Лидер политической партии «Ар-Намыс» Феликс Кулов считает, что изменения в Конституцию нужны, но предлагает продлить обсуждение предлагаемых депутатами поправок до весны 2017 года.
В интервью K—News политик рассказал, что думает о вынесенной на общественное обсуждение новой редакции Основного закона и какие поправки внес бы сам.
— Вы ознакомились с законопроектом? Что вы думаете о предлагаемых поправках?
— Я был одним из инициаторов и авторов изменения действующей Конституции, будучи руководителем парламентского большинства в прошлом созыве. Я считаю, что изменения необходимы, и в этом плане поддерживаю инициативу действующих депутатов.
Но вместе с этим хочу сказать, что по прошествии времени некоторые вещи я пересмотрел. В частности, в первом варианте было предложение Данияра Нарымбаева, экс-руководителя аппарата президента, чтобы Конституционную палату вывели из состава Верховного суда. Мы анализировали предложение и пришли к выводу, что это решение будет неправильное, но Нарымбаев настаивал, и мы согласились оставить вопрос для обсуждения, поскольку хотели прийти к определенному консенсусу. Мы оставили его на рассмотрение, тем более он ссылался на президента. Вот сейчас время показало, что Атамбаев решил не выводить палату из состава Верховного суда. Я приветствую то, что президент пересмотрел свои взгляды, это приятно, нет такой упертости.
Почему мы не успели вовремя принять предлагаемые нами поправки? Потому что по регламенту процесс обсуждения поправок идет в течение полугода. Тогда мы физически не успевали это сделать, наступали новые выборы. Сейчас многих людей и политиков настораживает то, что уже в ноябре хотят выдвинуть данное предложение на референдум. Нужно созвать конституционное совещание. Сейчас у всех отпуск, потом еще полмесяца будут раскачиваться, и остается всего лишь один месяц для обсуждения. Было бы правильным, на мой взгляд, провести референдум весной следующего года. Нынешняя поспешность может опять привести к критике. Я, конечно, поддерживаю проведение референдума, но по срокам надо продумать.
— Вы говорили, что у вас есть свои предложения по изменениям Конституции. Они касаются полномочий президента?
— Я свои предложения направлял президенту еще полгода назад. Они касаются и президента, и премьер-министра. Например, я считаю, что президент Кыргызстана не должен состоять в какой-либо политической партии.
Роза Отунбаева, будучи президентом страны, сделала официальное заявление, что у нас в республике установилась парламентско-премьерская система правления, и когда пришел Атамбаев, он заявил, что в нашей стране парламентско-президентское правление. И, как ни странно, они оба правы. Когда Роза Отунбаева стала президентом, у нее не было своей фракции в парламенте, она не могла влиять на парламент через какую-либо фракцию. Но она была у премьера Алмазбека Атамбаева. Когда он стал президентом, у него была та же фракция, и через нее он может влиять, а это правящая фракция. Фактически власть сейчас в руках Атамбаева. Это не означает, что он узурпировал власть, но это означает, что Конституция позволила вот такому произойти. В чем опасность данной ситуации? Если в 2017 году президентом станет представитель другой партии, которая не в парламенте, то получится, что премьер- министр и спикер парламента, которые представляют СДПК, будут иметь разногласия с президентом. У главы государства в руках Генштаб, ГКНБ, он будет влиять на назначение прокурора и судей. У премьера – МВД, мощная организация по численности. Может произойти, как уже говорил нынешний президент, молодой горячий с одной стороны и молодой горячий с другой стороны. Сюда добавляются представители разных партий. Однозначно, будет конфликт, и не надо быть большим мудрецом, чтобы этого не увидеть. Конечно, начнется борьба за место под солнцем. Правильно говорил Атамбаев, что здесь надо как-то полномочия разделить, но почему-то он дальше не пошел, видимо, не хочет пока «резких движений».
Я предлагаю сделать следующее: в действующей Конституции написано, что президент на время исполнения обязанностей приостанавливает свою партийную деятельность, а надо записать, что президент не может быть членом какой-то партии и никаким образом не должен быть с ней связан, и после ухода тоже не должен вступать в какую-либо партию. Президент не должен показывать симпатию к любой партии, это однозначно должно быть записано в Конституции.
— Что вы думаете о предлагаемых полномочиях премьер-министра?
— Полномочия премьер-министра нужно усиливать. Но в предлагаемых поправках есть опасные моменты. Например, норма, согласно которой депутат если становится премьер-министром или вице-премьер-министром, то сохраняет свой мандат. Мы предлагали, чтобы это касалось одного премьера, чтобы он не боялся потерять депутатское кресло, даже когда его скинут с места и он останется ни с чем. Депутатский мандат сохраняется, но депутатских полномочий у него не будет. И когда премьер уходит с поста, он возвращается депутатом или лидером фракции. А сейчас предлагают такое право с сохранением полномочий депутата дать вице-премьер-министрам. То есть вице- не будут подчиняться главе правительства, они будут подчиняться партии, выдвинувшей их. Как тогда премьер сможет на них влиять? Да никак! В проекте заложена мина, она может привести к тому, что премьер-министр станет номинальной фигурой, а этого делать нельзя ни в коем случае.
Я предлагаю еще одну норму для усиления полномочий премьер-министра. В течение последних 5 лет каждый год разваливалась коалиция, и фактически ни один премьер не смог отчитаться перед народом, перед парламентом о проделанной работе. В связи с этим я предлагаю, чтобы премьер-министр работал до отчетного периода, даже если коалиция большинства развалилась. В Конституции же прописано, что в случае развала коалиции назначается новый премьер, я считаю, что это неправильно.
Также я предлагаю перенять опыт Германии по назначению нового главы правительства. Если парламент выразит недоверие премьеру, то депутаты должны сначала найти преемника, внести кандидатуры на утверждение президенту, а президент в течение трех дней обязан поддержать кандидатуру и назначить его исполняющим обязанности. Если парламент одобрит его программу, то назначает. Что происходило у нас? Сначала был Бабанов, когда его убрали, мы не знали, кого поставить, бегали и искали кандидата. И пошли интриги. Появляется Сатыбалдиев, тогда некоторые стали говорить, что зря убрали Бабанова, пусть лучше бы он оставался. Потом убрали Сатыбалдиева и опять стали искать нового премьер-министра. После назначения Оторбаева опять пошли разговоры, что зря убрали Сатыбалдиева. И так повторялось после отставки каждого премьер-министра. Вот в Германии, прежде чем что-то поломать, надо что-то построить. Только после того, как они определяются с кандидатурой, они убирают действующего премьер-министра. А мы попадаем в интриги. Премьер-министр – ключевая фигура, и коалиции специально разваливаются, мы знаем про это, опыт уже есть, это теневые дела, которые народ не видит.
Другой момент по правительству: в действующей Конституции записано, что премьер-министр не может назначать руководителя, который ведает вопросами национальной безопасности и обороны. Получается, у нас два члена правительства, которые не подчиняются премьеру, он их назначить или снять не может, так же как и замов. Министра обороны можно оставить членом правительства, а вот руководитель ГКНБ не должен быть членом правительства, как в других странах. Сейчас глава ГКНБ, хоть и не подчиняется премьер-министру, формально является членом правительства. В России руководитель ФСБ, руководитель службы внешней разведки не являются членами правительства. Я считаю, что и в нашей Конституции нужно прописать, что глава ГКНБ не является членом кабмина.
— В Конституции предлагается прописать нормы о высших ценностях страны. Как вы к этому относитесь? Могут ли в будущем привлекать к ответственности за то, что человек не любит свою Родину или не стремится к счастью?
— В проекте закона прописано, что высшими ценностями являются суверенитет, безопасность, стремление к счастью, любовь к Родине и так далее. В другой статье прописано, что не являются дискриминацией специальные меры, направленные на обеспечение высших ценностей. Что этот означает? Появляется какой-то закон, и люди говорят, что приняли его, чтобы обеспечить человека стремлением к счастью. А что это такое? У каждого человека свое счастье. Что такое любовь к Родине? Я понимаю это в философском смысле, в художественном, духовном, но как в юридическом смысле я буду защищать свое стремление к счастью и любовь к Родине? Кто-то скажет, что видит свое счастье в установлении халифата, и почему ему не дают это сделать, почему нарушают конституционные права? Стремление к счастью, любовь к Родине – это, конечно, правильные слова, но они не к месту в данном случае. В юридическом смысле они становятся проблематичными для толкования. В преамбуле Конституции можно было написать общие слова, они никакой нагрузки в юридическом контексте не несут. Я считаю, что первую статью просто так написали, не подумав.
— В новой редакции Конституции предлагается убрать норму о том, что Кыргызстан выполняет решение международных организаций по защите прав человека. Правильна ли такая позиция? Вчера президент по этой норме заявил, что авторы действующей Конституции продали независимость Кыргызстана комитету ООН.
— Независимость никто не продавал. Конституция была принята на всенародном референдуме. Временное правительство утвердило проект Конституции. Кроме этого, когда мы подписываем международные пакты, мы обязываемся соблюдать и выполнять их условия. И мы эти нормы в 2010 году переписали в Конституцию. А раз мы подписали международные договоры, мы обязаны их выполнять. Если нет, то нужно аннулировать подписи в международных пактах. Уберем мы эту норму из Конституции или нет, особой роли не играет. Если она кого-то раздражает, конечно, уберите ее, но тогда нужно признать, что мы не выполняем обязательства по международным договорам.
— Согласно предлагаемой редакции Конституции, решение Конституционной палаты уже не будет окончательным, это будет всего лишь предварительное заключение, которое депутаты и президент могут и не одобрить. Что вы думаете по этому поводу?
— Я думаю, что все слишком детально расписано, это наводит на мысль, что мы не доверяем Конституционной палате. Здесь прямо черным по белому написано: «Мы вам не верим и будем перепроверять много раз, и добиваться того, чтобы пересмотрели дела». Но здесь авторы полностью не ломают полномочия палаты, все же последнее слово оставляют за ней. Я понимаю положение членов палаты: если парламент и президент выступят против их заключения, судьям будет сложно пойти против них, в этом плане они лишаются самостоятельности и независимости. Я бы предложил другой вариант – опыт Венгрии. В Конституции этой страны записано, что Конституционная палата не может рассматривать конституционность законов, которые имеют статус конституционных. Простые законы они могут рассматривать, и их решение по ним является окончательным. А если парламентом принят конституционный закон, то судьи не имеют право его рассматривать. Конституционный закон принимается долго, обсуждение требует 5 видов экспертиз, поэтому его бесполезно пересматривать.
— Подводя итоги, можете сказать, зачем вообще нужны изменения в Конституцию? Правда ли, что депутаты на самом деле не работали над проектом ни в прошлый раз, ни в этот, что готовый законопроект спускался с 7-го этажа?
— Нет, это не было так, что пришла команда и сразу вынесли готовый проект. К этому шли в порядке обсуждения. Были разговоры с политиками, многое приходило из практики. Она показывала, какие недоработки были в Конституции, и это все накопилось за 5 лет. Тогда и появились разговоры об изменении. Я поддерживаю поправки в Конституцию, считаю, что они нужны. Но нужно уделить больше времени обсуждению.
