Некогда многочисленная немецкая диаспора Кыргызстана сегодня переживает не лучшие времена. Если на заре независимости Кыргызстана, в 1992 году, в республике насчитывалось 101 тыс. 302 представителя немецкой нации (это была третья по численности национальная группа в стране), то сегодня их осталось лишь 9 тыс. человек, каждый из которых является членом Народного совета немцев КР. История этого общественного объединения насчитывает 25 лет. Сегодня, в день съезда представителей этой этнической группы, который проходит в республике уже десятый по счету раз, K—News публикует интервью с председателем Совета немцев Кыргызстана Валерием Дилем.
Валерий Исидорович, чем занимается Народный совет немцев?
Основные цели и задачи нашего общества – сохранение национальной идентичности, языка, культуры, традиций, ритуалов – всего, что связано с понятием немец, с немецкостью. Мы взяли на себя все функции по объединению немцев.
Каким образом это делается?
Методы различные. В первую очередь, это языковые программы, языковые кружки, это мероприятия, проводимые с уклоном на немецкие ритуалы, праздники такие, как Рождество, Пасха, День матери. Это лингвистические лагеря для молодежи: мы собираем молодых людей на Иссык-Куле, и в течение всего периода нахождения там они изучают немецкий язык и общаются на нем. Это языковые программы для детей – как дошкольников, так и школьников. Наши мероприятия собирают не только немцев, но и всех тех, кто интересуется немецким языком. Поучаствовать во всех наших программах, и даже стать участником нашего общества может любой человек, любой национальности, интересующийся культурой, образованием, искусством немцев – все двери открыты.
Какие у вас сложности?
Негатив такой, что в отсутствие мест компактного проживания сегодня очень много смешанных браков, ослабление религиозных общин приводит к ассимиляции. Сейчас темпы ассимиляции огромнейшие. Мы сделали статистику: из нашего населения только 19 % понимают и могут общаться на немецком языке. Остальные разговаривают и понимают только русский. Особенно сильно процесс ассимиляции идет среди молодежи – молодежь уходит от понятия «немец», от немецкости, от знания языка. Новые информационные технологии требуют знания английского языка, и молодежь, естественно, пробивая путь на рынок труда, ищет себе применение, изучает английский язык, который востребован. А немецкий сегодня не востребован, его значение в обществе сильно падает. Когда язык не востребован, естественно, человек его теряет, забывает.
Процесс ассимиляции остановить практически невозможно. В этой связи мы и проводим съезды, отрабатывая какие-то формы и методы – новые методы работы общества для того, чтобы как-то сохраниться. Ищем пути, которые дали бы новый импульс активности наших членов.
Но ведь ассимиляция – это естественный процесс…
Ассимиляция любой нации несет вред тому обществу, в котором она находится. Каждая нация должна сохраниться.
Возьмите за основу тех же цыган или евреев. Каким бы диктаторским ни был режим в Советском Союзе по отношению к этим нациям, евреи сохранили свою национальность. Чем это было вызвано? Их объединяла вера. Иудаизм являлся фундаментальной основой сохранения национальности. У цыган же – жесткая вертикаль власти, линия подчиненности идет от барона, который регулирует все процессы, и, не имея своего территориального образования, цыгане все же умудряются сохранять свою национальную культуру – язык и прочее. У нашего народа таких факторов нет: нет общей религиозной основы – мы все разные по вере. И это не дает нам возможность отрабатывать какую-то общую идею.
Помимо ассимиляции, какие еще проблемы у немецкой диаспоры?
Самая большая проблема – миграционная. Миграция достигла огромных масштабов. Из Кыргызстана в Германию только по официальной статистике уехало 98 тыс. немцев – по сути дела 100 тыс. уехало! Идет также же миграция и в Россию, мы все-таки – российские немцы, наши корни – в России. И это не дает нам возможность вести плановую работу. Многие программы, которые мы осуществляем, проваливаются, потому что народ уезжает. Уезжают даже те люди, которые сами и разрабатывают новые программы.
Мы движемся к тому, чтобы в итоге превратиться в клуб по интересам. Но я думаю, что этот процесс не быстрый, он будет происходить в течение 10-15 лет. И мы превратимся в простое общественное объединение, которое будет заниматься культурно-массовыми мероприятиями.
Вы говорите о проблемах именно вашего общества. А как насчет интересов его членов? Ведь если они уезжают, значит там им лучше…
Это понятно. Мы никогда не ограничиваем право выбора. Каждый человек должен выбрать свое место жительства, свое будущее и перспективы сам. Мы не препятствуем этим процессам и, наоборот, оказываем содействие. Ты решил уехать в Германию? Мы тебе поможем. Ты принял решение уехать в Россию? Мы так же тебе поможем, чтобы ты не оказался где-то в бараке или вообще на улице. У нас очень разветвленная сеть по всей территории бывшего Советского Союза – Сталин распорядился расселить нас так, что сегодня у нас везде есть наши общества. Если человек принимает решение куда-то уехать, мы обращаемся в руководство общества на местах, чтобы приняли, оказали помощь. Поэтому мы ни в коей мере не ограничиваем право выбора – каждый человек должен выбрать свою судьбу сам.
Все попытки, которые мы делали по созданию компактных поселений немцев в России, провалились. Ведь по сути дела, самый главный вопрос сегодня заключается в том, что российские немцы до сих пор не реабилитированы после репрессий 1941 года в Советском Союзе. Это – единственная нация, которая сегодня не реабилитирована. Ни политически, ни социально, ни экономически.
Сейчас крымские татары подняли вопрос реабилитации перед президентом России Владимиром Путиным. У них территориальная реабилитация произошла за счет того, что они просто вернулись из мест высылки. А немцам элементарно не позволили вернуться на Волгу, домой. Вышел указ Президиума Верховного Совета о реабилитации российских немцев, где говорилось, что немцы свободны в перемещениях, но – без права возвращения в места довоенного поселения. Это было, по сути, совсем недавно – в 1964 году. Вы можете себе такое представить: запретили вернуться домой?! А там, на Волге, в принципе, была немецкая республика, были немецкие колонии.
То, что у немцев нет единого «дома» как раз влияет на те процессы ассимиляции, которые происходят сегодня – нет основы для сохранения своей национальной идентичности. Мы понимаем, что в условиях Кыргызстана это не возможно, но ведь и в российском обществе наши организации подвержены такой же ассимиляции, потому что они так же все живут дисперсно, нет поселений, где могла бы сохраниться национальность. Это социология – если в национальной группе менее 1 тыс. человек, эта группа обречена на ассимиляцию. Этот процесс и здесь, и в России, да и в Казахстане – одинаков. Сегодня есть только один выход остаться немцем – уехать в Германию.
А российское правительство в лице Путина вообще не хочет нас слышать. Мы уже проводили ряд мероприятий, писали письма, но, по всей вероятности, в рамках существующей российской политики, этот вопрос не решаем. Мы сейчас надеемся только на то, что появился прецедент, связанный с крымскими татарами – может в рамках этого прецедента будут предприняты какие-то действия. На мой взгляд, немецкий народ мог бы принести пользу России.
То есть сейчас вы будете заново поднимать вопрос о реабилитации в России?
Мы и не снимали этот вопрос с повестки дня никогда. Наше старшее поколение было жестоко репрессировано в Советском Союзе, мы тогда потеряли больше половины населения. По сути, все женщины немецкой национальности от 14 до 45 лет, женщины детородного возраста, прошли трудовые лагеря, в которых погибли две трети населения. Это длилось с 1941 по 1951 годы. 10 лет! Это был прямой геноцид по отношению к немцам в России. Хотя российские немцы, если посмотреть историю становления Российского Государства, внесли свой вклад в развитие этого государства, они верой и правдой служили этому государству, а в итоге получилось так, что они стали изгоями.
Это что касается России, а как стоит вопрос с отношением к немцам в Кыргызстане?
Сегодня правительство Кыргызстана практически не обращает внимания – не только на немцев, но и вообще на межнациональные отношения. То есть они пытаются что-то делать, но все эти методы неэффективны из-за межнациональных конфликтов и всплеска национализма в стране. Правительство сегодня не видит действенных рычагов, которыми бы они могли воздействовать на эти процессы. Это – негативные процессы, но ими можно было бы управлять при правильной расстановке сил и средств, имеющихся в Кыргызстане.
Что касается немцев. При становлении независимости Кыргызстана немецкое государство, учитывая тот фактор, что здесь есть представители нации, предоставляло сюда огромнейшую помощь. В Кыргызстан было «вкачано» полмиллиарда долларов для того, чтобы удержать социальную сферу в стране. И этот фактор использовался: первый президент Кыргызстана Аскар Акаев на первом съезде немцев выступал. Выступал с программным документом, в котором определял значение немецкого сообщества в межгосударственных отношениях с Германией. И что? Сейчас кыргызское правительство уже забыло, что было сделано. А немцы эти деньги не забирают, они их ежегодно списывают для Кыргызстана, только направляя их в социальную сферу. И никто об этом не говорит: ни пресса, ни руководство, ни парламентарии. Это принимается как должное. И в связи с этим они и о немцах практически забыли.
Геополитический вектор в Кыргызстане изменился – теперь интересы повернулись к России, а Германия вроде бы и нужна, вроде бы она и есть, ну и слава Богу. Да мы и не возражаем – конечно, один из спасательных кругов для Кыргызстана сейчас – это интеграция с Россией. Мы это понимаем. Но нельзя так относиться к тому, что сделано. По сути это вызывает недоверие в межгосударственных отношениях.
