В Кыргызстане начинается внедрение политики «Открытых данных» — концепции свободного доступа к информации, находящейся в ведении госорганов в электронных форматах. О важности внедрения политики «Открытых данных», о том, что делается уже сейчас в Кыргызстане в этом направлении и к каким результатам это может привести, рассказывают исполнительный директор Фонда «Сорос-Кыргызстан» Шамиль Ибрагимов и менеджер программы «Свобода информации» Лира Самыкбаева.
[attachment:113105] [attachment:113106]Открытые данные – понятие для нашей страны достаточно новое. Расскажите, что же это означает и почему приобретает такую актуальность в настоящее время?
Лира Самыкбаева (Л. С.): В Кыргызстане за последние несколько лет все государственные органы всю свою работу ведут в электронном формате и собирают различные данные. К примеру, Министерство образования собирает данные по количеству школьников в школах, по оснащению учебниками, по комплектации учителей в школах. Минздрав собирает по лекарствам, по болезням. Вся эта информация хранится в этих ведомствах, но как показывает международная практика, она может быть полезна также и для обычных людей – для подготовки различной аналитики, для создания различных бизнес-сервисов на основе таких данных.. Для того, чтобы эти данные были полезны нашим гражданам государству в первую очередь необходимо их открыть. Открытие данных означает обеспечение к ним свободного доступа через интернет, при этом обязательным условием является то, что данные должны быть в машиночитаемом формате, чтобы всю информацию могли проанализировать машины. Конечно, это касается только тех данных, в которых нет персональной информации – фамилий, имен, и др.
Шамиль Ибрагимов (Ш. И.): Почему мы считаем, что Кыргызстан должен внедрять политику «Открытых данных»? Мы верим, что это приведет к большей подотчетности государства и всех государственных органов. Есть конкретные исследования, которые показывают, что страны с наибольшим индексом открытости данных — это страны с наименьшим индексом коррупции. Когда данные открыты, их сложно сфальсифицировать, уже сразу можно видеть комплексную и широкую картинку и анализировать, видеть реальность. Например, Минобразования публикует данные о том, сколько средств выделено на каждую школу, в то же время школа со своей стороны сообщает, сколько она денег получила. Элементарно сравнив эти 2 цифры, мы видим, все ли деньги пошли по назначению или по дороге от министерства до школы где-то миллион потерялся. Открытое общество подразумевает открытость и подотчетность всех государственных потоков. И государственные финансы – это в первую очередь наши с вами деньги. Это налоги, отчисления. И мы имеем право знать, как наши деньги используются. Вот для этого мы продвигаем политику «Открытых данных».
Какие направления охватывает Фонд «Сорос – Кыргызстан» в продвижении политики «Открытых данных»?
Ш. И.: Мы ставим перед собой две задачи по продвижению политики отрытых данных. Первоочередная задача – это работа с государственными органами, чтобы они поняли вообще, что такое открытые данные, почему они важны. Например, если взять наш Нацстатком, я вполне допускаю, что большую часть – процентов 70-80 – времени и усилий уходит на обработку различных запросов от министерств и госструктур. В то время как при наличии соответствующего программного обеспечения, госорганы смогут сами брать необходимую информацию, а Нацстатком освободится от огромного пласта работы и уже сможет работать над другими целями – более качественно собирать эти данные, вместо обработки бесконечных запросов.
Второе направление – это правильное понимание открытых данных у населения, и наша цель — это люди с техническими навыками и журналисты, которые могут из этого потока цифр сделать что-то полезное.
С какими госорганами вы сейчас работаете и что конкретно вы делаете?
Ш. И.: Мы решили начать с мэрии Бишкека, сейчас мы помогаем им разработать нормативную базу – как открывать данные, какие данные можно открывать, какие нет, в чьей компетенции принятие решений, с какой периодичностью это делать и так далее. То есть мы помогаем разработать весь инструментарий. Когда эта работа будет закончена, это приблизительно в течение года, мы получим город Бишкек с открытыми данными. И уже с этого момента программисты, разработчики смогут делать различные приложения. Например, вы знаете к какой школе или поликлинике относитесь? Многие люди не знают. Допустим, мне срочно нужно узнать адрес ближайшей поликлиники или адрес паспортного стола моего района. И здесь наличие открытых данных хотя бы на уровне города позволяет сделать мою жизнь как горожанина намного комфортней и удобней. Я скачал приложение, вбил, что мне нужно найти, GPS определил, где я нахожусь, и уже выдал результат: вы находитесь в Первомайском районе, паспортный стол этого района или поликлиника находится по такому-то адресу. Это очень простой пример, но можно создавать вещи и намного более интересные. Например, на основе открытых данных Госрегистра можно увидеть, какие участки земли в городе до сих пор в ведении муниципалитета, а какие переданы в частную собственность или долгосрочную аренду. Я думаю, большинству горожан было бы интересно ознакомиться с такими данными в простом, понимаемом формате. И узнавать о том, что их придомовой участок отдан в аренду частной фирме за долго до того, как они начнут возводить забор и рыть котлован на этом участке.
Л. С.: Что касается второго направления нашей работы, в июне в Бишкеке мы провели первый Центрально-Азиатский хакатон. Хакатон – это форум разработчиков, во время которого специалисты из разных областей сообща работают над решением какой-либо проблемы. В нем приняли участие программисты, гражданские активисты и журналисты. На основе открытых данных, подготовленных нами, они, разбившись на группы, анализировали проблему, обсуждали, как лучше ее визуализировать, и конечный этап – разрабатывали приложение с использованием открытых данных. Еще во время хакатона мы увидели результаты. Так, в рамках одного из проектов были сопоставлены 2 разные группы данных с сайта Жогорку Кенеша. Это протоколы об отсутствии депутатов и протокол голосования на пленарных заседаниях. И в итоге мы увидели такую ситуацию: депутат «А» 3 июня отсутствовал на заседании, потому что он был в командировке в Джалал-Абаде, в то же время он никому не передавал свое право голосования, а в протоколе голосования есть его голос. И таких несовпадений было очень много, на каждом заседании голосовали люди, которые фактически отсутствовали. Нам начали звонить депутаты, говорить, что мы врем. А ведь все эти данные лежат на сайте парламента уже 5 лет! И только когда все визуализируется, становится ясна вся картина, и это вызывает бурную реакцию.
Ш. И.: Хорошо, что такие факты начинают обсуждаться. Именно в обсуждении снимается определенная социальная напряженность, находятся оптимальные пути решения тех или иных проблем. Это и есть наша цель. Если выявляется проблема, то давайте ее решать, если есть что-то, что нас радует, то давайте это развивать. Мы стремимся к тому, чтобы открытые данные создавали объект для диалога. Да, те же открытые данные по Жогорку Кенешу оставили многих недовольными. Да, мы поднимаем неприятные вопросы, но лучше поднять эти вопросы и решить, чем ждать, когда они взорвутся и разрушат нас самих.
Расскажите, а на какие результаты в перспективе вы рассчитываете? Что у Фонда в планах по реализации политики «Открытых данных»?
Л. С.: После первого хакатона к нам поступили запросы от Государственной регистрационной службы и мэрии Бишкека. Они готовы открыть свои данные, и мы собираемся помочь им провести тематические хакатоны на базе этих ведомств. Там есть огромный пласт данных, и мы уверены, что разработчики смогут на основе этого сделать множество интереснейших и полезных приложений.
Ш. И.: Если говорить о конечном результате, к которому мы идем, наша задача — сформировать критическую массу людей, которые в последующем будут лоббировать открытые данных, будут заниматься их обработкой, разработкой приложений. Мы в какой-то степени можем назваться ледоколом, который пробивает стену непонимания, обучает, рассказывает, показывает перспективы. А дальше развитие пойдет естественным образом. Да, это займет какое-то время. Никто не говорит, что через 2 года мы будем открытой Эстонией. И все-таки это уже будет совершенно другое взаимодействие между гражданами и государством. Вот к чему мы идем.
