Организации – как люди: живут, умирают, рождаются, переживают болезни роста. Кому-то суждена долгая и эффективная жизнь, кому-то – жалкое прозябание… Что сегодня главное в ШОС – внутренняя динамика организации, развитие или постепенная деградация?
Думаю, что говорить о деградации было бы слишком сурово, хотя позитивной динамики, особенно в последние три года, тоже не наблюдается. Скорее можно говорить о стагнации и ускоренной трансформации, сужении функциональных возможностей. Из организации региональной безопасности, каковой ШОС становилась, по существу, примерно к 2010 году, она быстро превращается в некое министерство внешнеэкономической деятельности КНР.
Не открою никакой Америки: Китай видит в ШОС исключительно инструмент распространения своего экономического (пока – экономического) влияния. Нынешняя поездка председателя КНР Си Цзипиня в Астану, Ашхабад, Ташкент и затем в Бишкек накануне саммита хорошо это показала. По большому счету, одна из основных задач саммита в Бишкеке для КНР — поставить руководство России перед фактом того, что КНР начинает принципиально новый, качественно и количественно, этап своей активности в Центральной Азии. До сих пор китайская экономическая активность носила скорее точечный характер: отдельные, преимущественно инфраструктурные проекты, участки коммуникаций…
Системно китайцы пока обосновались лишь в Таджикистане – наверное, поэтому Душанбе из вояжа товарища Си оказался исключен, там уже все, как говорят в подобных случаях, схвачено. Китай предоставил Туркменистану $8 млрд на развитие крупнейшего газового месторождения «Галкыныш», еще около $30 млрд анонсированы для второго этапа разработки данного месторождения. Это – не считая «мелочей». В Казахстане, помимо покупки доли крупнейшего нефтяного месторождения Кашаган, открытия новых нефтегазопроводных коммуникаций, проработан еще ряд проектов на общую сумму китайских инвестиций в $40 млрд. «Китай показал, как можно сотрудничать со всеми странами, в том числе с Узбекистаном», – такую оценку визиту китайского председателя в Ташкент дал президент Узбекистана Ислам Каримов. И это звучит как приговор всем, выходящим за рамки китайских планов, инициативам. На этом фоне 3 миллиарда долларов, обещанные Кыргызстану, выглядят, конечно, скромно, но такова, вероятно, плата за демократию: серьезные проекты и серьезные деньги требуют доверия, которого в отношении Кыргызстана нет. Впрочем, у руководства Кыргызстана есть шанс это доверие получить: Китаю чрезвычайно необходима железная дорога из Кашгара в Андижан с последующим выходом на Иран. Тот факт, что ее строительство еще больше разведет в разные стороны по интересам север и юг республики, то, что китайская дорога вступает в прямую конкуренцию как с российским Транссибом, так и с совсем недавно завершенным транспортным коридором Казахстан-Туркменистан-Иран через Бейнеу-Горган, это в данном случае отходит на второй план. Вообще, игра на противоречиях между Россией и Китаем – излюбленный ход малых стран ШОС, Таджикистана и Кыргызстана, позволяющий на краткосрочную перспективу поиметь какие-либо преференции. Но и за краткосрочные преференции надо платить: заявление китайской стороны, сделанное в Бишкеке, о необходимости введения безвизового режима между странами-участницами ШОС, многих повергло в шок. К счастью, можно уверенно предполагать, что с подобной инициативой никогда не согласятся в Астане и Ташкенте, где есть адекватное понимание того, что есть Китай, и есть продуманные стратегии партнерства с оным. Чего недостает в Душанбе и Бишкеке…
Разговоры о глобальности ШОС – очень преждевременны. Масштабы охвата территории и населения – не самый главный показатель эффективности организации, возможностей ее влияния на происходящие в мире, да и в регионе, процессы. ООН куда более масштабна, но, как показывает история последних десятилетий, начиная с Югославии, ООН не способна повлиять ни на один из серьезных конфликтов. Совет безопасности ООН был против нападения США и Великобритании на Ирак в 2003-м – но агрессия США и Великобритании против Ирака состоялась, сейчас готовится аналогичная агрессия против Сирии, несмотря на вето со стороны России и Китая – и нельзя исключать, что и в этом случае решение ООН будет проигнорировано…
ШОС в начальный период своего существования – организация уникальная. Во-первых, потому что в ответ на навязанную с Запада глобализацию в мире происходит процесс регионализации, который будет в ближайшие годы главной тенденцией мирового развития. Крупные регионы мира стремятся самостоятельно брать под свой контроль свое собственное развитие. Ярко это проявляется, например, в Латинской Америке, собственно этой же тенденцией в значительной мере было продиктовано еще в 1990-х создание Евросоюза, несмотря на развал СССР, идет поиск новой формы региональной интеграции на постсоветском пространстве: реальностью (при всех сложностях развития) стал уже Таможенный союз. И ШОС могла бы стать (может быть, такой шанс еще сохраняется) именно такого рода механизмом регулирования регионального развития на том пространстве, которое она охватывает. Но, не сформулировав для себя главных целей, не создав механизмов взаимодействия в малом составе – первые 5-6 государств-членов, организация разрастается и становится еще менее организованной, более рыхлой, растет разброс интересов, в массе которых становится все труднее организоваться. Да, обсуждаются и даже иногда решаются какие-то проблемы, но организация достойна большего.
Стремление КНР наполнить ШОС преимущественно экономическим содержанием не может быть успешным, если не обеспечить политическую безопасность пространства ШОС. Есть проблема Афганистана? За исключением Туркмении все, окружающие Афганистан страны, – это страны-участницы или страны-наблюдатели ШОС. Без Ирана и Пакистана афганская проблема не решается, это однозначно. Почему это нужно обсуждать с НАТО, с Вашингтоном, а не с Тегераном и Исламабадом? Для экономического развития региона важно обеспечение его безопасности, а угрозы безопасности происходят не от каких-то во многом придуманных талибов, а от самого факта западного военного присутствия в этой стране. Необходимо расширение ШОС за счет тех стран, которые в этом объективно заинтересованы и действительно стремятся: Ирана и Пакистана. Если все понимают, что ООН – неэффективна, что МАГАТЭ – ангажированная организация, неспособная дать честную оценку иранской ядерной программе… Почему не отказаться от МАГАТЭ, создав в структуре ШОС собственный орган по контролю над ядерными программами всех стран ШОС, не только Ирана? Да, это серьезный вызов западному сообществу, но он был бы вполне адекватным, и был бы полезным для стран региона. Но тут возникают другие интересы, частные. У каждой из стран – свои.
Китай не склонен позиционировать ШОС как политическую и, тем паче, военную организацию, чтобы не ссориться с Западом, это опять же, исходя из экономики. США для Китая – важнейший рынок, есть еще проблема американского долга США и т.д. Россия склонна видеть в ШОС организацию в чем-то аналогичную ОБСЕ, решающую в политическом ключе вопросы безопасности, но в самом российском истеблишменте многие вопросы внешней политики настолько не консолидированы, что четко определить позицию страны сложно. Казахстан и Узбекистан ситуативно лавируют между позициями КНР и РФ. Кыргызстан и Таджикистан используют формат ШОС в основном ради китайских инвестиций, что позволяет решать так или иначе какие-то текущие, сиюминутные проблемы и худо-бедно существовать.
«Старые» страны-наблюдатели – Индия, Пакистан, Иран, Монголия – потихоньку теряют к организации интерес. Индию на саммитах высшего уровня уже давно представляет в лучшем случае кто-нибудь в ранге вице-премьера, новый президент Ирана Хасан Роухани приедет в Бишкек, поскольку это его первая возможность после избрания повстречаться сразу с несколькими мировыми руководителями, да и по частным вопросам есть со многими из них о чем поговорить. Участие Турции – более чем странно, а такой наблюдатель как Бангладеш – скорее, просто для экзотики…
Странностей в ШОС много. Во время СМИД ШОС в Чолпон-Ате в июле российский министр иностранных дел Лавров озвучил основные приоритеты России для предстоящего периода работы ШОС, в первую очередь наиболее актуальные по мнению РФ: ситуация с Сирией, иранская ядерная проблема, изменение ситуации в Афганистане и региональная безопасность в целом. Но как, например, на бишкекском саммите Владимир Путин, Си Цзипинь и Хасан Роухани – с известными позициями РФ, КНР и ИРИ по сирийскому вопросу – будут разговаривать с турецким премьер-министром Эрдоганом с его известной позицией по этому же вопросу? Да еще и при том, что быть агрессии против Сирии со стороны США и НАТО – это решается вовсе не в столице Кыргызстана. Пока за всю историю ШОС солидарное противодействие мировым угрозам проявилось лишь единично, однажды, совсем недавно – в согласовании позиций РФ и КНР в СБ ООН по сирийскому вопросу. А необходимо принятие странами ШОС решения о единой позиции в отношении кризисных ситуаций в мире. Необходимо конкретизировать и актуализировать решение, принятое в июле 2005 года на саммите в Астане и до сих пор не исполненное многими странами ШОС: о недопустимости военного присутствия стран-неучастниц на территориях стран ШОС.
