Владимир Путин встретился с Николом Пашиняном всего через несколько дней после того, как тот на волне протестов завоевал пост премьера Армении. Кремль сдержанно реагировал на события в Ереване, не сравнивая их с «бархатными революциями». Почему и какую роль в этот раз сыграла Москва, об этом говорится в публикации Би-Би-Си.
«Я хочу пожелать вам успехов на посту руководителя правительства и надеюсь, что наши отношения будут развиваться так же поступательно, как это было до сих пор», — сказал Путин на первой встрече с Пашиняном, которая прошла в понедельник в Сочи.
Путин уже поздравлял нового премьера Армении с избранием 8 мая, а во время протестов, лидером которых стал Пашинян, воздерживался от каких-либо оценок.
Кремль так старался подчеркнуть свой нейтралитет по отношению к событиям в Ереване, что комментировал заявление пресс-секретаря «Роснефти» Михаила Леонтьева, сравнившего смену власти в Армении с событиями на Украине и назвавшего Армению «обременительной» для России.
Высказывания являются «неудачными и неловкими» и не имеют ничего общего с официальной позицией Москвы, заявил на прошлой неделе пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков. Леонтьев позже отправил руководству страны официальные извинения за свои слова.
Российские телеканалы также не критиковали протестующих в Ереване и их лидера, а Путин назвал протесты «внутренним делом» Армении. Это совсем не похоже на то, как Россия реагировала на «революцию роз» в Грузии или «Евромайдан» на Украине в 2014 году, после которого приютила бывшего президента Виктора Януковича, аннексировала Крым и оказалась участником конфликта на востоке страны.
С назначенным премьером Пашиняном Путин встретился в Сочи на полях саммита ЕАЭС. И сказал, что «очень хорошие результаты» сотрудничества России и Армении нужно «не только сохранить, но и приумножить». С чем связана такая благожелательность к итогам «бархатной революции»?
Кто проспал революцию
Бывший сотрудник администрации президента, не уполномоченный давать комментарии СМИ, отметил, что отношения с Арменией по своим функциям курировали сразу несколько государственных органов. В основном это управление президента по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами во главе с Владимиром Черновым.
«В ситуациях, наподобие сложившейся в Армении, обычно посылают эмиссаров. В случае управления Чернова обычно ездит его заместитель. Но они, в основном, полагаются на мнение посольства», — признал собеседник Би-би-си.
По словам другого собеседника Би-би-си, знакомого с работой управления Чернова, в реальности непосредственным сбором, систематизацией и анализом информации об Армении в управлении занимался всего один человек.
Основная работа по армяно-российским отношениям со стороны Москвы велась по линии МИД России, рассказал другой собеседник Би-би-си, близкий к администрации президента. По его словам, это удивительно — в случае с другими странами СНГ стратегические решения по международному сотрудничеству всегда принимались в администрации президента.
Также российско-армянскими отношениями занимались 5-ая служба ФСБ (оперативная информация и международные связи), Совбез России, а именно замсекретаря Рашид Нургалиев, рассказал бывший сотрудник администрации президента.
По его мнению, информацией о происходящем владели и в Главном управлении Генштаба России (военная разведка, более известна под старой аббревиатурой ГРУ) — из-за российской военной базы в Гюмри.
Патрон-подчиненный
Опрошенные Би-би-си армянские эксперты и политики сходятся в том, что по большей части отношения Москвы и Еревана выстраивались через личный контакт между Путиным и прежним главой государства Сержом Саргсяном и держались на принципе «патрон-подчиненный».
Это, по их мнению, и стало не основной, но значимой предпосылкой к революции — протестующих такое положение не устраивало.
Как отмечает автор Telegram-канала «Баграмяна 26» — по этому адресу находится аппарат президента Армении в Ереване — Кремль не всегда учитывал интересы армян. Ярким примером он назвал продажу российского оружия Азербайджану.
Сделка угрожала безопасности Нагорного Карабаха и Армении, считают в Ереване, но Саргсян не смог убедить Москву не заключать ее. В апреле 2016 года произошел вооруженный конфликт в Карабахе, во многом он случился из-за нарушения военного баланса в регионе, полагает автор «Баграмяна 26».
«Для постсоветской внешней политики характерно, что политика делается не на уровне МИДов, а на уровне президентов. Встречи Путина и Саргсяна проходили достаточно часто», — говорит армянский политолог, директор Института Кавказа в Ереване Александр Искандарян.
Политолог, соратник Пашиняна и координатор оппозиционных уличных акций Армен Григорян также считает, что при Саргсяне взаимодействие между Москвой и Ереваном строилось на уровне президентов.
Какую роль сыграл бизнес
Журналист, гендиректор Общественного радио Армении Марк Григорян отмечает, что отношения с Россией поддерживались как через официальные каналы — МИД и аппарат Саргсяна, так и с помощью неофициальных посредников.
Политолог Григорян утверждает, что армянские бизнесмены были подконтрольны Саргсяну. Среди них Григорян называет Самвела Алексаняна, владельца компании «Алекс групп», которая импортирует сахар, сливочное и растительное масло в Армению, и Миграна Погосяна, контролирующего «Кетрин групп», фактического монополиста на рынке импорта бананов.
Погосян — бывший глава службы принудительного исполнения судебных актов. Он отрицает, что вообще занимается бизнесом. И он, и Алексанян — депутаты парламента от Республиканской партии, которой до протестов принадлежала власть в стране.
Собеседник Би-би-си, близкий к администрации российского президента, утверждает, что большую роль в том, как развивалась ситуация в Армении, сыграли российские бизнесмены армянского происхождения — президент группы компаний «Ташир» Самвел Карапетян и совладелец крупнейшего автодилера «Авилон» Камо Авагумян.
О том, что они «вхожи в различные кабинеты» в Москве и Ереване и занимались лоббистской деятельностью, знает и политолог Искандрян.
«Дело не в их личной выгоде, надо было принимать определенные решения, а многое в Армении делается под влиянием людей, которые находятся в Москве, потому что бюджет Армении связан с ними, плюс у каждого бизнес-интересы в Армении, они участвуют в формировании элиты, влияют на парламентские выборы», — отмечает собеседник Би-би-си, близкий к администрации президента.
Он считает, что отдать власть Саргсяна убедили московские армяне-миллиардеры.
Почему Саргсяна не уберегли
Ушедший в отставку под давлением уличных протестов Серж Саргсян — давний друг Владимира Путина, близкий союзник и стратегический партнер России. Но публично заступаться за него Москва не стала.
Кремль сделал правильные выводы из недавнего прошлого, в частности, из событий на Украине, утверждает близкий к администрации российского президента собеседник Би-би-си.
«Нельзя разводить истерию, ни заявления, ни сюжеты в российских государственных СМИ, к которым в Армении приковано внимание — все это может вызвать резкое осуждение», — говорит он. По его словам, Россия заняла «выжидательную позицию».
«Надо было заниматься плотно, обрабатывать технологично, понимать, что Саргсян должен уйти и вечно держать его не получится», — сокрушается собеседник Би-би-си, близкий к администрации президента.
По его мнению, работать со стратегическими союзниками на постсоветском пространстве в Кремле так и не научились. У Саргсяна, по словам источника, к весне уже не было выхода — если б он не ушел в отставку, ему в итоге, пришлось бы уезжать за границу: «Его бы свергли жестко».
Политолог Искандарян считает, что Кремль не заинтересован в том, чтобы руководить изменениями во внутренней политике Армении: «Геополитические обстоятельства таковы, что не важно, кто будет во власти».
Среди этих обстоятельств Искандарян называет наличие армяно-азербайджанского конфликта, поддерживающей Азербайджан Турции, общей границы с Ираном. По его мнению, рисков «ухода Армении на Запад нет».
Власти пришлось уступить оппозиции из-за низкой легитимности и инструмента уличного давления в руках Пашиняна, объясняет политолог. Голосование 1 мая против Пашиняна в парламенте и повторное голосование 8 мая — это, скорее, попытка Республиканской партии замедлить процесс сдачи власти и сохраниться в качестве политической силы, считает он.
