В Казахстане все чаще говорят о важности изучения китайского языка на фоне стремительного роста взаимной торговли c Поднебесной, увеличения инвестиций КНР в экономику РК и обоюдного интереса к реализации проекта «Один пояс – один путь». К тому же призывы учить китайский звучат на самом высоком уровне. Еще в 2016 году с таким призывом к казахстанцам обратилась сенатор Дарига Назарбаева, пишет Camonitor.kz.
«Мы должны научить наших детей добывать звания на трех языках, потому что все равно в недалеком будущем нам всем надо будет знать еще и китайский. Наш великий южный сосед — это наша судьба. Китай развивается огромными темпами, он — наш друг, очень важный торговый партнер и самый крупный инвестор. А это значит, что завтра наши ребята будут востребованы на этих заводах, будь то промышленность или сельское хозяйство. Поэтому надо в ускоренном темпе внедрять в школах трехъязычие», — сказала тогда сенатор.
Недавно с таким же обращением выступил и президент страны Нурсултан Назарбаев: «Надо уделять больше внимания китайскому языку. Китай становится нашим крупным партнером и в экономике, и по региону». Эти слова он произнес во время презентации учебников в рамках проекта «Новое гуманитарное знание. 100 новых учебников на казахском языке»,
В последние годы интерес к изучению китайского в Казахстане заметно вырос, причем некоторые лингвисты утверждают, что необходимо всего 10-15 лет, чтобы значительная часть активного населения республики заговорила на нем. Сейчас в КНР обучаются почти 12 тысяч наших сограждан, что в пять раз больше, чем десять лет назад. В пяти странах Центральной Азии Институт Конфуция учредил свои центры продвижения языка и культуры
Интерес к китайскому связан с перспективами Поднебесной, экономику которой уже сегодня называют второй в мире. Казалось бы, это естественный процесс, чему можно лишь радоваться. Но эксперты говорят и об обратной стороне медали. Как известно, на последнем съезде Коммунистической партии Китая было объявлено о стремлении КНР к доминированию в своем и близлежащих регионах. В этом смысле культурная и языковая экспансия – один из самых действенных инструментов.
Стоит ли ее опасаться, учитывая, что в нашей стране и без того немало фобий в отношении Поднебесной? Есть и другой аспект проблемы – китаизация может привести к постепенному выдавливанию русского языка, который в Казахстане сегодня представлен значительно шире, чем в любой из республик Центральной Азии. К тому же заставляют задуматься все более резкие нападки так называемых национал-патриотов на русский язык при их довольно лояльном отношении к проникновению китайского.
Так может ли язык Поднебесной претендовать на статус второго в нашей стране? Какие риски несет чрезмерное увлечение Китаем в Казахстане? И вообще, существуют ли эти риски, или же они намеренно конструируются в политологическом дискурсе и не имеют под собой реальных оснований? Эти вопросы Central Asia Monitor адресовал экспертам.
Казбек Бейсебаев, экс-дипломат: «Китайский язык постепенно начнет занимать свою нишу»
Экономическое присутствие Китая в Казахстане в рамках реализации программы «Один пояс — один путь» только усиливается. У нас в последнее время мало стали говорить про 51 совместный казахстанско-китайский проект, но это не значит, что от них отказались или что они не реализуются.
Следует сказать, что раньше эти проекты на самом высоком уровне назывались программой переноса 51 завода из Китая в Казахстан. Для участия в них придется изучать китайский язык. Который таким образом постепенно начнет занимать свою нишу. И надо признать, что мы сами этому способствовали.
Александр Габуев, китаист, руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги:
«Слухи о неизбежной китаизации Центральной Азии сильно преувеличены»:
Распространение китайского языка на постсоветском пространстве — уже идущий, естественный и неизбежный процесс. Как для России, так и для всех стран ЦА Китай стал крупнейшим торговым партнером. Зависимость от его инвестиций будет расти, ровно как и объемы торговли с КНР. Контактов с китайцами будет больше и на бытовом уровне: как с бизнесменами, так и с растущим потоком туристов. Работа с Китаем дает хорошие возможности для заработка, и владение языком Поднебесной уже становится конкурентным преимуществом.
Второй фактор — Китай сам очень много инвестирует в продвижение своего языка как через стипендии для студентов с постсоветского пространства, так и через институты Конфуция за пределами КНР. Все это щедро субсидируется.
Наконец, китайский становится языком передовой науки — по мере повышения качества университетского образования, усиления научного потенциала страны, роста инновационности ее экономики. Со временем этот язык станет вторым после английского средством получения качественного образования и вхождения в мир фундаментальной науки. Такую же роль в свое время играли немецкий, французский и русский, но европейская высшая школа все больше переходит на английский, а, например, российская теряет в качестве.
В силу этих факторов китайский постепенно может вытеснить русский из Центральной Азии как язык основного делового партнера и язык, на котором говорит часть обучающегося за рубежом среднего класса. И хотя у русского языка по-прежнему есть большая фора, экономические стимулы учить китайский становятся все сильнее. На стороне русского пока два фактора: во-первых, он является языком межнационального общения в Центральной Азии; во-вторых, Россия производит развлекательный контент на ТВ, который население региона потребляет охотнее, чем китайский. Но качество китайского контента повышается, а в Казахстане правительство старается развивать местный контент, чтобы снизить иностранное влияние. Не уверен, что китайская культура при этом окажется универсально привлекательной. За пределами Поднебесной без больших китайских диаспор знание и популярность китайского не приводят к китаизации общества, несмотря на объемы торговли или соседство. Характерные примеры — КНДР, Вьетнам, Мьянма.
Так что слухи о неизбежной китаизации Центральной Азии сильно преувеличены. Она может проявиться только в случае полного отсутствия контроля со стороны местных элит и правительств, особенно при бесконтрольной миграции.
Василий Кашин, китаист, эксперт Центра анализа стратегий и технологий: «Объем культурных и человеческих связей ЦА с Россией несравнимо больше, чем с Китаем»
Призыв Нурсултана Назарбаева к изучению китайского языка является совершенно логичным, правильным и вытекает из потребностей экономики. В предстоящие годы Казахстан и Россия как крупные экспортеры сырья будут вынуждены во все большей степени переориентировать свою внешнюю торговлю в сторону Азии и, прежде всего, Китая. Это связано с тем, что энергоемкие, материалоемкие отрасли в Европе, то есть на нашем традиционном рынке, находятся в состоянии затяжного спада, который едва ли будет преодолен. И подобно тому, как раньше нам были нужны кадры со знанием европейских языков для обслуживания торговли с Европой, теперь нам нужны кадры со знанием китайского. Что же касается английского, то его возможности в торговле с Китаем ограничены.
В России, по данным Центра лингвистических исследований Ярославского государственного педагогического университета, за период с 2007-го по 2017-й количество изучающих китайский выросло более чем втрое и достигло 56 тысяч человек (здесь учитываются школы, вузы и языковые курсы). Китай лидирует и по числу обучающихся за рубежом российских студентов. Насколько можно понять, в Казахстане эти тенденции выражены еще сильнее. Я не думаю, что изучение китайского языка способно привести к вытеснению русского из Центральной Азии в обозримом будущем. Объем культурных и человеческих связей стран ЦА с Россией остается несравнимо большим, чем с Китаем. Важную роль здесь играет не только общая история, но и сохраняющаяся значительная трудовая миграция, образовательные контакты, присутствие российских СМИ и поп-культуры. Даже в экономике, несмотря на рост присутствия Китая, Россия остается важнейшим партнером для стран региона, и это едва ли изменится.
Наконец, освоение китайского языка имеет свои ограничители — иероглифическая письменность, сложная фонетика. И оно не ведет пока к распространению китайской идеологии, поскольку в идеологической сфере Китай и сам пребывает в определенном кризисе, выход из которого пока не вполне ясен. КНР пока не превратилась в крупного мирового экспортера культурной продукции. Свою роль играет также религиозный фактор – политика Поднебесной в отношении мусульман Синьцзяна не способствует популярности Китая в регионе. Восприниматься будут, видимо, отдельные элементы китайской культуры, кухня, медицина, национальные виды спорта, которые не могут быть конвертированы в политическое влияние.
Сергей Рекеда, генеральный директор ИАЦ по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве при МГУ:
«В регионе сохраняется настороженное отношение к влиянию КНР»
Перехода Казахстана на четырехъязычие в ближайшее время вряд ли стоит ожидать, хотя присутствие Китая в Центральной Азии очевидно, и оно нарастает. Пока акцент в этом присутствии делается, прежде всего, на экономическом взаимодействии, а не на гуманитарном. Причем нельзя сказать, что усиление Китая здесь проходит беспроблемно. В регионе в целом и в Казахстане в частности сохраняется настороженное отношение к влиянию КНР при сохранении заинтересованности в совместных экономических проектах. В приватных беседах даже чиновники из стран ЦА признают необходимость сбалансировать китайское присутствие за счет укрепления экономического взаимодействия по другим направлениям.
Перспективы зависимости Казахстана от Китая ослабляет тот факт, что пока последний предлагает преимущественно экономическую стратегию взаимодействия и не формулирует комплексную систему ценностей и культурных приоритетов. В то же время нельзя сказать, что КНР полностью оставляет за скобками гуманитарное проникновение в страны-партнеры. Например, в Казахстане работают уже шесть институтов Конфуция. Заметна и целенаправленная работа в соцсетях по улучшению образа Китая в общественной среде.
Следует сказать, что рост китайского влияния очевиден, и он продолжится в ближайшее время, однако точка невозврата, пожалуй, еще не пройдена и баланс присутствия внешних игроков возможен. На это в том числе направлены и концепции Большой Евразии, и стремление государств Центральной Азии к наращиванию взаимодействия внутри своего региона.
Султанбек Султангалиев, политолог: «Китайцам нет никакой нужды навязывать нам свой язык и культуру»
В современном мире расширение ареала того или иного языка продиктовано, прежде всего, экономическими обстоятельствами. В связи с проникновением китайского капитала в нефтегазовый сектор Казахстана, реализацией проекта переноса 51 предприятия общей стоимостью свыше 27 миллиардов долларов из КНР на территорию нашей страны, ростом внешнеторгового оборота между двумя государствами китайский язык становится востребованным в казахстанском обществе. За период с 2005-го по 2017-й год КНР инвестировала в экономику Казахстана 14,7 миллиарда долларов. В 2016-м в РК было зарегистрировано 2500 предприятий с участием китайского капитала, по состоянию на 1 февраля 2017-го их количество выросло до 2783, причем 985 — сугубо китайские. Естественно, что казахстанским работникам данных компаний для продвижения по карьерной лестнице, для того, чтобы быть востребованными, необходимо знать китайский язык.
Немаловажную роль играет и образовательный фактор. Сейчас Китай является третьей страной в мире — после США и Великобритании — по количеству иностранных студентов. И это неудивительно: во-первых, получение качественного образования является билетом в жизнь для молодежи, а во-вторых, восточный сосед активно привлекает нашу молодежь через грантовую систему и через удешевление стоимости образования. КНР является второй после России страной, куда массово едут на обучение наши молодые граждане: за десять лет количество казахстанцев, получающих образование в китайских вузах, увеличилось в 14 раз. Например, в 2016 году обучение в КНР проходили 11764 казахстанца, большинство которых осваивали специальность «китайский язык и культура», а также «международная торговля», «менеджмент», «управление» и «финансы». Есть даже казахстанская студенческая организация КСАК – Kazakhstan Students Association in China.
Тем не менее, считаю, что на языковую ситуацию в нашей стране китайский фактор не будет оказывать существенного влияния — казахский и русский языки в силу естественных причин останутся доминирующими в Казахстане. А то, что наши граждане будут знать не два, а три или даже четыре языка, из которых три являются мировыми (английский, русский, китайский), — так это же замечательно. В долгосрочной перспективе применение русского языка вследствие демографических изменений, естественной убыли русскоязычного населения и набирающей обороты эмиграции значительно сузится. Лично я считаю это негативным моментом, но таковы наблюдаемые сегодня тенденции в языковой сфере, и они будут только усиливаться. Не приемля истерии в любых ее формах, хотел бы подчеркнуть, что китаизация региона нам не грозит, по крайней мере, до тех пор, пока сохраняется суверенная государственность Казахстана. Через одно поколение, то есть уже через 25 лет, казахский язык в стране станет доминирующим, а государство – мононациональным. О том, что ждет нас дальше, пусть рассуждают футурологи.
Китайцам нет никакой нужды навязывать нам свой язык и культуру, мы же не в древнем мире живем, когда культурный фактор был еще и дополнительным средством укрепления власти на завоеванных территориях. И никаких дополнительных территорий восточному соседу от нас не нужно – «китайский дракон» до сих пор не может «переварить» Синьцзян с Тибетом. Китай нуждается в наших природных ресурсах, в наших логистических транспортных коридорах, и это главная цель его экономической экспансии в западном направлении.
Адиль Каукенов, политолог, L.L.M., директор Центра китайских исследований China Center: «Опасаться проникновения китайского в Казахстан не стоит»
Внутри каждой страны можно найти некие факторы разделения, например, исторического характера. Но, с другой стороны, обратите внимание: Китай воспринимается нами как мощный и единый, и это является показателем того, насколько внутреннее региональное разделение может быть достаточно условным. Китайские провинции по факту – это бывшие царства, которые, кстати, об этом помнят.
Скажем, выступления Мао Цзэдуна молодежи было тяжело понимать. Потому что он говорил с сильным акцентом, а чаще всего на своем родном диалекте. И долгое время в Коммунистической партии Китая группировки базировались на землячестве, поскольку земляки разговаривают на одном языке, который другим непонятен.
А у кантонского диалекта, применяемого, в частности, в Гонконге, даже другая грамматика. Тем не менее, этот языковой регионализм не мешает стране ощущать себя единой. То есть в самом Китае существует множество языковых нюансов, поэтому опасаться проникновения китайского в Казахстан не стоит.
