Главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан, доктор политических наук, профессор Константин Сыроежкин подводит итоги бишкекской встречи региональных лидеров.
Константин Львович, саммит ШОС в Бишкеке – проходная или знаковая встреча на высшем региональном уровне?
Знаковой, конечно, эту встречу не назовешь, но нельзя недооценивать и ее значения. Хотя мои ожидания саммит не оправдал, тем не менее, некоторые вопросы на нем были озвучены. В частности, прозвучало предложение наконец-то разобраться с проблемой, что есть ШОС и в каком направлении должна развиваться организация.
Во-вторых, актуализирована проблема создания Энергетического клуба ШОС. Эта задача названа в качестве приоритетной и в выступлении В. Путина, и в выступлении Си Цзиньпина.
В-третьих, поднята проблема необходимости создания механизма, обеспечивающего продовольственную безопасность государств-членов ШОС. Эта проблема, а также проблема дефицита пресной воды уже в ближайшей перспективе станут самыми актуальными.
В-четвертых, государства-члены ШОС признали необходимость формирования пояса безопасности, защищающего государства от транзита наркотиков. Причем, наконец-то заговорили не только о наркотранзите, но и о поставках в Афганистан прекурсоров.
Наконец, государства-члены ШОС выступили с единой позицией по сирийскому вопросу. Это – чрезвычайно важно, поскольку свидетельствует о том, что, кроме мнения США и их союзников, есть и другое консолидированное мнение.
Проблема Афганистана – главный региональный вызов, или он померк на фоне Сирии?
Проблема Афганистана по-прежнему остается главным региональным вызовом. Более того, сопоставлять эти две проблемы не совсем корректно. Их суть различна. «Афганская проблема» – это исходящие из Афганистана угрозы и вызовы региональной безопасности и отдельным государствам региона. Она вполне конкретна, ненова и в достаточной степени понятна, если исключить мифологию, которая плодится вокруг почти сакральной цифры 2014. Уверяю вас, ничего нового после 2014 года мы не увидим. А к конкретным угрозам и вызовам нужно просто загодя готовиться, причем совместно.
Что касается «сирийской проблемы», то это, прежде всего, вопрос международного права и сохранения хотя бы видимости цивилизованных международных отношений. Ведь речь не идет о защите режима Башара Асада. Речь идет о недопустимости вмешательства во внутренние дела государства по субъективному желанию сильных мира сего. Проблема в том, что если допустить этот прецедент, то на месте Сирии завтра может оказаться любое другое государство.
Чего было больше в обсуждении: регионализма или глобальной политики?
Не могу сказать, поскольку в обсуждениях участия не принимал, а опубликованная информация, как это всегда бывает, довольно скудная. Но судя по тем выступлениям и оценкам, а также документам, которые были опубликованы, думаю, баланс был соблюден. Тем более, что в настоящее время разрывать региональные и глобальные проблемы вряд ли было бы правильно. Они взаимосвязаны.
Что превалировало в акцентах организации: китайская экономическая доминанта или российская политическая линия?
В выступлениях В. Путина и Си Цзиньпина присутствовали как политика, так и экономика. Во всяком случае, в отличие от прошлогоднего саммита, открытого конфликта интересов не наблюдалось. Скорее, можно говорить о попытки достижения некоего консенсуса. Возможная причина этого – новизна высказанной Си Цзиньпином концепции создания экономического пояса на Шелковом пути. Пока эту концепцию на экспертном уровне не обдумали, а потому и не стали отрицать. Тем более, что Си Цзиньпин сделал государствам региона предложения, от которых тем было трудно отказаться. Согласитесь, за одно турне подписать контрактов почти на 100 млрд. долл., такого мы еще не видели.
Наркотрафик, его влияние на региональную и даже континентальную политику, что делать странам ШОС в этом аспекте?
Это – одна из реальных угроз, исходящих из Афганистана, и она разбивается на несколько составляющих.
Во-первых, Афганистан продолжает оставаться главным производителем опиума-сырца и основным поставщиком героина на мировой рынок, обеспечивая более 90 % всего потребляемого в мире героина.
Во-вторых, это сохранение Центральной Азии и России в качестве транзитных территорий распространения афганских наркотиков и рост наркозависмых в этих странах.
В-третьих, вовлеченность в наркотрафик значительной части элиты как в России, так и государств Центральной Азии.
В-четвертых, в наркотрафике заинтересованы и некоторые высокопоставленные лица в США, с помощью которых в 1990-х ‑ начале 2000-х годов была создана международная сеть финансирования, производства, транспортировки и реализации наркотиков.
Пятая проблема – границы Афганистана с Таджикистаном и Пакистаном практически прозрачны и не представляют препятствия для контрабанды наркотиков.
Шестая проблема – необходимость перекрытия каналов импорта в Афганистан прекурсоров.
После ухода из Афганистана сил коалиции эти проблемы сами собой не «рассосутся», а напротив, лишь актуализируются.
Что делать в этих условиях ШОС? Во-первых, активизировать борьбу с наркомафией внутри государств-членов ШОС. Во-вторых, создать пояс безопасности вокруг Афганистана и перекрыть поставки туда прекурсоров, в том числе и из государств по периметру Афганистана. В-третьих, начать по-серьезному решать социальные проблемы и в особенности проблемы молодежи, чтобы отвлечь их от потребления наркотиков.
Повлияла ли ротация политической элиты в Китае на деятельность организации?
Пока какие-то выводы делать рано. Однако прозвучавшее предложение Си Цзиньпина развивать прагматичное экономическое сотрудничество свидетельствует о многом. Позиция нового китайского руководства стала более жесткой, хотя и с большей долей «мягкой силы».
Как может измениться ШОС при смене руководства в других странах-участниках?
Не знаю. Это – из области гадания на кофейной гуще. Хотя одна мировая тенденция вполне очевидна – каждое последующее поколение руководителей хуже своих предшественников. Особенно в тех странах, где еще доминирует электоральная демократия.
Ваше видение отношений ШОС с другими коллективными организациями: СНГ, ОДКБ, ТС?
Пока прогноз пессимистический. Проблема в том, что, с одной стороны, все эти структуры обременены массой внутренних проблем. А с другой – имеет место параллелизм в работе этих организаций. Все пытаются заниматься всем и одновременно ничем, превращаясь в бюрократические структуры. Для начала было бы неплохо разобраться с проблемами, мешающими эффективной деятельности этих организаций, в том числе это касается и ШОС.
Как Вы думаете, не стала ли ШОС более весомым игроком в международной политике, особенно под крылом БРИКС?
БРИКС – это во многом мифическая структура, и я бы не стал привязывать ее к более конкретной структуре, каковой является ШОС.
