Введённые в июле 2018 законодательные ограничения по ставке для онлайн-кредитования не сорвали с микрокредитных организаций ярлык «ростовщиков», но сумели приглушить бум на рынке, сообщает Forbes.kz.
Истории о жертвах микрокредитования — «денег до зарплаты», онлайн-кредитов и подобных сервисов — переполняют соцсети. И не всегда это касается неграмотных в финансовом отношении сельчан, ослеплённых «огнями большого города».
Часто бывает так: скажем, вполне себе обеспеченный горожанин со стабильным заработком берёт крупный кредит или ипотеку. И тут ему на несколько дней задерживают зарплату — бухгалтер заболел или у банка реорганизация. Чтобы не пропускать платёж, мужчина обращается к «микрокредиторам», перечисляет сумму банку, платит аренду и коммунальные, и оказывается, что на «деньги до зарплаты» уже и денег не осталось. Следующий заём покрывает предыдущий, суммы растут, и очень скоро нашему герою не даёт в долг не то что банк, а соседний магазин.
Кто виноват в таких ситуациях? Нормально ли такое положение с «деньгами до зарплаты»? Правда ли, что население Казахстана перекредитовано? И что делать, чтобы улучшить реалии в отношении микрозаймов? Forbes.kz задал эти вопросы экспертам и людям, побывавшим в шкуре проблемного заёмщика.
Ухабы на дороге, вымощенной благими намерениями
Для начала определимся с терминами. Вообще микрокредитование, или микрофинансирование, принесшее Нобелевскую премию профессору Мухаммеду Юнусу, было придумано им для своих соотечественников — бедных жителей Бангладеш. Мелкие суммы, выдаваемые в основном женщинам для открытия своего дела под поручительство всего села, действительно помогли многим семьям забыть о голоде. Но к нашему случаю оно отношение имеет весьма опосредованное, так как мы говорим не о микрофинансировании малого или микробизнеса, а о займах физическим лицам на потребительские расходы — так называемых «деньгах до зарплаты», выдаваемых онлайн, офлайн или с помощью специальных терминалов.
Эти две категории различаются на уровне правовых актов.
— Микрокредитные организации регулируются статьёй 718 ГК РК, законами РК «О банках и банковской деятельности», «О микрофинансовых организациях» и Правилами расчета ГЭСВ по предоставляемым микрокредитам, тогда как иные организации, выдающие займы физическим лицам (до зарплаты), регулируются статьёй 725-1 ГК РК и Правилами расчета ГЭСВ по договору займа, которые, по данным Нацбанка, вступят в силу в сентябре-октябре текущего года, — объясняет Альбина Юлдашева, администратор группы «Финансовая грамотность» в Фейсбуке, по её словам, бывшая «заложница онлайн-ростовщиков». — 16 июля 2018 вступили в силу изменения в законодательство, в рамках которого онлайн-ростовщики могут ограничиться при выдаче займов физическим лицам до 100% ГЭСВ и размером штрафных санкций за просрочку 0,5% в день, но не более 10%от суммы займа.
По данным сайта Kredit24, средняя сумма онлайн-займа — в районе 44 тыс. тенге:
- До 15 000 тенге – 44%
-
15 000 – 30 000 тенге – 29%
-
30 000 – 50 000 тенге – 15%
-
50 000 — 80 000 тенге – 12%
Таким образом, подавляющее большинство заёмщиков берут за раз менее 30 тыс. тенге.
Типичный заёмщик, как определили на том же сайте, это скорее жительница, чем житель Алматы, Алматинской области или Астаны, в возрасте до 40 лет, которая берёт деньги до зарплаты 2-5 раз в год.
Растём, братцы, растём
Какие суммы выдаются в масштабах страны, определить непросто: зачастую непонятно, что именно считают.
— Поскольку онлайн-кредиторы не сдают официальную статистику по выданным займам, был осуществлён мониторинг 15 основных компаний на рынке онлайн-кредитования, потенциальный оборот которых составил 20,18 млрд тенге, без учёта показываемых расходов, — говорит Альбина, ссылаясь на сайт Kazfintech.
По информации Юлдашевой, казахстанский рынок онлайн-кредитования вырос с 2,5 млрд тенге в 2015 до 22 млрд тенге, выданных через онлайн-кредиты за 9 месяцев 2017 — по данным Первого кредитного бюро (ПКБ); в 2015 кредитов было выдано 67 тысяч, в 2017 — 543 тысячи.
«В прошлом году онлайн-займов было выдано на сумму порядка 40 млрд тенге», — приводит другие цифры Казахстанская ассоциация Финтех (КАФТ).
— Рост портфеля микрокредитов по состоянию на начало 3 квартала 2018 к началу года – 19%. Растут сопоставимыми темпами оба сегмента – и потребительский, и корпоративный (хотя вес потребительского в общей структуре несопоставимо выше – 98%), — уточняет эксперт ИМЭП при Фонде первого президента РК Сергей Домнин.
По мнению учредителя сервиса Kredit 24 Алексея Сидорова, с принятием поправок, ограничивших ставку, «ситуация на рынке изменилась в худшую сторону: некоторые иностранные и местные компании закрылись.
— Спрос на онлайн-займы не удовлетворяется в полной мере, это видно по сокращению объёмов выдач, — утверждает спикер.
Компании пересматривают алгоритмы работы, меняют сайты. Некоторые участники рынка анализируют варианты работы с кредитными продуктами на более долгий срок и большие суммы, рассказали в КАФТ.
«Можно отметить снижение объёма выдач: по данным ПКБ, в январе этого года было выдано займов на сумму 6,7 млрд тенге, а в июле этот показатель упал до 5,2 млрд тенге, то есть объёмы кредитования показали падение больше чем на 1 млрд тенге, — привели цифры «финтеховцы». — Также, по данным ПКБ, сократилась доля рынка онлайн-кредитования в выданных потребительских кредитах: в июльских выдачах доля составила 2,1%(в январе 2018 года эта доля составляла 3,3%)».
С точки зрения ассоциации, тенденция это отрицательная.
«Рынок сокращается, но спрос сохраняется, потребность в быстрых займах, в займах до зарплаты с принятием закона не исчезла. Потому что этот спрос обусловлен социально-экономическими факторами: как не раз говорилось, четверть экономики страны находится в теневом секторе, люди получают зарплату в конвертах, наша аудитория – небанковская аудитория – в Казахстане составляет больше 2 млн человек (это самозанятые, неформально занятые граждане, которые не могут подтвердить свои доходы официально, не имеют отчислений). Кроме того, нельзя игнорировать развитие технологий, изменение потребительского поведения – выросло поколение, которое выбирает потребление онлайн, не выходя из дома. То есть среда, которая породила спрос на быстрые займы, не изменилась, не изменились факторы, которые сформировали эту среду, изменился только момент законодательного ограничения. Поэтому мы полагаем, что сохранение спроса при искусственном ограничении предложения приведёт к тому, что спрос будет удовлетворяться, но вопрос – где, кем и на каких условиях», — предупредили в ассоциации.
Взять и не отдать
Какие из этих займов — проблемные, то есть как часто заёмщики не могут отдать взятые деньги? Данные колеблются от 10 до 80% в зависимости от методик подсчёта и личного отношения к «микрокредиторам».
«По данным, которыми мы располагаем, показатель FPD (First Payment Default) или, другими словами, количество клиентов, которые вышли на просрочку и остаются 90 и более дней, колеблется в районе 13%, — сообщили в КАФТ. — Иногда к нашему рынку применяют показатель NPL (Non-Performing Loan), который используется в банковской сфере. Банковские займы погашаются несколькими траншами. В онлайн-кредитовании и получение займа и его погашение осуществляется, как правило, одним траншем. Поэтому мы полагаем в отношении нашего рынка более корректным использовать показатель FPD — First Payment Default – что дословно означает дефолт первого платежа».
Цифру в 10-12% в отношении просрочки 90 и более дней назвал Алексей Сидоров. По его мнению, микрозаёмщики платят даже аккуратнее, чем банковские.
С ним согласен и Сергей Домнин:
— Доля безнадёжных кредитов (просрочка свыше 90 дней) в общей структуре не изменилась – около 2%, а вот общая сумма просрочек выросла на 41%. Заёмщики МКО если допускают просрочки, то стараются всё-таки не затягивать с расчётом по долгам.
О чём говорит рост микрокредитования в Казахстане?
— Несомненно, рост микрокредитования в стране говорит о слабом финансовом образовании и финансовой стабильности населения Казахстана, — уверена Альбина Юлдашева. — Об отсутствии культуры риск-менеджмента у граждан, неумении вести и контролировать свой приход и расход.
Кроме того, популярность «денег до зарплаты» растёт из-за недобросовестного маркетинга, вводящего население Казахстана в заблуждение (скидка на кредит 70% или «приведи друга» и т. д.).
С Юлдашевой в корне не согласен Алексей Сидоров:
— При правильном использовании любые виды кредитов (не важно, банковские, микрозаймы до зарплаты или микрокредиты) помогают выйти из бедности. Верно и обратное — применяя не по назначению тот или иной кредитный продукт, можно создать для себя проблемы — финансовые и эмоциональные, — говорит он. — Рост микрокредитования говорит о том, что банковская система не может удовлетворить спрос на кредиты в общем в стране. А в определённых сегментах потребителей банковская система совершенно не может удовлетворить спрос, например в сегменте, где более активны финтехкомпании. Так как мы развивающаяся страна, у нас довольно большая доля небанковской аудитории (underbanked), то есть людей, у которых нет официального заработка, нет кредитной истории или она плохая, или нет залогов и т. д.
А ещё это означает, добавил Алексей Сидоров, что экономика и домохозяйства недополучают кредитных средств.
— Недокредитованность экономики подтверждается статистикой — сегодня у нас соотношение кредитов составляет 23% от ВВП. Это самый низкий показатель с 2007 года, — говорит он.
Константин Пак, директор по развитию сектора финансовых технологий и инноваций в Ассоциации финансистов Казахстана, объясняет:
— Кредит — это инструмент, это такая машина времени: вы берёте свои деньги из будущего и переносите сюда, за это вы посреднику готовы сколько-то оплатить. Если это помогает вам получить эти деньги, открыть производство, заработать и вернуть деньги, значит, кредит свои функции выполняет. Если его использовать так, что в будущем денег становится ещё меньше, значит, инструмент использован неправильно. При этом какой кредит, не важно: микрокредитование, ипотека, кредитование бизнеса и т. д. Это скорее вопрос условий и взаимоотношений конкретного клиента, конкретного проекта и конкретного финансового учреждения. Это всё инструменты, и они могут работать.
Эксперт согласен с Альбиной Юлдашевой: использование микрокредита — «вопрос финансовой грамотности, а не того, хороший продукт или плохой продукт». По его мнению, в стране происходит не рост микрокредитования, а легализация.
— Этим продуктам много тысяч лет, они всегда были. Были просто были чёрные ломбарды, а сейчас мы видим их и можем понимать динамику, сколько их на самом деле. Это говорит о том, что сложился хороший климат и возникла бизнес-модель, позволяющая работать легально, в правовом поле, — заключает Константин Пак.
Сергей Домнин выявляет подоплёку роста.
— Растущий спрос на кредиты вообще (растут не только микро-, но и портфель банковских кредитов населению – примерно на 9% с начала года; портфель займов МКО физлицам вырос примерно на 19%) свидетельствует о том, что текущих денежных поступлений от тех видов деятельности, которыми люди занимаются, недостаточно для удовлетворения текущего спроса, — называет он вещи своими именами. — Судя по динамике реальных доходов населения – а они выросли за январь-июнь всего на 1% в годовом выражении и рост крайне нестабилен – большая часть заёмщиков – это граждане, которым не хватает денег на текущие расходы. Если учесть сокращение доли доходов от работы по найму в 1 квартале 2018 до минимального с кризиса 2015-2016 значения (74,5%) и пиковое значение доли расходов на продовольствие (49,0%), то можно заключить, что у значительной части населения финансовая ситуация не отличается стабильностью.
Выход или тупик?
И наконец ключевой вопрос: помогают ли микрокредиты выбраться из бедности или загоняют в нищету?
Кредиты на срочное потребление — небольшие суммы на короткий срок — не направлены на борьбу с бедностью, считают в КАФТ.
«Если говорить о финансах, то необходимы другие подходы и инструменты, что, наверное, не является предметом этого разговора. В целом же борьба с бедностью требует большого комплекса социально-экономических решений в части проблем развития МСБ, промышленности, сферы услуг, занятости и т.д», — делают логичный вывод эксперты ассоциации.
— Международная практика – прежде всего речь идёт о беднейших странах Азии вроде Бангладеш – показывает, что микрокредиты – это в целом действенный инструмент, если стоит задача поддержать определённую часть населения, которая хочет открыть микробизнес, заниматься предпринимательской деятельностью официально. У нас похожая ситуация с неформальными самозанятыми, которых, по данным Минтруда РК на 2017 год, в Казахстане около 600 тыс. Значительная часть этих людей готова начать официальный бизнес, их могут поддержать адаптированные финансовые инструменты. Например, микрокредиты с субсидированной ставкой, — разъясняет Сергей Домнин. — Если речь идет о PDL (Pay Day Loan – заём до зарплаты), то в этом случае цели развития бизнеса не ставится. PDL-компании просто занимают рыночную нишу, удовлетворяя спрос на маленькие короткие деньги, и стремятся в этой нише зарабатывать. Однозначно положительное влияние PDL-компаний в том, что они помогают клиентам наработать кредитную историю, тем самым «выращивая» заёмщиков для банков. Сложно представить, как могут помочь улучшить финансовое положение займы со ставкой 100% годовых. На очень короткое время закрыть разрывы в семейном бюджете – да, но выбраться из бедности такой микрозаём вряд ли поможет. А вот при ненадлежащей финансовой дисциплине заёмщик с высокой вероятностью создаст себе финансовые проблемы всерьёз и надолго.
Кто виноват, узнали. Теперь — что делать?
— Сейчас, после вступления вышеуказанных поправок в силу, проглядывается несколько направлений по повышению добросовестности деятельности финансового сектора, — отметила Альбина Юлдашева и перечислила: — Первое: установление чётких правил игры, внедрение механизмов мониторинга и контроля с привлечением общественности, закрепление уполномоченного, контролирующего органа. Разработка нормативного регламента, регулирующего деятельность онлайн-кредиторов, с внедрением механизмов прозрачной отчётности. Второе: внедрение инструментов риск-менеджмента в систему онлайн-кредитования, разъяснение гражданам требований законодательства и их прав. Третье: внедрение в систему школьного и вузовского образования предмета финансовой грамотности и финансовой культуры.
