В Туркменистане готовятся к коммунальным бунтам, но все пройдет спокойно, пишет автор статьи на сайте Гундогар.
1 января 2019 года в Туркменистане наступит не просто новый год, а новая эпоха. Целое поколение, выросшее без малого за три десятилетия, впервые будет поставлено перед необходимостью платить по коммунальным счетам.
То, что для всего мира является обыденностью, для граждан этой закрытой страны до сих пор было немыслимо. Они привыкли, что газ, вода и электричество фактически бесплатны. Выкраивать последние деньги можно на еду, на одежду, но не на оплату всех жилищных благ. Можно ли предположить, что люди, лишенные этих льгот, решатся на бунт?
Медленно и печально
Президент Гурбангулы Бердымухамедов и его окружение, похоже, опасались бунта из-за отмены коммунальных льгот сильнее, чем народных волнений по любой иной причине. Иначе трудно объяснить, почему туркменские власти, обычно не склонные к сантиментам, подводили народ к идее оплаты коммуналки с невероятной осторожностью. Никто не стал выполнять предсмертный указ первого президента Сапармурата Ниязова, предписывавший с 2006 до 2030 года обеспечивать население совершенно бесплатными ресурсами. Но и отнимать у граждан сложную систему бесплатных лимитов газа, воды и электричества новый глава государства не спешил. А эта система, действовавшая с 1992 года, на практике и означала фактически бесплатное потребление. Счетчиков, чтобы отслеживать сверхлимитный расход, практически ни у кого не было, а тарифы на перерасход были крайне низки. После 2007 года власти начали понемногу экспериментировать, то повышая тарифы на сверхлимитное потребление, то требуя массовой установки счетчиков в каком-либо населенном пункте, а то и просто собирая с граждан «подати за сверхлимит» в произвольном порядке без проверки счетчиков. Но все это было представлено сугубо как местные дела, не имеющие отношения к высокой государственной политике. С телеэкранов гражданам внушали, что в стране царит «эпоха могущества и счастья», а их мелочные конфликты с домкомами и газовщиками не заслуживают даже упоминания.
В 2015 году, когда стало очевидно, что многолетние точечные эксперименты не вызвали волны народного гнева, критика системы льгот впервые прозвучала с высокой трибуны. Один из членов Яшули Маслахаты (Совета старейшин) заявил, что высочайший уровень жизни в Туркменистане позволяет гражданам без каких-либо усилий оплачивать коммунальные ресурсы. В последующие два года на эту тему начал осторожно высказываться и сам Бердымухамедов. Осенью 2017 года на последнем заседании Яшули Маслахаты было объявлено, что вопрос об отмене льгот можно считать решенным.
Но даже после этого граждане не обнаружили в почтовых ящиках невиданные доселе счета. Потребовался еще год тонких политических игр. Яшули Маслахаты преобразовали обратно в Халк Маслахаты (Народный совет). Так этот совещательный орган назывался при Ниязове, и именно его члены горячо поддерживали введение льгот в 1992 году. Лишь после первого заседания обновленного совета в сентябре 2018 года прозвучала конкретная дата отмены льгот: 1 января 2019 года. Бердымухамедов подписал соответствующее постановление, отменяющее нормативные акты 1992 года. После этого в стране развернулась массовая кампания установки счетчиков, демонстрирующая гражданам, что на этот раз решение принято окончательно и бесповоротно.
Реформа не для бедных
Как реагируют на случившееся сами граждане? Судя по сообщениям независимых СМИ, пока что они восприняли нововведение довольно спокойно. За минувшие три года все успели догадаться, что платить за коммуналку рано или поздно придется. Люди давно пережили первые возмущение и шок, связанные с этим событием, и теперь их волнуют в основном практические вопросы. Как установить счетчик, если в последние месяцы эти приборы оказались в дефиците? Что делать, если руководство на работе требует справку об установке счетчика в квартире, а в офисах горгаза и электросетей скопились огромные очереди за этими документами? Какими окажутся тарифы — действительно ли, как говорят в народе, менее ощутимыми, чем в соседних странах? Или власти решат сразу приучить население к максимальной нагрузке на кошелек? И, наконец, — насколько серьезными будут санкции за неуплату? Вдруг все окажется не так страшно, и Туркменистан просто превратится из «страны коммунальных счастливчиков» в «страну беспечных должников»?
Хотя всем понятно, что легко не будет. Проблема в том, что в Туркменистане уже давно нелегко. Если оценить реальные доходы подавляющего большинства населения, то окажется, что даже самая щадящая дополнительная нагрузка на кошелек может оказаться фатальной. О каких дополнительных тратах можно говорить, если людям приходится часами стоять в очередях перед государственными магазинами, ожидая завоза муки или куриных окорочков по фиксированным ценам? Пойти в частный магазин и заполнить холодильник по рыночным ценам могут лишь представители крайне малочисленной элиты. Да что и говорить, если даже иностранные специалисты, проживающие в Туркменистане, уже начали испытывать ощутимые трудности с финансами. В этом году лондонская консалтинговая компания ECA International внезапно поместила Ашхабад, объятый экономическим кризисом, на первое место в рейтинге самых дорогих городов мира.
А как будет оплачивать коммунальные счета человек, у которого нет стабильной работы, гарантированной зарплаты, если он вынужден зарабатывать частным извозом, шитьем, вязанием или сбором вторсырья? Всех этих доходов едва хватает на продукты питания, лекарства и самое необходимое из одежды. Таких людей в Туркменистане — десятки и сотни тысяч. За последние год-полтора армия безработных увеличилась. Бердымухамедов упразднил госконцерн «Туркменнефтегазстрой» и Министерство коммунального хозяйства, объединил Минводхоз с Минсельхозом, Минфин с Минэкономразвития, реорганизовал в гособъединения многие ассоциации. Все эти преобразования сопровождались массовыми сокращениями и отправкой в бессрочные неоплачиваемые отпуска.
В первую очередь от отмены льгот пострадают именно социально уязвимые слои населения, и именно они, доведенные до отчаяния, могут первыми открыто проявить недовольство. Источник, близкий к высокопоставленному работнику в президентском дворце, заявляет, что руководство страны старательно пытается предсказать реакцию общества на отмену льгот. Результаты этого анализа нельзя назвать утешительными.
Коммунистический сыр
Преподаватель ашхабадского вуза по имени Вепа считает, что беспрецедентные коммунальные льготы и фиксированные цены на базовые продукты питания были установлены Ниязовым для достижения трех целей. Во-первых, президент хотел повысить собственный рейтинг — выступить в роли щедрого и заботливого Туркменбаши, отца всех туркмен. Не будем забывать, что в 1992 году Туркменистан населяло поколение людей, воспитанных на идеалах коммунизма. Для них идея «все надо раздавать бесплатно, а денежные отношения — зло» казалась совершенно логичной. Даже за рубежом многие люди, ностальгирующие по СССР, в последующие годы расценивали решение Ниязова как победу советских идеалов, плодами которой довелось насладиться жителям хотя бы одной из постсоветских стран.
Во-вторых, президент хотел облегчить жизнь населения в самые сложные годы переходного периода и тем самым предотвратить бунт. Фактически выбирать приходилось между народом, который не платит за коммуналку и возмущается требованиями заплатить, и народом, который не платит и благодарен за это.
И, наконец, Ниязов с удивительной прозорливостью догадался, что такого рода социальные гарантии сделают народ более покорным, терпеливым и уязвимым. Человек, оплачивающий различные государственные услуги, чувствует себя клиентом, который, как известно, всегда прав и имеет возможность даже покапризничать. Если поставщик услуг перестает устраивать клиента, — тот может отдать свои деньги конкуренту. А человек, который находится «на содержании» у государства, может лишь помалкивать, — чтобы «хозяева» не рассердились и не урезали паек еще больше. И даже если «бесплатная» вода не поднимается выше второго этажа, остается лишь признавать, что дареному коню в зубы не смотрят.
Педагог Вепа вспомнил, что однажды в Дашогузском велаяте (области) на границе с Узбекистаном задержали контрабандистов из числа жителей приграничных сел. Те промышляли перемещением через границу дешевого туркменского бензина. Когда об этом доложили Ниязову, тот пришел в ярость и приказал лишить семьи задержанных права пользования бесплатным электричеством, газом и водой. В те трудные годы такое наказание (естественно, не предусмотренное никакими законодательными нормами и не утверждаемое судебным решением) было страшнее, чем лишение свободы.
Спокойствие, только спокойствие
По сути, в 1992 году был заключен негласный договор между властью и населением. Бесплатные ресурсы в обмен на лояльность, покорность и сохранение спокойствия. И, надо сказать, свои обязательства по данному пакту народ выполнял исправно. Даже доведенные до крайней степени нищеты, угнетенные вездесущей коррупцией и полицейско-чиновничьим произволом люди и не думали как-то противоречить властям. Каждый знал, что в соседнем Узбекистане население платит немалую часть своих скудных доходов за то, что в Туркменистане считается подарком Вождя.
26 лет пользуясь бесплатным сыром, граждане и сами не заметили, как оказались в закрытой мышеловке. А как иначе назвать нынешний туркменский режим, где многое без объяснений запрещено, а что-то, наоборот, человек обязан делать вопреки своей воле. Хочешь выехать за рубеж? «Болонок» (не положено), — спокойно отвечает пограничник. Недоволен этим решением и пытаешься жаловаться? Так можно получить и 20 лет лишения свободы. Зато в день государственного праздника изволь рано утром явиться с цветами к тому памятнику, к которому укажут. Не говоря уж о регулярных «добровольных» поездках на уборку хлопка.
Наши собеседники в Ашхабаде, Мары и Дашогузе сходятся во мнении, что именно бесплатные лимиты и социальные льготы сильно изменили туркмен. Древний и некогда очень вольнолюбивый народ, последним из всех жителей Центральной Азии подчинившийся Российской империи, превратился в запуганных и покорных рабов, существующих за счет скудного пайка. Причем это касается не только молодежи, но и почтенных аксакалов. Сегодня, как признается преподаватель Вепа, ему противно смотреть на белобородых стариков, которые с высоких трибун повторяют лозунги о всеобщем счастье, очевидно противоречащие окружающей действительности.
«Я стариков не осуждаю, — рассуждает Вепа. — Я понимаю, что режим их превратил в марионеток, озвучивающих идеи президента. Беда в том, что все мы стали глухонемыми и слепыми. Вся нация, включая и мужчин, ходит, как молодые замужние женщины, с закрытым яшмаком ртом».
В Туркменистане на протяжении всех 27 лет независимости никогда не было много людей, готовых открыто осуждать решения правительства или говорить о проблемах в стране. А за последнее десятилетие сотрудники министерств внутренних дел и нацбезопасности, прокуратуры, судов и других репрессивных органов настолько преуспели в подавлении гражданской активности, что даже близкие родственники перестали доверять друг другу.
Вариант для беспокойных
Альтернативные СМИ, пишущие о событиях в Туркменистане, уже не раз рассказывали об активистах, которые пострадали от действий спецслужб. В их числе — Дуньягозель Джумагулыева, простая женщина из Саятского района Лебапского велаята, от безысходности обратившаяся на радио «Азатлык» в надежде, что местные чиновники услышат ее и помогут с работой. Но вместо этого Джумагулыеву посадили на 15 суток. Сельчанам урок — чтобы неповадно было выносить сор из избы.
Другой пример — из Балканабада. Там жители одного из кварталов и сотрудники ремонтно-наладочного управления концерна «Туркменнефть» давно наблюдают, как представители власти терроризируют семью рабочего Хекима Хаджиева. Тот посмел через зарубежное издание обратиться с открытым письмом к президенту по поводу хищений и нарушений прав работников. Все наблюдатели молчат, потому что никто не хочет, чтобы и его семья подверглась травле наравне с Хаджиевыми. «Против лома нет приема, — поясняет сосед Хекима, заливая печаль очередным стаканом дешевого алкоголя. — Вякнешь — и у тебя самого тут же »найдут» наркотики или запрещенную религиозную литературу».
Еще одну историю нам рассказал житель 30-го микрорайона Ашхабада. Его однокурсник был активен в соцсетях, которые запрещены в стране, ставил лайки и оставлял комментарии. Свое мнение он выразил и под публикацией, в которой рассказывалось о пристрастии зятя президента к очень дорогим часам. Однажды некие люди обманом выманили мужчину из дома и вывезли в пески за поселок Чоганлы, севернее Ашхабада. Сперва его жестоко избили, затем заставили рыть могилу, обещая закопать его живьем, если он не поубавит интернет-активность. После этого случая человек удалился из всех групп и закрыл свою страницу. Наш собеседник утверждает, что занимается подобными «воспитательными беседами» так называемый «эскадрон смерти», числящийся в структуре Министерства нацбезопасности. Правда это или же байки запуганных людей, выяснить невозможно. Впрочем, это и неважно: реальный или выдуманный, «эскадрон смерти» влияет на сознание и поведение каждого гражданина.
Вероятно, теми же методами власти будут бороться и с проявлениями недовольства касательно отмены льгот. Предприниматель Якуб из Мары говорит, что если население решится на открытый протест — репрессий станет только больше. Якуб припомнил, как на одном из заседаний Совета безопасности Бердымухамедов объявил главе Министерства нацбезопасности строгий выговор и жестко потребовал «своевременно выявлять и устранять явления, которые могут оказать негативное влияние на ситуацию в стране». «Я расцениваю это требование президента как снятие всех запретов», — заявляет Якуб. По его мнению, власти не остановятся даже перед кровопролитием.
Неслышный миру мат
Бердымухамедов выглядит спокойным, когда говорит о якобы существующей в стране общественно-политической стабильности. Однако его спокойствие — это маска, говорят те, кто близок к госчиновникам высокого уровня. Как и любой гражданин Туркменистана, Аркадаг («Покровитель») живет в мире с двойным дном, где под красивой внешней картинкой скрываются неврозы и неуверенность. Окружение старается ограждать президента от любой негативной информации, потому что чиновники знают, что бывает с гонцами, приносящими дурные вести. Но совсем ничего не подозревать глава государства не может.
Один из наших собеседников пояснил: «Это на публике он выглядит беззаботным: скачет на лошади, ездит на велосипеде, пишет книги, играет в боулинг. Но, как все мнительные люди, он болезненно и обостренно ощущает социальное беспокойство. Ему не докладывают, но он чувствует, что народ воспринимает его как нарцисса, который живет себе в кайф и тратит деньги на бесполезные мегапроекты. Президент знает также, что его сестры и племянники своим поведением в обществе выставляют его сторонником кумовства и местничества — того, что туркмены осуждали во все времена. Отняв у народа то, что было даровано его предшественником Ниязовым, он вызвал на себя огонь критики, причем в непечатных выражениях. Каждое его появление на телевизионном экране вызывает желание тихо материться. Так тихо, чтобы никто не слышал, но поверьте, от этого становится немного легче».
Будущее режима довольно туманно. Туркмены знают латинское выражение «что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Они когда-то потешались над байским сынком Атовом из отечественного кинофильма, которого богатый отец пытался женить на красавице и вывести в люди. В современном Туркменистане в роли того бая выступает Бердымухамедов-старший, а в роли инфантильного Атава — его сын Сердар, которого всеми путями упорно продвигают к вершинам власти. И если кто-то просто ухмыляется, то кадровые офицеры Минобороны, МВД и Министерства нацбезопасности, стиснув зубы, наблюдают за тем, как в торжественной обстановке вручают подполковничьи погоны Сердару Бердымухамедову, не служившему в армии ни дня. А в МИДе, где Сердар значится заместителем министра, шушукаются, что с главой ведомства Рашидом Мередовым совсем скоро что-то да случится.
«Дело в нас, туркменах»
Туркмены говорят: капля за каплей — будет озеро. Может ли из капель людского недовольства в нынешнем Туркменистане образоваться бурная река протестов? В теории это кажется возможным, соглашается марыйский предприниматель Якуб, но добавляет, что на практике такое все же исключено. Бизнесмен рассуждает: «Недовольство властью ощущается везде, но массового характера, думаю, оно не приобретет. Дело в нас, туркменах. Мы, чего греха таить, нация племен, которые, в свою очередь, делятся на тейпы, роды… Мы разобщены, а не едины, как другие народы. Нас не касается то, что волнует, беспокоит и вызывает протест у жителей соседнего региона или какой-то отдельно взятой категории граждан».
Якуб рассказал, что почти год назад в Лебапском велаяте уставшие от безденежья дехкане (фермеры) обратили в бегство арчина (главу сельсовета). Но эта акция не нашла поддержки ни у дашогузских, ни у марыйских аграриев, работающих на земле на таких же кабальных условиях, как лебапцы. За бунтом жительниц Дашогуза, которые протестовали против десятикратного повышения стоимости детских садов в 2017 году, в других регионах тоже просто понаблюдали со стороны. Якуб заключил: «Такие мы, туркмены: разобщенные, но тихие и покладистые, как отара под присмотром чабана в окружении своры псов-алабаев».
Родоплеменная разобщенность туркменского народа — козырная карта в руках правительства Бердымухамедова. Она пока не разыграна, но при необходимости, конечно, будет задействована. Вполне вероятно, что в развернувшейся после этого борьбе племен и кланов победит не Бердымухамедов и не его сын. Но вряд ли можно ожидать, что на фоне всего описанного к власти придет кто-то, радикально отличающийся от первого и второго президентов Туркменистана.
