Государственная служба по борьбе с экономическими преступлениями за последние семь месяцев передала в суды свыше 140 уголовных дел по фактам экономических преступлений. Правонарушители нанесли бюджету страны ущерб сумму в 653 миллиона сомов. Часть средств удалось вернуть в казну. Однако в том, что экономические преступники получат наказание, соизмеримое с их преступлениями, сомневаются даже в самом ведомстве. Зачастую суды используют пробелы в законодательстве и выносят приговоры «для галочки». Об этом сегодня, 8 февраля, в интервью K-News заявил председатель государственной службы по борьбе с экономическими преступлениями Бактыбек Аширов. Он также отметил, что львиная доля «серых» экономических схем реализуется не без участия сотрудников налоговой инспекции.
Бактыбек Асанбекович, первые месяцы после создания ГУСБЭП практически не было слышно о работе ведомства. С чем это связано?
Первые три месяца после ликвидации Финансовый полиции и создания ГУСБЭП шел процесс адаптации, перераспределения ресурсов. Решались организационные моменты, такие как допуск к секретным документам. С сентября 2012 года пошла уже более реальная работа. Работа прежней финансовой полиции, как вы помните, вызывала немало нареканий в свой адрес. Последние годы, особенно 2009-2010 было много недовольства со стороны общества, говорили, что финансовая полиция «прессует» предпринимателей, занимается заказными делами. Перед нами встала задача выстроить работу принципиально иначе.
Справедливости ради заметим, что и работа новой службы вызывает немало нареканий. Есть мнения, что пришедшие на место опытных офицеров новички совершенно не умеют работать. Что по этому поводу думаете вы?
Среди тех, кто прошел отбор были разные — у кого-то наблюдалось стремление к работе, патриотизм, романтизм перед службой. Были сотрудники, которые ожидали легкой работы — они позже уволились. Некоторые перешли на более высокооплачиваемую работу. Несколько человек мы подозревали в связи с коррупционными схемами. Прямых доказательств не было, но косвенно мы знали, что это они. Когда завели с ними разговор на чистоту – они сами написали заявления и ушли. Всего за время создания ГУСБЭП службу покинуло 20 человек.
Те, кто остался – стараются, учатся. В нашей работе важны определенные навыки, познания в экономике, бухгалтерском учете, юриспруденции. Я бы не сказал, что они не умеют работать – некоторые молодые ребята уже дали положительные результаты – передали первые уголовные дела в суды. Сложностей перед молодыми сотрудниками много. Например, небольшие зарплаты. Средняя ставка от 8 до 12 тысяч сомов. Сейчас решаем вопрос о ее увеличении, чтобы исключить риск соблазна среди сотрудников. Государство должно достаточно обеспечивать тех, кто защищает его финансы.
К слову об образовании? Существуют ли в Кыргызстане вузы, специализирующиеся на обучении сотрудников для вашей службы?
Таких специализированных вузов у нас нет. В Казахстане есть Академия при их службе, аналогичной нашей, есть в Украине. В наших вузах изучается юриспруденция и таможенные нарушения. Отдельного специфического профиля нет. Если бы средства позволяли, мы как в Казахстане могли бы создать свой учебный центр. Пока что таких возможностей нет. В рамках координационного совета руководителей финансовых расследований стран СНГ мы планируем обучать сотрудников на базе Казахстанской и Украинской академий. Сейчас ведутся переговоры с Украинской стороной об обучении 20 наших сотрудников сроком на 2 месяца.
По сей день повышенный интерес общества вызывают экономические «серые схемы» созданные во времена Курманбека Бакиева. Какая работа проведена вашей службой в части их пресечения?
Удалось раскрыть схему, созданную в АУБе при Михаиле Наделе. До революции 2010 года под его руководством были созданы 59 подставных фирм. Они были зарегистрированы в Свободной экономической зоне Бишкека. Через открытые в АУБе счета проходили миллиарды сомов. Фирмы получали свой процент за отмывание денег. Нами были установлены эти компании, счета арестованы. Мы выявили руководителей этих 59 фирм, провели с ними работу. Они подписали явку с повинной, дали полный расклад по «серым схемам». Дело было вычленено в отдельное судопроизводство, и в итоге Верховный суд постановил конфисковать свыше 900 миллионов сомов с этих арестованных счетов. Всего за все время существования через эту схему прошло до трех миллиардов сомов.
Но ведь остались и схемы, действующие по сей день, или же нет?
Сложно сказать. Мы недавно работаем в этом направлении и еще не вышли на необходимый уровень. Схемы, я полагаю, есть. Определенные схемы в энергосекторе Кыргызстана. Утверждать не буду, в данный момент мы их прорабатываем. Действуют определенные схемы через налоговую службу – сокрытие налогов, выдача патентов, создание несуществующих фирм.
И кто сегодня пользуется плодами этих схем?
Такими схемами пользовались и продолжают пользоваться не только Бакиевы и их окружение. Их используют все, кто хочет незаконно обогатиться. Обычные наши соотечественники, наши граждане. Имена Вам ничего не скажут – это не первые лица и не популярные в обществе люди. В основном нарушения происходят в налоговой сфере. Сокрытие налогов – это быстрое обогащение, легко маскируемое и трудно раскрываемое преступление. Серые схемы в налоговой службе существуют во взаимодействии с самими сотрудниками – это и патентная система, и отчетность, и ликвидация предприятий. С начала существования ГСБЭП, нами были выявлены 6 налоговиков, активно помогавших работе таких схем. Сейчас по всем ним идет следствие.
В Кыргызстане во всех грехах, в том числе и экономических преступлениях, принято винить только прошлые власти. Неужели из сегодняшних политиков-бизнесменов никто закон не нарушает?
У нас сейчас таких фактов нет. Как правило, крупные налогоплательщики, в том числе и депутаты, у всех на виду. Мы их регулярно проверяем, они стараются не нарушать законы, потому что знают — сегодня все за считанные часы становится достоянием общественности. У нас фактов нарушений пока зарегистрировано не было, мы этот вопрос контролируем.
К слову о депутатах. Как сегодня вы оцениваете инициативу парламента, запретившего игорный бизнес? Есть от этого положительные изменения?
Изменения есть. Раньше около 500 миллионов сомов ежегодно поступало в бюджет страны. Теперь эти деньги «ушли в тень». Результат вышел двоякий: с моральной стороны – большое количество людей перестали играть, проигрываться, влезать в долги, отравлять свою жизнь и жизнь близких; с другой стороны — казино ушли в подполье, прибыль уходит криминалу.
Посмотрите на опыт соседних стран – Казахстана и России. Там организованы отдельные игровые зоны с развитой инфраструктурой. Моя частная позиция – мы должны были пойти по такому же принципу, вывести все игровые заведения в отдаленный регион, тем самым сделав их недоступными для студентов и школьников, ужесточить правила прохода в казино по возрастному цензу, ввести обязательный денежный депозит. Но у нас есть закон, и мы его обязаны исполнять. Примут другой – будем следовать другому.
Обсуждается возможность запрета букмекерских контор. Есть мнение, что большая часть игроманов перешла к ним. Ваше мнение?
Тотализатор так же является азартной игрой, но со своими отличиями. Явного обмана там нет. Не думаю, что вчерашние посетители казино повально перешли на спортивные ставки. Действительно, я слышал, что руководство страны сейчас рассматривает возможность запрета и такой деятельности. Если законодательно запретят, то будем работать в этом направлении.
В сводках ГСБЭП регулярно можно увидеть сообщения о все новых и новых задержаниях нелегального алкоголя, контрафактного спирта. Возможно ли свести контрабанду к нулю?
Это сложный вопрос. Во-первых, наши границы фактически укреплены только на пропускных пунктах. Во-вторых, существуют и пробелы в законодательстве. Так подделка акцизных марок и их использование у нас наказывается административно. Люди отделываются штрафами и дальше спокойно нарушают закон. Недавно наши оперативники обнаружили 300 тысяч поддельных марок рулоном и около 300 тонн спиртных напитков с такими же акцизами. Их использовал официально действующий ликероводочный завод.
К слову о контрабанде. 10 октября прошлого года Ваши оперативники обнаружили спиртопровод, который контрабандисты проложили из Казахстана в Кыргызстан. Выяснилось, что тонны спирта перекачивались буквально под носом отечественной погранзаставы. Как такое могло происходить?
Это вопрос к ним, к пограничникам (улыбается). Может быть, не видели, а может, не хотели видеть. Не знаю. Но меня радует один факт: после нашей работы погранвойска также провели рейд и выявили еще одну трубу. Значит, толк от работы ГСБЭП есть.
За семь последних месяцев в суд было передано 141 уголовное дело по линии ГСБЭП. Как вы считаете, сколько из них будут доведены до конца?
Когда уголовное дело передается в суд, мы уже не можем влиять на него. Это не наша юрисдикция. Ту работу, которую мы должны проводить, мы проводим – сбор документальной, доказательной базы, признаков преступления. Мое субъективное мнение – суды, используя несовершенство законодательства или пробелы следствия, разваливают уголовное дело. Не открою Америку, если скажу, что у нас суды не редко выносят необъективные решения и не всегда бесплатно. Этот вопрос так же нужно пересматривать.
А сколько работников судебной системы было задержано за все время работы ГСБЭП?
Ни одного. Таких фактов пока нет. Поймать на взятке судью, или доказать его нечистоплотность очень сложно. Они же хорошо знают законы, знают, где можно рисковать, а где нет. В данный момент мы разрабатываем нескольких судей. Называть их пока не будем – все-таки оперативная работа. В целом вы же, знаете, как у нас в Кыргызстане дела обстоят просто: не пойман – не вор. Будем ловить.
