Узбекистан и проблемы безопасности Афганистана

Республика Узбекистан (РУ) входит в число государств Центральной Азии, непосредственно граничащих с Афганистаном, поэтому она должна быть готова к защите от угроз, связанных с дестабилизацией обстановки в пограничных районах. Сама узбекско-афганская граница прекрасно защищена вооруженной охраной, ограждением из колючей проволоки, а в некоторых местах — минными полями. Однако в условиях активизации террористических группировок в северных провинциях даже такой рубеж не может гарантировать полную безопасность. Пишет в аналитическом материале afghanistan.ru.

Известны случаи выезда граждан Узбекистана в Афганистан для участия в войне на стороне талибов. В нестабильной республике действуют несколько экстремистских организаций, ведущих через интернет агитацию, ориентированную на узбекскую молодежь, в т.ч. Исламское Движение Туркестана (ИДТ/ИДУ) и Союз «Исламский Джихад» (СИД). Лидеры этих групп заявляют, что их основной целью все еще является захват власти в странах СНГ, а война в Афганистане — тактическая помощь союзникам-талибам. Отряды ИДТ и СИД в настоящий момент действуют в ряде приграничных провинций, включая Кундуз, Джаузджан и Фарьяб, и возможны попытки их проникновения на территорию бывшего СССР. Кроме того, существуют проблемы, связанные с участием экстремистов в контрабанде наркотиков.

Выезд религиозных экстремистов из Узбекистана в горячие точки за рубежом начался еще в 1990-е годы в период гражданской войны в Таджикистане. После окончания конфликта основной точкой притяжения стал Афганистан, где экстремисты-эмигранты сражались на стороне движения Талибан. В настоящий момент в стране действует до 10 террористических организаций с широким участием иностранцев, но выходцы из Узбекистана больше представлены в упомянутых выше группировках СИД и ИДТ.

Эти организации далеко не монолитны этнически, но среди их полевых командиров заметно присутствие выходцев из РУ, а для пропаганды все еще характерен заметный «узбекский» акцент, хотя она частично ориентирована и на русскоязычную аудиторию. В частности, действующий лидер ИДТ Усман Гази (Абдуносир Валиев) — этнический узбек, уроженец Ташкента, первое свое обращение к организации произносил на узбекском языке. СИД также все еще выпускает большинство пропагандистских материалов на узбекском языке.

По данным бывших боевиков, ранее Узбекистан ежегодно покидало от 50 до 130 радикалов, чтобы присоединиться к отрядам боевиков в Афганистане. Но существует мнение, что в 2011-2012 годы пик популярности этих группировок в Узбекистане минул. Общая численность обеих организаций составляет до 4 тыс. человек, но, как минимум сейчас, большинство добровольцев прибывает из других стран и регионов, включая Россию и Западную Европу. Также велико число боевиков-афганцев из числа этнических узбеков и таджиков.

На основе доступных материалов можно заключить, что большинство боевиков легально въезжают в зону боевых действий через Пакистан, где проходят подготовку в лагерях боевиков. Пропагандистские материалы СИД утверждают, что обучение занимает до 1 года и включает в себя различные военные и общеобразовательные дисциплины. Однако эта практика, видимо, не является общей, во всяком случае, период подготовки зачастую бывает значительно короче.

Отряды СИД и ИДТ действуют преимущественно в южных провинциях Афганистана и в Пакистане, где, по многочисленным свидетельствам, проводится большая часть операций группировок. В частности, именно ИДТ взяла на себя ответственность за резонансную атаку смертников на аэропорт в Карачи. Но, как отмечалось выше, в последнее время зафиксировано присутствие отрядов обеих группировок в северных провинциях Афганистана.

Насколько известно, лидеры обеих организаций получили приказ от руководства Талибана не начинать активной террористической деятельности в постсоветской Центральной Азии вплоть до победы вооруженной оппозиции в Афганистане, однако радикалы уже сейчас создают пропагандистскую и пособническую сеть по ту сторону границы.

С 2013 года «постсоветская террористическая эмиграция» начала переживать кризис. Происходит неконтролируемый отток боевиков ИДТ и СИД в другие горячие точки, включая Сирию, из-за военных неудач на афганском фронте и тяжелых условий жизни в Афганистане. Весной 2014-го группировки попытались «оседлать» этот процесс, создав контролируемые каналы транспортировки добровольцев в данный регион.

Явных попыток проникнуть на территорию Узбекистана отряды СИД и ИДТ пока не предпринимали, хотя на таджикистанском и туркменистанском участках такие случаи зафиксированы. Возможно, это связано с тем, что граница Узбекистана с Афганистаном хорошо укреплена.

Внешняя оборона

В результате жесткого прессинга властей Узбекистана руководство большинства национальных экстремистских организаций оказалось вытесненным за рубеж. Речь идет не только об «афганской эмиграции» из числа активистов ИДТ и СИД. Нелегальная группировка «Джихад», например, базируется преимущественно в европейских странах, а «Национальное Движение Узбекистана» — преимущественно связано с Турцией.

Афганская граница РУ чрезвычайно хорошо защищена и благодаря укреплениям, и благодаря чрезвычайно жесткому режиму охраны. В связи с ним уже было зафиксировано несколько инцидентов, в которых пострадали сотрудники афганской пограничной охраны. В частности, в ходе прошлогоднего столкновения на пограничном острове Арал-Пайгамбар (р. Амударья) были убиты трое афганских пограничников, не выполнивших требования патруля узбекской пограничной службы.

В последние годы через афгано-узбекскую границу практически не осуществляется контрабанда опиатов из Афганистана, а снабжать узбекский рынок наркоторговцы предпочитают кружным путем, через Таджикистан и, возможно, Туркменистан. Но, к сожалению, по такому же маршруту в страну могут проникать и эмиссары экстремистских организаций.

В частности, у властей Узбекистана большую тревогу вызывает граница с Туркменистаном. Достоверно известно, что в 2014 году было несколько случаев вторжения с афганской стороны и нападений на туркменские пограничные патрули (хотя пропагандистские ресурсы Ашхабада пытаются отрицать эту проблему). Насколько ситуация опасна и масштабна трудно оценить из-за закрытости страны и нежелания туркменских МВД и МГБ сотрудничать с коллегами из стран СНГ, что заставляет узбекскую сторону опасаться худшего.

Вообще, судя по имеющимся данным, охрана границ РУ со странами бывшего СССР обеспечивается значительно хуже, чем на афганском рубеже, в том числе из-за более активного транспортного потока и нехватки ресурсов для жесткого контроля над всеми направлениями. Поэтому большую роль в политике Узбекистана играет создание «защитных рубежей» на чужой территории.

Так РУ начала развивать сотрудничество в сфере безопасности с Афганистаном. В частности, по имеющейся информации, в 2013 году активизировался двусторонний обмен оперативной информацией о религиозных экстремистах. Пока трудно сказать, насколько это сотрудничество эффективно, но оно явно необходимо.

По информации афганских источников, Ташкент оказывает спонсорскую помощь силовикам в провинции Балх, единственной непосредственно граничащей с Узбекистаном. В результате провинция считалась одной из самых безопасных и сложных для террористической деятельности в северной части Афганистана, что признают и сами боевики. Однако во второй половине 2014-го боевики явно активизировались в Балхе, в частности, летом они осуществили два крупных теракта в столице провинции Мазари-Шарифе. Впрочем, пока нет явных признаков ухудшения ситуации в приграничных уездах данной провинции.

В целях укрепления собственной безопасности Ташкент пытается улучшить свои отношения с Россией и странами ОДКБ. Решению этой цели явно было посвящено участие делегации РУ в саммите ШОС в Душанбе, в ходе которого Ислам Каримов неоднократно публично подчеркивал свои близкие отношения с Владимиром Путиным и намерение реализовывать курс на сотрудничество с Москвой. В прессе также циркулируют слухи об активизации диалога по проблемам безопасности между Ташкентом и Ашхабадом, однако быстрые успехи на этом направлении сомнительны, из-за упоминавшейся выше закрытости туркменской стороны для подобных инициатив.

Внутренние угрозы

Сейчас нет никаких достоверных данных, чтобы говорить о существовании сколько-нибудь крупного бандподполья в РУ, связанного с террористическими организациями в Афганистане. Последний известный случай обнаружения в стране ячейки ИДТ имел место более года назад. Гораздо чаще поступают сообщения об обнаружении в стране отдельных экстремистских ячеек, связанных с организацией «Хизб-ут Тахрир», часто выступающей в роли вербовщика экстремистов для участия в афганском конфликте, а также ранее упомянутой организации «Джихад» (лидер О. Назаров).

Несомненны факты засылки в страну эмиссаров экстремистских организаций, ведущих подготовку терактов. В частности, известны случаи, когда в РУ пытались создать постоянно действующую инфраструктуру ИДТ из числа активистов, ранее участвовавших в боевых действиях в Афганистане.

Осознание этих угроз властями и противодействие полицейскими мерами и разъяснительной работой – несомненно. Однако экстремизм в Узбекистане, к сожалению, остается актуальным социальным явлением, требующим анализа и изучения.

Некоторое представление о составе и численности террористических организаций дает опубликованный розыскной список СНБ 2010 года. Там значилось 633 активиста ИДТ, 62 – СИД, 295 «джихадовцев» и 125 членов «Хизб-ут Тахрир». Часть из этих лиц не подает признаков жизни уже много лет, часть – уже заведомо уничтожена на территории Афганистана, но другие, видимо, до сих пор активно действуют в регионе.

Судя по этим данным о разыскиваемых и осужденных лицах, большинство членов радикальных объединений – мужчины, этнические узбеки не старше 35-40 лет. Впрочем, есть исключения: известны примеры целых радикальных ячеек, состоявших преимущественно из женщин, а в Сурхандарьинской области была раскрыта ячейка «Хизб-ут Тахрир», целиком состоявшая из этнических цыган.

Географическое распределение, по данным тех же розыскных списков, представлено в следующей таблице:

Таблица 1. Распределение разыскиваемых активистов нелегальных организаций по основным регионам (%).

Как видно из представленных данных, основная масса известных органам радикалов являются уроженцами Ташкента и Ташкентской области. Исключением является ИДТ, активисты которой больше тяготеют к сельской местности Наманганской и Хорезмской областей. Наиболее крупная группа членов ИДТ (30 человек или почти 5% разыскиваемых активистов) происходит из села Гуртепа Мингбулакского района Наманганской области. (НУД не входит в эту статистику, республиканские наблюдатели полагают, что она практически лишилась собственной инфраструктуры в стране, что не исключает возможность ее сотрудничества с ИДТ и «Хизб-ут Тахрир»).

Подобный «перекос» в пользу урбанизированных районов связан, в том числе, с латентностью экстремистской деятельности. В Узбекистане власти довольно жестко подавляют любую оппозиционную и особенно откровенно экстремистскую активность в крупных городах. Но несколько иной является ситуация в сельской местности, где исследователи отмечают рост числа религиозных и квазирелигиозных кружков. Обычно эти группы возникают по инициативе снизу без каких-либо явных связей с крупными легальными или нелегальными объединениями.

Часть из них не проявляют явного интереса к политике и выполняют сугубо социальные функции, но другие — демонстрируют явный экстремистский уклон. Это является результатом распространения пропагандистских материалов СИД и ИДТ. Среди оппозиционно настроенных жителей республики наибольшей популярностью пользуются материалы на узбекском языке, выпускаемые «Джундалла», пропагандистским подразделением ИДТ (не путать с одноименной экстремистской организацией). Во всяком случае, спецслужбы особо часто изымают именно эту продукцию.

При этом узбекские экстремистские кружки часто формально не принадлежат к какой-либо организации. Например, в Ташкентской области была раскрыта ячейка религиозных радикалов во главе с неким Тулкином Нематовым, занимавшимся пропагандой экстремизма. Сам Нематов 20 лет назад поддерживал контакты с членами организации «Джихад» Назарова, но потом, видимо, прекратил связь, а раскрытый кружок был его «личным проектом». Другие группировки и одиночные экстремисты фактически принимают идеологию зарубежных центров через их литературу, но контактируют с ними исключительно через интернет. Особенно ярким примером такой практики может служить инцидент с вывешиванием неизвестными радикалами в Ташкенте флага ИГИЛ.

Отдельно стоит проблема работы экстремистских организаций с узбекскими трудовыми мигрантами в России. Известны случаи распространение прокламаций «Хизб-ут Тахрир», а также материалов, призывающих к террору, исходящих от структур, связанных с «Аль-Каидой». Чаще эта работа ориентирована на вербовку боевиков для участия в сирийском конфликте, но сама по себе способствует формированию радикальных настроений в среде трудовых мигрантов.

Выводы

Таким образом, в Узбекистане, видимо, не сложилось единое бандподполье, связанное с «террористической эмиграцией» в Афганистане. Также необходимо отметить, что афганская граница республики хорошо защищена от проникновения мобильных отрядов экстремистов, кроме того, в Балхе создан своего рода приграничный «пояс безопасности», охраняемый афганскими силовиками.

Однако существует серьезный риск кружного проникновения боевиков через Таджикистан, Киргизию и даже Туркменистан. Одновременно тревогу внушает тот факт, что оппозиционная деятельность в Узбекистане явно канализируется в подпольные радикальные религиозные группы, в т.ч. идейно связанные с ИДТ и СИД.

В настоящий момент в стране объективно существует комплекс социально-экономических проблем, затрагивающих в первую очередь сельское население, среди которого традиционно наиболее активны подпольные экстремистские группы.

В этой связи представляется желательным укрепление государственных институтов в сельской местности РУ, а также контролируемая либерализация внутренней политики, включая расширение возможности для формирования легальных умеренных оппозиционных групп и СМИ, а также гражданских институтов контроля над злоупотреблениями сотрудников государственного аппарата.