В Кыргызстане накануне отметили День работников судебной системы. В интервью K-News глава Совета по отбору судей Шамарал Майчиев рассказал, почему полиграф (детектор лжи) не поможет при избрании судей, и как часто СОС обвиняют в коррупции.
– Уже пять лет говорится о судебной реформе. Депутаты даже предлагали внести изменения в Конституцию для ее совершенствования. В обществе же больше склоняются к мнению, что реформы провалились. Какие позитивные сдвиги вы видите в судебной системе?
– Судебная реформа – это непрерывный процесс, он идет практически с 1991 года, и сказать, что реформа провалилась, нельзя. Она сопровождается, прежде всего, изменениями в законодательстве. С тех пор в значительной степени поменялось законодательство. Раньше был инквизиционный процесс, когда судья занимал активную позицию в процессе. В новом законодательстве мы потихоньку переходим к состязательному процессу, когда стороны обвинения и защиты добывают доказательства, проводят свое следствие, а судья слушает и дает оценку представленным материалам. Сказать, что сегодня в полной степени идет состязательный процесс, довольно рано. Ведь нужно менять не только законодательство, но и сознание адвокатов, прокуроров. Последние шаги по судебной реформе направлены на совершенствование принципов состязательности. В обществе, в основном, жалуются на волокиту, на избирательный подход, когда по одинаковым делам выносят различные решения. В нынешнем законодательстве речь идет о повышении позиции пленума Верховного суда, чтобы его разъяснения приводили к единообразному применению закона.
За последние годы значительно увеличилось финансирование системы. Если в 2011-м выделялось 421 млн сомов, в 2014 году – 720 млн, сейчас – запрашивают около 1 млрд. Увеличилась зарплата, улучшилось материально-техническое обеспечение судов, активно работает учебный центр. Надо отметить, что из года в год увеличивается число рассматриваемых дел в судах, растет правосознание населения. Одним из критериев определения доверия граждан к судам является и этот факт.
В вопросе отбора судей тоже есть хорошие продвижения. Кто до 2011 года знал, как назначается судья? Конкурс был 1,5 человека на одно место, за весь последний период в отборе участвовали 1 тыс. 615 претендентов. Реформа в том и заключается, что назначены президентом 298 судей, к лету мы представим еще около 100 кандидатур.
– Судьи попадаются на взятке и вымогательстве денег. Вы согласны с президентом страны, что нужно выработать четкие механизмы отслеживания фактов недостойного поведения судей? Бывали ведь случаи, когда Совет судей выгораживал своих…
– Не только я, но и все общество согласно с тем, что нужны понятные прозрачные процедуры привлечения к ответственности судей. До 2011 года практически невозможно было получить разрешение на их привлечение. Сейчас Совет судей активно работает, и в большинстве его заседаний рассматривают вопросы дисциплинарного характера. Есть около 30 дел по привлечению к уголовной ответственности. Их число в последнее время в разы увеличилось, и это тоже результат судебной реформы.
– А Совет по отбору судей несет ответственность за выбранных им нечистоплотных служителей Фемиды? Сколько было случаев, когда они привлекались к ответственности?
– Конечно, несет. Но этот вопрос должен идти в гармонии с судебной реформой в целом. Если отобрать самого честного, грамотного судью, не меняя при этом самой системы, то он изменится. Система – это сложный механизм, где один в поле не воин. Среди отобранных больше трети новых молодых судей. Наверное, в этом году примут целый комплекс законопроектов для совершенствования судебной системы.
С прошлого года мы из предложенных президенту претендентов он назначил 250 судей. Из выбранных нами кандидатов 1-2 человека привлекались к дисциплинарной ответственности, уголовных дел нет. В пример можно привести экс-судью Конституционной палаты Клару Сооронкулову, но по этому вопросу в обществе неоднозначное мнение.
– Нужно ли отменять срок давности в отношении судей, совершивших коррупционные преступления?
– Принцип равенства должен для всех работать одинаково. Это то же самое, если бы одни были смертными, а другие бессмертными. Должно быть равенство. Но когда речь идет о судьях, нужно и сбалансированно подходить к вопросу, ведь судья каждый день выносит решения, которые могут кому-то очень не нравиться.
– Проблема честности и справедливости судей самая злободневная. Почему не заставлять претендентов проходить детектор лжи?
– Еще при первом созыве Совета по отбору судей предлагалась такая процедура. Я обращался в Госкадровую службу, и мы прорабатывали этот вопрос. Для этого необходимо, чтобы человек 2 дня не пил лекарства, не употреблял алкоголь, само исследование проводится три часа. Совет отказался от этого, исходя из сложности администрирования самой процедуры.
На самом деле, в интернете можно найти много способов, как пройти детектор лжи безболезненно. Один из способов – не задумываться над вопросом, ведь устройство не оценивает ваши вопросы, оценивается эмоциональное состояние. Можно сказать, и самые бессовестные люди могут успешно пройти исследование.
– Депутаты ЖК, помнится, поднимали вопрос коррумпированности Совета по отбору судей, говорилось, что орган выдвигает «удобные» кандидатуры, полностью зависим от аппарата президента, а кресла судей продаются за несколько тысяч долларов. Вам есть, что ответить на эти обвинения?
— Критика идет с начала образования совета. Эти вопросы обсуждались на Совете по судебной реформе. Тогда я привел в пример ситуацию с 8 местами в Межрайонный суд, где претендовали более 40 человек. Много достойных, но вакансии ограничены, и всегда найдутся другие достойные претенденты недовольные решением.
Когда говорят, что кандидаты проходят по списку аппарата президента, то этот вопрос с деньгами не вяжется. Если есть список, то, как вы умудритесь деньги взять? Если претендент уже в списке, зачем ему давать деньги, ведь он уже проходной! Если проходят только за деньги, то список отпадает. Я просил назвать фамилии тех кандидатов в судьи, которые прошли через коррупционные элементы. За все эти годы ни одной фамилии не озвучено. У нас установлены две видеокамеры, одна снимает нас, другая – претендентов. В свое время все видеозаписи отбора мы выставляли в интернете.
В начале работы Совета в 2011 году сильное давление шло со стороны некоторых НПО и депутатов, а также непрошедших претендентов.
А глава государства в политику отбора никогда не вмешивался, за весь период с членами совета встречался только один раз.
– Вы говорили об избирательности применения законов. Ранее в отношении журналистов были миллионные иски, но по факту их обязывали выплачивать несколько тысяч сомов. Представителя СМИ Дайыра Орунбекова обязали выплатить 2 млн сомов в защиту чести и достоинства президента. По той же статье честь приближенного главы государства оценили в 1,8 млн сомов. В то же время честь лидера фракции «Ата Мекен» Омурбека Текебаева оценивали в 10 тыс. сомов. Вы видите избирательность решений в отношении отдельных лиц?
– По результатам мониторинга, проведенного комиссией по рассмотрению жалоб на СМИ, почти все организации нарушают этический кодекс журналистов. Возможно, в этих вопросах и есть избирательность, но закон позволяет принимать такие решения. Прочитав статью и оценив, насколько он мог нанести вред, судья вправе определять эту разницу. Решение судьи законное, общество же само дает оценку. Если про обычного человека скажешь что-либо, это узнают лишь несколько человек, а про публичных лиц почти весь мир знает. Все же я сторонник того, чтобы не судиться с журналистами, а разбираться через нашу комиссию.
– Судью Верховного суда Канатбека Турганбекова недавно избрали главой Совета судей. Его имя упоминалось в громком коррупционном деле Коркмазова-Нарымбаева. Речь шла о содействии в положительном решении вопроса в ВС. На ваш взгляд, должен ли был Совет судей рассматривать ответственности Турганбекова?
– Это вне моей компетенции, я не представитель судейского корпуса. Это вопросы самого судебного сообщества, их внутренняя кухня, их статус, их решение.
