Национализм играет важную роль в жизни Южной Кореи. Зачастую он принимает по-настоящему радикальные формы. Недавнее покушение южнокорейского ультранационалиста на американского посла в Сеуле наделало много шума, попав в центр внимания мировых СМИ. Отношение к Соединенным Штатам у многих корейцев довольно сложное, чем и был обусловлен кровавый инцидент. Однако есть страна, которую в Южной Корее не любят по-настоящему, представляя главным историческим врагом и виновником многочисленных унижений корейского народа. Эта страна — Япония. Пишет Лента.ру.
Нападение на американского посла Липперта, совершенное корейским националистическим активистом Ким Ги Чжоном, попало в передовицы по всему миру. Для южнокорейского радикала это было не первое нападение на иностранного дипломата: он уже был осужден за то, что бросался кирпичами в посла Японии (правда, тогда поразить цель он не сумел). Надо сказать, что такое поведение достаточно обычно для членов корейских националистических групп — а Ким Ги Чжон был именно одним из них. Склонность к причудливым и порой кровавым акциям для радикалов весьма характерна, причем объектом приложения их усилий обычно являются не США или, скажем, Китай, а Япония.
Можно, например, вспомнить, как в июле 2008 года перед японским посольством в Сеуле группа активистов радикальных националистических организаций забила молотками двух крупных фазанов. Корейские националисты полагали, что птицы относятся к виду Phasianus versicolor, который считается символом японского императорского дома. Организаторы живодерского шоу таким экстравагантным образом хотели выразить свое отношение к Японии и ее императорской династии. Правда, на следующий день выяснилось, что знания орнитологии у корейских националистов не идеальны: жертвами перформанса пали представители совершенно другого вида фазанов, которые издавна живут в корейских лесах и не могут быть символом ненавистной империи.
Впрочем, японские дипломаты, наблюдавшие за умерщвлением птиц из окон посольства, едва ли были удивлены происходящим. Шумные демонстрации и своеобразные хеппенинги под окнами — обычный фон их работы. Иногда в качестве пострадавших выступают не невинные птички, а сами демонстранты, — раз в несколько лет какой-нибудь активист отрубает себе палец перед посольством, дабы кровью подписать очередной текст на тему японских преступлений.
Японию в Корее не любят — и, скажем прямо, не любят сильно и порой истерически. Любой корейский политик знает, что он не потеряет голоса, если займет излишне жесткую позицию по отношению к Японии. В глазах корейских избирателей самая оголтелая критика Японии — показатель патриотизма, принципиальности и боевитости политика и, таким образом, способствует росту его популярности.
Часто можно услышать, что, дескать, корейский антияпонизм вызван объективными причинами: памятью о жестоком колониальном правлении, равно как и тем обстоятельством, что японцы официально не признали своей вины за былые преступления. Эта точка зрения верна, но лишь отчасти. Действительно, период 1910-1945 годов, когда Корея была колонией Японской империи, ознаменован мрачными событиями. В частности, в начале 1940-х годов корейцев заставили отказаться от традиционных имен и взять имена и фамилии японского образца. После 1940 года подавляющее большинство изданий на корейском языке было запрещено. В те же годы молодых кореянок обманом вербовали в полевые бордели, которые «обслуживали» японскую армию в Китае и Юго-Восточной Азии.
Обо всем этом корейцам постоянно напоминают и учебники, и популярная культура. Колониальная эпоха в массовой культуре всегда изображается как время террора и унижений, а японцы представляются злобными и жадными садистами, без конца выдумывающими все новые способы унизить корейцев и ограбить их страну (в действительности японские поселенцы в своей массе были не жандармами и содержателями публичных домов, а квалифицированными рабочими и ИТР). Интенсивность антияпонской пропаганды в Корее поражает воображение.
Словами дело не ограничивается: в стране идет кампания и по физическому уничтожению памятников колониального прошлого. В частности, в рамках этой кампании в середине 1990-х было снесено монументальное здание резиденции генерал-губернатора — несмотря на то, что именно здесь в 1948 году была провозглашена Республика Корея.
Конечно, как оно обычно и бывает, реальная картина существенно сложнее. Колониальный период был не только эпохой национального унижения, но и временем социального и экономического роста, — именно тогда была создана современная корейская промышленность. Попытки уничтожения корейского языка и насильственной ассимиляции корейцев действительно имели место, но эта политика в основном проводилась после 1937 года, когда в самой Японии победил агрессивный милитаризм. В 1920-1935 годах пресса на корейском языке выходила внушительными тиражами, а некоторые деятели традиционной корейской культуры даже получали субсидии из бюджета колониальной администрации. Наконец, не укладывается в официальную картину колониального прошлого и такое обстоятельство: среди знаменитых камикадзе были не только японцы, но и корейцы, добровольно пожелавшие отдать жизнь за империю, которую они, в соответствии с официальной мифологией, должны были люто ненавидеть.
