Точечные рейды хорошо подготовленных и самостоятельно действующих коммандо все чаще сменяют взрывы бомб как сценарий современного теракта. Передает Euronews.
26 ноября 2008 года Мумбаи стал ареной координированного нападения сразу на 7 объектов, в числе которых – отель со столетней историей Taj Mahal, гостиница Oberoi Trident и вокзал Чхатрапати Шиваджи. Группа из 10 вооруженных до зубов террористов-пакистанцев была связана с организацией «Лашкаре-Тайба». Их жертвами стали 164 человека, силам безопасности удалось взять ситуацию под контроль лишь 3 дня спустя.
Схожая вылазка террористов произошла 21 сентября 2013 г. в столице Кении Найроби, ее целью стал торговый центр Westgate. Группа из 6 человек, вооруженных автоматами и гранатометами, продвигаясь по зданию, хладнокровно расстреляла 68 человек, еще 200 получили ранения. И здесь армия справилась с налетчиками лишь на 3-й день; ответственность за теракт взяла на себя группировка «аш-Шабаб», мстившая за участие кенийской армии в рейдах против своих позиций в Сомали.
По словам эксперта в области безопасности Клода Монике, та же уверенность в действиях отличает и напавших на редакцию Charlie Hebdo:
— Применять оружие в таких обстоятельствах – крики ужаса, лужи крови, дым, шум, невыносимый стресс самого факта убийства людей – к такому надо привыкнуть. Такое достигается только подготовкой.
И если предвосхитить действия мобильного коммандо непросто, то настоящей головной болью для служб безопасности становятся так называемые «одинокие волки». Майкл Зехаф-Бибо, устроивший перестрелку у здания парламента Канады в Оттаве 22 октября, действовал с той же целеустремленностью и хладнокровием. Он страдал от психических проблем и наркомании, принял ислам в 2004 году и затем отправился в Ливию, откуда родом была семья его отца.
Такой же профиль неуравновешенного человека был и у захватчика заложников в кафе Lindt в Сиднее 15 декабря, выходца из Ирана, провозгласившего себя шейхом. Он был известен полиции и неоднократно представал перед судом и был, в частности, обвинен в причастности к убийству своей бывшей жены.
Возможно, самым ярким примером постепенно радикализовавшегося «одинокого волка» стал молодой француз Мохаммед Мерах. В марте 2012 года он в ходе серии нападений застрелил в Тулузе и Монтобане 7 человек (3 военных и 4 гражданских, в том числе 3 детей, у входа в еврейскую школу). Мерах был на примете у полиции как преступник мелкого пошиба, но свои действия в марте под крики «Аллах Акбар» он оправдывал так: «Ты убиваешь моих братьев, я убиваю тебя».
— В прошлом у нас было несколько сот опасных преступников в Европе, – говорит Клод Монике, – но сейчас их несколько сот по крайней мере в каждой европейской стране. То есть во всей Европе опасных преступников тысячи.
Что делает их опасными и в какой момент происходит роковой «щелчок»? В Великобритании парламентское расследование обстоятельств смерти военнослужащего Ли Ригби заключило, что его смерть от рук принявших ислам нигерийцев нельзя было предотвратить, хотя его убийцы и упоминались в 7 расследованиях разведслужб.
