Вопрос ситуации, сложившейся на южных рубежах Кыргызстана, сегодня активно обсуждается практически всеми: и политиками, и экспертами, и аналитиками, и обществом. О приграничной напряженности между Кыргызстаном и Узбекистаном и о причинах ее возникновения говорят с трибун, в кабинетах чиновников, с экранов телевизоров. Версий множество. Сегодня мы решили услышать мнение человека, являющегося непосредственным свидетелем происходящего. Он согласился рассказать о том, о чем говорить обычно не принято, о том, что, как правило, не попадает в официальные сводки и заявления чиновников, о том, что в реальности происходит на заставах, без цензуры. Заранее предупреждаем, что собеседник пожелал остаться инкогнито. Свое желание респондент мотивировал известной в его кругах поговоркой: «Не ищи правды в армии – найдешь наряд вне очереди». Только в его случае речь пойдет не о нарядах, а об увольнении из действующей армии.
Скажите, какова реальная обстановка на кыргызско-узбекской границе? Как там вообще служится?
Честно сказать, служить там очень тяжело. Начнем с бытовых условий – их там практически нет. Сейчас пытаются строить Дома офицерского состава – ДОСы – но, по правде говоря, дело идет плохо. По факту, люди служат в китайских палатках. Вы можете представить себе заставу из палаток? Это не совсем те палатки, которые вы знаете, не брезентовые, а металлические палатки из тонкого железа. Зимой в них очень холодно – на отдаленных заставах, в условиях высокогорья, зимы особенно лютые. А летом в этом, простите, цинковом гробу, духота, как в бане. Не помыться толком, не постирать. Есть участки, куда воду на ослах завозят. А вот теперь представьте себе, что вы молодой офицер, с женой, с ребенком. И как? Когда жене, простите, подмыться негде. Все это сказывается на моральном состоянии. Особенно тяжело городским ребятам, привыкшим к благам цивилизации. Это если касаться быта.
Кроме этого, в чем еще сложности?
В копеечных зарплатах. Офицер у нас в среднем получает 10 тысяч сомов. Сержант-контрактник — 6-7 тысяч. Такие зарплаты остались только в Погранвойсках. Всем остальным давно подняли. И милиционерам, и учителям, и военным из Министерства обороны. А мы так и остались с этим минимумом. И знаете, я думаю, дело в том, что там, наверху, знают, что мы на митинги не пойдем, у дома правительства с плакатами не встанем.
Почему? Вроде все, кто чего-то хочет добиться, митингуют и часто своего добиваются…
Потому, что особенность службы у нас такая. Пара часов забастовки, неподчинения – страна наполнится и наркотой, и всякого рода сомнительными личностями, проповедующими не самые лучшие идеи. Лови их потом, ищи ветра в поле. Пара часов заминки здесь, на границе, в Бишкеке спустя время может аукнуться очень дорого. Мы это понимаем. Мы присягу давали, вот и не дергаемся. А если дернемся – это чревато трибуналом. Не знаю, понимают там, сверху, или нет, но мы — одни из немногих, кто несет реальную боевую круглосуточную службу. Мы и еще охрана колоний. 24 часа в сутки с автоматом. И, в отличие от обычных мотострелковых рот, несущих, по сути своей, стратегическое задание в виде защиты страны от «потенциального врага», весь день сидя в казармах – мы, каждый раз заступая на охрану границы, реально рискуем жизнью.
А по ту сторону границы как обстоят дела?
Узбекистан четко осознает, что для государства и государственности первостепенное значение имеют границы. Идет укрепление рубежей. Понимаете, реальное укрепление, а не красивые заявления. Для них граница – лицо страны. Там, чтобы вы знали, в палатках не живут. Они и «колючку» натягивают, и заставы укрепляют. Смело отгораживают территории на тех участках, где официального раздела пока нет, и делают это потому, что чувствуют за собой поддержку своих властей. Вот пример: произошел инцидент, гражданин нашей страны пересек границу. Не важно, специально он это сделал, или по незнанию – пограничник Узбекистана открыл огонь, ранил, или убил нарушителя. Проявившего бдительность бойца не только не наказывают, но и поощряют – он сберег целостность рубежей. Для его же собственной безопасности пограничника переводят на другую заставу. А вот как у нас. Тот же вариант: нарушитель пересекает границу со стороны Узбекистана. Наш пограничник вынужден применить силу, в результате ранил, или, не дай Бог, убил. Свои же начинают таскать, дергать, даже если боец действовал согласно уставу. Военная прокуратура затаскать готова. Месяцами разбирательства идут. Все это время боец продолжает служить на той же заставе. Родственники подстреленного им нарушителя каждый день его видят, в людях вскипает ярость, она охватывает уже не одну семью, а целое село. Через месяц-два они разорвать его готовы. Это же граница – там все рядом, все друг друга видят, все друг друга знают.
К слову о местном населении. Как обстоят взаимоотношения у гражданского населения двух республик?
Сложно. И дело не в национальностях, не в менталитете. Нет. Все та же банальная «бытовуха». Границы остались до конца неопределенными. У кого-то в результате этого на спорных участках оказались поля, пастбища. Люди конфликтуют из-за земли и воды целыми селами. Просто все хотят жить нормально и быть уверенными, что работают и живут на своей земле.
Я так понимаю, что и пограничники двух республик между собой не особо дружны?
Не без этого. Откровенно говоря, есть у них такая привычка, выражаясь казарменным жаргоном, «играть на очко» — на любое происшествие давать свою «ответку», даже когда это не нужно вовсе. В общем-то особо мирным такое сосуществование назвать сложно. Время от времени происходят всякого рода недопонимания.
И как быть с этим недопониманием? Вы видите реальный выход из ситуации?
Выход есть. Достаточно простой. Раз и навсегда обозначить четкую границу. Вот здесь наша территория – а тут ваша. Мы охраняем свои рубежи – вы свои, друг к другу не лезем. Решить это должны в верхах, правительства двух стран должны наконец расставить все точки над «i». Второе и не менее важное – усилить свои рубежи. Пока власти не обратят внимание на то состояние, в котором сейчас находятся Погранвойска республики, толку не будет. Боец, рискуя жизнью на границе ради долга перед Родиной, должен знать, что и Родина заботится о нем. А этого осознания пока нет.
