Специалист по транспортной инфраструктуре, директор компании Smart business solutions Central Asia — Кубат Рахимов считает, что Кыргызстан должен войти в Таможенный союз России, Казахстана и Беларуси, но этот процесс должен быть поэтапным. Также он высказывается против появления в стране «кыргызстанского Саакашвили» и призывает Москву, Астану и Минск помочь Бишкеку в разработке стратегии развития.
До конца года российско-кыргызская группа, как известно, будет составлять дорожную карту — просчитывать риски Кыргызстана по вступлению в ТС. На Ваш экспертный взгляд – каковы предварительно эти риски? И самое главное, как они могут отразиться на политической картине Кыргызстана, и без того сверхполитизированного?
Риски ускоренного вступления Кыргызстана в ТС носят разноплановый характер. Группа финансовых рисков: с одной стороны, это необходимость урегулирования отношений Кыргызстана с другими членами ВТО из-за изменения условий импорта по некоторым чувствительным товарным группам. Сумма урегулирования колеблется от нескольких сот миллионов долларов до одного миллиарда. Но у страны таких денег просто нет. С другой стороны, требуются масштабные инвестиции в инфраструктуру таможенного контроля и укрепление границы КР уже как внешней границы Таможенного союза. Опять же вопрос — кто будет оплачивать все это?
Риски политического характера: резкое повышение ставок на растаможку автомобилей и по сути запрет на эксплуатацию праворульных машин, а также рост цен на импортную продукцию, полуфабрикаты, продукты питания могут вызвать весьма серьезные социальные волнения и еще больше будут давить на бюджеты всех уровней. Более того, слабость центральной власти в условиях парламентской республики может быть использована деструктивными силами для очередного государственного переворота. А это худший сценарий из всех возможных. Далее можно говорить еще о нескольких группах рисков, начиная от отраслевых, заканчивая серьезным переформатированием структуры экономики вообще, что может вызвать труднопредсказуемые последствия в условиях слабого администрирования со стороны центральных властей.
Все названное можно назвать противопоказанием к вступлению республики в ТС?
Нет. Я, к примеру, сторонник поэтапного вступления новых стран в Таможенный союз и вижу перспективу в образовании сначала Пограничного союза как симбиоза ОДКБ и Таможенного союза, так как сейчас важнее не экономика, а элементарная безопасность по периметру границ, особенно в условиях частичного вывода контингента НАТО из Афганистана. А вторым этапом, после организации нормальной пограничной защиты общей территории, можно и отстроить качественное администрирование таможенных процедур и экономическую интеграцию новых участников. Таможня и пограничная служба, по сути, близнецы-братья. Поэтому я предлагаю начать с этой позиции — сначала пограничники, потом таможенники. К тому же Кыргызстан имеет весьма приличные участки границ с Узбекистаном и Таджикистаном без демаркации и делимитации. Как там вести нормальное таможенное администрирование?
Давно говорят о том, что Кыргызстан – это Кумтор+ реэкспорт. Плюс — западная поддержка бюджета. Худо-бедно, Кыргызстану есть что терять. Так могут сказать, и так говорят. После вступления Кыргызстана в ТС стране придется развивать реальный сектор экономики, если, конечно, не рассчитывать, что Москва будет дотировать кыргызстанский бюджет. Вы верите, что реальный сектор появится? Помня о том, что даже в советские сверхдотационные времена промышленность Кыргызстана, во многом, это была оборонка, а бюджет страны на треть – союзные трансферты…
Я часто Киргизию называю Дордоистан — Контрабандистан. Увы, либертарианство, надежда на невидимую силу рынка и слепая вера в международные финансовые институты привели к сегодняшней ситуации. Данные экспорта из Китая в Кыргызстан отличаются в 12 (!) раз, то есть китайская статистика оперирует почти десятком миллиардов долларов, а кыргызстанская таможня не дотягивает даже до одного. Кумтор стал притчей во языцех. Это единственный крупный горнорудный проект в стране с высоким уровнем реинвестирования, использованием современных технологий и котировкой акций на бирже в Торонто. Но и самый уязвимый с политической точки зрения. Остальные отрасли народного хозяйства весьма зависимы от конъюнктуры региональных рынков либо сильно привязаны к полуконтрабандным каналам поставок, например, швейная промышленность.
Проекты в горнорудной промышленности, предлагаемые для инвесторов, зачастую носят характер оторванности от комплексного развития территорий и наличия инфраструктуры и, с другой стороны, возможности по дальнейшей переработке добытой руды и тому подобное. Поэтому вступление Кыргызстана в ТС носит характер не механический, а органический, то есть необходимо одновременно решать комплекс вопросов и, самое главное, переформатировать стратегию развития страны. Увы, своя школа стратегического сценирования в Киргизии отсутствует, западные рецепты завели страну в тупик. Москва, Астана и Минск не оказывают самую главную помощь — методическую, а именно в плане разработки реалистичной и системной стратегии развития КР на ближайшие 10 лет в привязке к стратегии развития стран ТС/ ЕЭП. Понятно, что Кыргызстан пожертвует рядом позиций, которые дают сейчас серьезный денежный поток (реэкспорт). Возможно, что легпром, прямо связанный с полуконтрабандным характером экспорта швейной и трикотажной продукции, также снизит объемы производства и экспорта. Но выигрыш по экспорту рабочей силы, очевидный рост экспорта продукции сельского хозяйства и агропромышленного комплекса в целом, а также резкий приток туристов смогут частично нивелировать потери от снижения доходов от реэкспорта.
Что касается дотаций, субсидий, субвенций и иных форм поддержки со стороны старших партнеров по интеграционному объединению, то не вижу в этом ничего плохого, при условии, что эти ресурсы будут направлены в реальный сектор экономики. Вступление Киргизии в ТС одномоментно не решит всех проблем, а некоторые даже усугубит. Поэтому сложно говорить о новом месте Кыргызстана в системе специализации и кооперации в формирующемся общем рынке Единого экономического пространства. Думаю, что ниши по экспорту рабочей силы, экологически чистому сельскому хозяйству, туризму, а также созданию мощных энергогорнометаллургических кластеров (аналоги территориально-производственных комплексов) в привязке к собственной генерации электроэнергии, месторождений полезных ископаемых, железной дороги и энергоемких электролизных металлургических заводов могут быть вполне стабильными и перспективными для Кыргызстана в новом общем рынке.
Известна Ваша жесткая позиция в отношении Китая. Вы говорите о необходимости для Кыргызстана цивилизационного выбора. В частности, между «китайским драконом» и «спящим медведем». Но у бишкекской части элиты есть и другой перспективный зверь – американский бизон. Многих в Кыргызстане очаровывает опыт Грузии, — кыргызские делегации ездят в Тбилиси, грузинские – в Бишкек. У Грузии, что признают и ее противники, есть неоспоримые достижения. Весь вопрос в цене. Но и в этом случае, говорят местные атлантисты, пусть Тбилиси потерял часть политического и экономического суверенитета, но разве Кыргызстан не повторит то же самое в отношениях с Москвой? Что Вы думаете?
Знаете, в мужских туалетах над писсуарами часто пишут: «Не льсти себе, подойди ближе». Так вот попытка одним рывком сделать Грузию европейской страной, причем более европейской, чем сами европейцы, привело, по-своему, к срыву самого настроя и мироощущения грузин. Невозможно все время входить с втянутым животом, если слаб мышечный корсет. Так и победа Иванишвили была объективной. Народ устал жить в полицейском режиме тотального контроля и завышенных ожиданий. То же самое касается и бенчмарка Грузии для Кыргызстана. Это, кстати, очень чувствовалось в генерации просаакашвилевских ценностей при Отунбаевой. Однако это могло бы быть только в случае прямого дотирования Киргизии американской стороной, причем в совершенно другом масштабе, порядка 1,5-2 миллиардов долларов в год. А это невозможно по умолчанию, по крайней мере, на данный момент. Так что «бизон» в рамках своей политики «мягкой силы» точечно подкупает те или иные политические силы, но не «на корню», а под конкретные цели и задачи. Поэтому использование Грузии как примера для Кыргызстана носит ограниченный характер. Мне бы очень не хотелось, чтобы кыргызский Саакашвили после красивых витринных побед внутри страны повел молодых ребят на войну и по итогу потерял бы, например, часть юга страны. Потому что худой мир всегда лучше доброй ссоры. А слишком радикальные реформы внутри страны неизбежно ведут к потребности выхлопа накопившейся агрессии вовне. А оно нам надо?
Надо, однозначно надо заниматься реформированием и борьбой с коррупцией, организованной преступностью и так далее, но в данном случае Грузия совсем не идеальный пример. Надо понимать, что нет идеальных стран и реформ, все всегда уникально и применимо к конкретной этноэкономике страны и исторически сложившимися региональными взаимоотношениями. Невозможно стать Кыргызстану горным Сингапуром, если не будет общего вектора развития региона в целом. А это непростой и многоплановый процесс. Опыт Казахстана в этом аспекте очень показателен. Также используются бенчмарки той же Малайзии, Индонезии, ОАЭ, Сингапура, Турции, но при всем этом элиты не забывают, что страна называется Казахстан и есть своя роль в региональной экономике, а также свои сильные и слабые стороны в этноэкономике. Поэтому и Кыргызстану надо брать не лучшее, а оптимальное в выборе своей, уникальной и неповторимой модели развития, а не по «бизоньим» учебникам и лубочным картинкам.
