Дмитрий Орлов, генеральный директор аналитического центра «Стратегия Восток-Запад», в интервью «K-News» обозначил центральные проблемы относительно природоохранных мероприятий в Кыргызстане.
Британская аудиторская компания Ernst & Young отказалась от проведения экологической экспертизы на руднике «Кумтор». Об этом заявил глава Государственной инспекции по экономической и технической безопасности Осмонбек Артыкбаев. Почему это случилось?
По словам Осмонбека Артыкбаева, у британцев нет такой возможности. Поэтому ставку власти Кыргызстана решили сделать на местных экспертов.
Это хорошо или плохо?
С одной стороны, все, вроде бы, нормально: местные кадры обеспечены работой, и деньги останутся в стране. Но с другой – не все так однозначно и радужно. Конечно, подсчитать уровень экологической безопасности теми методами, какими подсчитывают у нас состояние экономики, можно. Но есть опасение, что все получится, как в анекдоте: «Средняя температура по больнице составила 36,6 градуса. Основной вклад внесли морг и горячечная палата».
Начать хотя бы с того, что за месяц эту работу не сделаешь. Не сделаешь ее и за два. Чиновники и депутаты Жогорку Кенеша, конечно, могут говорить все, что им заблагорассудится. Однако единой системы оценки экологических рисков в мире не существует, хотя о необходимости ее разработки в мире говорят уже не одно десятилетие. Даже само понятие «риск» в разных странах трактуют по-разному. Например, в словаре Webster риск определяется как «опасность, возможность убытка или ущерба». Французский энциклопедический словарь Grand Larousse определяет риск, как «возможность или вероятность факта или события, рассматриваемого как некое зло или некий ущерб». Даже в выпущенной в 1994 году «Энциклопедии окружающей среды» можно прочесть: «Риск представляет собой шанс того, что может случиться нечто нежелательное». В опубликованной в 1993 году книге Уильяма Хэлленбека, посвященной проблемам количественного оценивания экологического риска и риска профессиональных заболеваний, термин «риск» рассматривается как синоним терминов «вероятность» и «частота».
В России, например, вред, нанесенный окружающей среде, оценивается на основе фактически установленного, инструментально измеренного и документально подтвержденного негативного воздействия на окружающую среду в результате аварии. При этом величина компенсации ущерба, наносимого негативным воздействием на окружающую среду, определяется как сумма ущербов, причиняемых различным природным ресурсам, и определяется по величине затрат на проведение данных работ. То есть, при всей своей технической «продвинутости» России, относительно нашей, разумеется, экологический ущерб даже там невозможно оценить до тех пор, пока, что называется, «гром не грянет». Так что, тот, кто пообещал правительству быстро и качественно выполнить оценку экологической обстановки на «Кумторе», скорее всего, обманул.
Да и что такое, собственно, экологический ущерб?
Опять неоднозначный вопрос. Это вред, причиненный окружающей среде, выраженный в натуральных единицах измерения. То есть, чтобы его оценить, нужно знать количество вредных веществ, попавших в атмосферу, количество безвозвратно используемых природных ресурсов и прочие подобные детали. Без специализированной аппаратуры здесь не разобраться. А откуда ей взяться? Если верить нашему Министерству финансов, денег в бюджете нет совершенно, и неизвестно, будут ли вообще. Средств на создание внутри Кыргызстана собственной экспертной базы по экологическим вопросам, что очевидно, тоже не имеется.
А ведь работы для них в Кыргызстане не просто много, а очень много: загрязнение Иссык-Куля недобросовестными отдыхающими, урановые и прочие хвостохранилища, браконьерство. И природе, которая разрушается от всего вышеперечисленного, абсолютно безразлично, что у государства нет денег. Когда-нибудь она отомстит нам так жестоко, что мало никому не покажется.
