужна мама! Я считаю своим долгом и обязанностью быть его мамой. И еще ему нужна Ваша помощь! Он ждет, что Вы не будете объявлять второй мораторий или задерживать процесс. Все, что он хочет – это обычной жизни, и маму, которая его любит, заботится, и которая всегда рядом с ним. Он заслуживает иметь постоянную семью, которую он будет считать своей собственной.
Моя просьба – «Не вводить мораторий»
Вместе с моим канадским агентством я могу засвидетельствовать, что мы честно прошли весь процесс усыновления от начала до конца. Я ждала официального разрешения, позволяющего мне посещать Никиту, даже если это означало, что я не имею права видеть его в свой приезд в Кыргызстан. Я представила все необходимые документы правительству Кыргызстана. Я очень благодарна людям, работающим в Министерстве социального развития за их заботу о детях.
Я убеждена, что требуются некоторые незначительные изменения, которые можно будет сделать в течение ближайших недель, чтобы процедуры международного усыновления заработали и были эффективными. Кроме того, ратификация Гаагской конвенции о защите детей и сотрудничестве в отношении международного усыновления увеличивает возможность контроля этого процесса и снижает все предполагаемые риски. Я абсолютно уверена, что Кыргызстан имеет все необходимые условия для разрешения международного усыновления, которые требует международное сообщество.
Я умоляю Вас со слезами на глазах и стоя перед Вами на коленях не объявлять мораторий на международное усыновление в Кыргызстане. Я очень люблю эту страну и всегда уважала стремление правительства сделать процедуры международного усыновления эффективными, прозрачными и благополучными для детей.
Я очень прошу Вас, откройте Ваши сердца, поймите нас, кто уже связан с нашими детьми годами ожидания и взаимной любовью, позвольте нам усыновить их без потерь для их физического и психологического состояния.
Пожалуйста, я прошу Вас, позвольте нам с Никитой быть вместе каждый день и навсегда».
