Компромисс между светским законом и религиозной традицией вполне возможен, — эксперт. Об этом в интервью CABAR.asia заявил Алексей Малашенко, российский исламовед, руководитель исследований института «Диалог цивилизаций» (DOC Research institute).
Приведет ли исламизация кыргызского населения к исламизации политики в Кыргызстане, а потом и самого государства?
Исламизация общества – процесс неизбежный, и он происходит во всем мусульманском мире. В каком-то смысле речь идет скорее о реисламизации (ислам там присутствовал всегда, и никто его не отменял). Реисламизация означает не только, что человек более интересуется религией, ее учением, более строго соблюдает исламскую традиции, нормы поведения, в том числе ограничения и запреты, но также и то, что ислам политизируется, становясь не только религией, но и идеологией, причем идеологией в той или иной степени радикальной.
Ислам все активнее используются политиками, которые обращаются к нему, как к инструменту для достижения личного успеха. Он становится политическим фактором, что, как известно из опыта многих стран, способствует дестабилизации обстановки. И здесь огромную играет позиция государства, которое, одной стороны, должное отслеживать, сдерживать процесс такой реисламизации, но, с другой, не прибегать систематически к жестким методам ее подавления. В противном случае это будет провоцировать ответную реакцию.
Надо признать, что Кыргызстан являет собой некое чудо: при самой высокой в Центральной Азии политической и даже революционной активности общества, религия не стала серьезным политическим фактором, что вполне могло случиться. И в этом немалая заслуга государства, сумевшего, не без труда, но все же выработать разумный подход к исламу.
Если светская система управления не сможет показать свою эффективность и устойчивость, в какой форме может выглядеть смешение исламских принципов в государстве? Это будет по типу Малайзии, Индонезии или стоит ожидать более радикальные формы?
Сочетание светских принципов управления государством с религиозными установками, включая даже некоторые шариатские нормы неизбежно. При этом возникает немало сложных коллизий. В разных странах они решаются по-разному. Заметим, однако, что даже в тех 28 мусульманских странах, где ислам объявлен государственной религией, на первом месте стоит конституция, даже тогда когда она апеллирует к исламской традиции.
В этом контексте, Кыргызстан – типичное мусульманское, но одновременно и светское государство. Его можно сравнивать, как было отмечено в вопросе, с Малайзией, Индонезией. К ним я бы добавил, например, Алжир и даже Египет, который, несмотря на успехи в начале второго десятилетия нашего века исламистов, все же сохранил де-факто светский характер правления.
Cейчас кыргызские политики постепенно используют исламскую риторику, отдельные атрибуты в своих целях. Какова вероятность возникновения чисто исламских политиков, партий в КР и как будет воспринимать их население?
Скорее всего, серьезных «исламских партий» в Кыргызстане не появится. Как говорится, «поезд ушел». Их надо было создавать раньше. Зато могут появиться маргинальные группировки (они вполне могут объявить себя партиями), которые окажутся способны на громкие акции, но массовой поддержки иметь не будут. Люди не хотят сумятицы. К тому же есть опыт Ближнего Востока, который показывает, к чему может привести религиозный экстремизм.
Что касается конкретных политиков, то я пока не вижу личностей с признаками харизмы, которые могли бы успешно использовать «исламский призыв». Не та политическая культура, не та политическая традиция. Выход на сцену такого рода личности может стать возможным только при возникновении всеобщего хаоса, на котором они могут паразитировать. Но такового не предвидится.
Что вы можете сказать о других странах Центральной Азии? Насколько процесс исламизации затрагивает их политику, оказывает влияние или Кыргызстан уникален в своей ситуации в регионе?
Коротко ответить на этот вопрос невозможно. Думается, наиболее сложная обстановка сложилась в Таджикистане, где государство и президент, стремясь установить полный контроль над исламом, «перегнули палку», что рано или поздно вызовет ответную реакцию.
В целом же, упомянутая мною «реисламизация» будет продолжаться, также как неизбежная в той или иной степени политизация ислама. Власть, правящие элиты ее опасаются. Однако с другой стороны, они обрели некоторый опыт не просто борьбы, но, можно сказать, «общения» с исламистами. За одними ведется наблюдение, к тем, же, кто склонны к решительным действиям, включая террористические акции, применяются жесткие меры, что вполне понятно.
Влияние исламизма сохраняется, поскольку он в первую очередь есть реакция на внутренние экономические, социальные и прочие проблемы. К тому же, за исключением Кыргызстана в остальных странах региона ислам по сути оказывается единственной формой выражения протеста, поскольку реальная оппозиция в них отсутствует.
Естественно нельзя сбрасывать со счетов и внешний фактор. Но он, как представляется, все же остается вторичным.
Есть ли в мире примеры, когда в светской системе страна постепенно адаптировала какие-то исламские нормы? Насколько они показали свою успешность, эффективность?
Опыт сосуществования религиозной и светской систем есть везде. Иногда, возьмем хотя бы Россию, светский закон «закрывает глаза» на шариат. Например, в мусульманских регионах, прежде всего на Северном Кавказе имеет место многоженство. Все об этом знают – от президента Путина до участкового «полиционера». Глава Чечни Рамзан Кадыров в свое время оправдывал полигамию тем, что в ходе двух войн Чечне погибло много мужчин.
Так что компромисс между светским законом и религиозной традицией вполне возможен и даже необходим.
