Это не жизнеописание человека, и даже не попытка взглянуть на его творчество. Я не историк и не литературовед. Я не фанат и не критик писателя. Просто я вырос на его творчестве, во времена обязательного чтения классиков на уровне школьной программы. Оттуда начало, дальше читал без принуждения. Смотрел фильмы, лично беседовал с Классиком. И как его современник имею право на собственное мнение о знаменитом соотечественнике.
Человек или символ эпохи
Об ушедших или хорошо, или никак. Прописная истина в данном случае не использовалась. Айтматова можно любить или не любить, на то он и писатель. Но вот не заметить его пребывание на этой земле невозможно. Именно это отличает личности от всех остальных «партнеров по времени». Чингиз Айтматов был великим советским писателем. Хотя некоторые даже заходили дальше. Я как-то спросил у Жириновского, кто такой в его понимании Чингиз Айтматов. Он быстро и безапелляционно сказал, что русский писатель, которого изучают в школе. Ну, это Вольфович, как всегда «рубанул с плеча», но интересная мысль в его устах проскочила. Почти два десятка стран расколовшегося СССР считают нашего земляка своим писателем. Каковы бы не были коммунисты, но с концепцией единой общности – «советский народ» — у них здорово получилось. И Чингиз Айтматов был одним из символов этой дружбы. Теперь иные времена, но к прошлым оракулам мы обязательно вернемся. Весь ход мировой истории говорит нам об этом. И есть надежда, что в разрушенных сегодня кумирах ушедшей эпохи мы еще будем черпать будущую мудрость. Айтматов как «Орден Дружбы народов», «паритет-космонавт №1», рыцарь в крестовом походе против манкуртов. И забрало, скрывающее его душу пока еще не поднято.
Загадки или разгадки, зашифрованные в текстах
Большой писатель виден только из будущего. Истина, на которой построена вся мировая литература. Кто-то пишет мистику или фэнтези на потребу киношных продюсеров. Кто-то в простоту вкладывает вселенский смысл. Кто-то описывает эпоху «языком доступным пастухам и пекарям», отчего глубинный смысл не становится менее значительным. Ранний Айтматов именно таков — прост, понятен, доступен. Это как грим, который актер может нанести на лицо и показать этим душу. Суйменкул Чокморов в фильме Андрона Кончаловского «Первый учитель» именно такой. На его лице печать великого Айтматова. Поздние произведения кыргызского классика совершенно иные. Симбиоз дикой природы с религиозными канонами — на уровне Джорджа Оруэлла, или психоделическая музыка раннего Пинк Флойда как «Плач волчицы», или «Восхождение на Фудзияму» с запахом цветущей сакуры. И все это — мир вокруг стойбища, мимо которого бежит речка к озеру с «Белым пароходом». Человека иногда сравнивают с открытой книгой, но каждая страница может обернуться тайной.
Писатель-философ или политик-дипломат
Кем был Чингиз Торекулович Айтматов? Писателем, отмеченным многими советскими и другими дружественными наградами. Или дипломатом (которые по обыкновению легализованные шпионы), представляющим СССР, а потом Россию в Европе. Как философ может стать прагматиком? Факт не менее загадочный, чем подтексты его книг. Какова его роль в становлении Кыргызстана, как независимого государства? Насколько наша страна сегодня соответствует уровню нашего знаменитого соотечественника? Кто Айтматов для современного Кыргызстана? Много написано, много сказано, но нет ясности. Айтматов идеализирован, но не раскрыт для своего и непонятен для подрастающего поколений. Его личность спрятана за идеологическими штампами. Правда существует в каком-то причесано-гламурном виде, как фотография после фотошопа. А нуждается ли Айтматов в такой памяти? Вопрос риторический, с понятным ответом. Но личность писателя по-прежнему остается «территорией за раскрытой книгой». Как Зазеркалье у Льюиса Кэролла, без времени и без пространства, и остается надеется, что это не территория манкуртов. Если «дорога не ведет к Храму», то «осилить идущему» ее не суждено. И восхождение на Фудсияму иногда заканчивается плахой…
Шестидесятник или аксакал
В Бишкеке перед зданием Агропрома недавно (в аккурат на 20-летие независимости) появился памятник Чингизу Айтматову. Кажется, что памятник, несколько выбивающийся из моего личного представления о человеке. Молодой человек с лихо перекинутым через плечо пиджаком, одновременно напоминающий героя Николая Рыбникова из «Весны на Заречной улице» и американского пианиста Вана Клиберна времен Фестиваля молодежи и студентов в Москве. Эдакий шестидесятник, «птенец гнезда Хрущева», кажется, что он только вышел из дома опального Бориса Пастернака. Хотя доподлинно известно, что Айтматов скорее бывал в гостях у Константина Федина, председателя союза писателей СССР. В моем понимании Чингиз Торекулович скорее «литературный тяжеловес» или дипломатический гранд, застигнутый в безвременно перестраивающемся обществе от Брежнева в Ельцину. Сподвижник Горбачев без Раисы Максимовны. Как-то мы заспорили об этом образе с автором памятника Сааданбеком Бейшембаевым, и он мне сказал простую истину. Прочитай заново «Тополек мой в красной косынке», потом будем спорить… Спорить я не стал. Айтматов настолько разный в своем жизненном пути и творчестве, что фактически любой образ может быть увековечен в камне или бронзе. Такое впечатление, что в разных произведениях его рукой водили разные ангелы. Или были у него разные музы. Пегас времен «Прощай, Гульсары» не похож на крылатого скакуна с «Верблюжим глазом». И в этом тоже загадка писателя.
