В 2019 рост цен на ГСМ в Казахстане продолжится. Так считает экономист, аналитик нефтегазового рынка Сергей Смирнов. Он объяснил казахстанский парадокс: почему цены на топливо в долгосрочной перспективе всегда растут, вне зависимости от цен на нефть, пишет Forbes.kz.
За 2018 казахстанские НПЗ произвели 3,9 млн тонн моторного топлива (бензин, авиационный керосин). Этот объём на треть превышает показатели предыдущего года, такие данные сообщают в Комитете по статистике Министерства национальной экономики. Дизельного топлива в республике произвели 4,6 млн тонн, то есть на 7,4% больше, чем в 2017, и 2,9 млн тонн топочного мазута, что на 12,9% меньше, чем годом ранее.
F: Сергей Леонидович, мы стали перерабатывать больше топлива. Что будет с ценами на бензин в 2019? Он подешевеет?
— Увеличив объёмы производства на наших модернизированных заводах, мы вовремя не отказались от поставок российского бензина и получили затоваривание бензином АИ-92. Он упал в стоимости со 160 тенге за литр до 150-153 тенге за литр. Вместе с тем подскочили цены на дизтопливо. В конце 2017 дизель стоил примерно одинаково с АИ-92. Сейчас цена дизтоплива составляет 193 тенге за литр, то есть выше, чем бензина АИ-98. Но когда избыток продастся, цены снова начнут расти.
F: Казахстан вновь готов отказаться от российского бензина, чтобы защитить внутренний рынок. Это как-то повлияет на ценообразование?
— К 2025 в рамках ЕАЭС будет сформирован единый топливный рынок. Полагаю, что цены в Казахстане будут формироваться на основе российских, где АИ-92 стоит сегодня свыше 40 рублей (около 227 тенге). Это означает, что стоимость бензина постепенно вырастет примерно на четверть для выравнивания с российской. Чиновники в последнее время объясняли возникновение дефицита на топливном рынке республики массовым перетоком нашего дешёвого топлива в соседнюю Россию: якобы «транзитники» устанавливают дополнительные баки и т.д. На мой взгляд, смешное объяснение. Чтобы возникал дефицит в таких объёмах, в каких он возникает в Казахстане, топливо надо вывозить не канистрами, а железнодорожными цистернами. Но тогда это контрабанда в крупных размерах, и возникают вопросы к таможне.
F: Получается, цены будут расти в долгосрочной перспективе?
— 2025 год – не такая далекая перспектива. В 2023-2024 уже должен быть создан какой-то прообраз топливного рынка. Почему в прошлом году выросли цены на дизтопливо? Потому что летом акцизы были подняты в 17 раз! Именно для того, чтобы оно меньше уходило в Россию. То же самое могут сделать и с бензином, объяснив это защитой нашего рынка. Кстати, когда акцизы на дизтопливо повышали, обещали, что это временная мера и она будет действовать до 1 ноября 2018. Сейчас январь 2019 — цены продолжают оставаться высокими. Обещали — и не сделали.
Рост нефтедобычи в стране обеспечивается такими крупными проектами, как Кашаган, Тенгиз, Карачаганак (это около 70% производимой в республике нефти), но они работают по соглашениям о разделе продукции (СРП), ориентированы на экспорт и не обязаны поставлять нефть на внутренний рынок.
У нас цены на ГСМ не привязаны к ценам на нефть. Падает цена на нефть на мировом рынке или растёт, цены все равно продолжат расти, потому что они ориентируются на российский рынок. А у нас с Россией разное ценообразование – там 7-10% от стоимости топлива составляет сырая нефть, у нас где-то 50-60%. У нас налоговая часть – примерно 15%, в России около 50%. Поэтому в России цена на сырьё слабо влияет на стоимость ГСМ. У нас должна бы зависеть, но практика показывает обратное. Это выгодно нашим крупным нефтетрейдерам. Даже во времена жёстко регулируемых цен у нас регулировали цены на конечном сегменте (рознице, АЗС), а не на оптовом, поделённом практически между пятью компаниями, рынке.
F: В последнюю неделю декабря ушедшего года министр энергетики Канат Бозумбаев заявил об отказе от строительства четвёртого НПЗ. Нужен ли он Казахстану?
— Ещё в 2014 президент поставил задачу разработать ТЭО четвёртого НПЗ, но этого до сих пор не сделано. Чиновники под разными предлогами затягивают его разработку. То ищут место для его строительства, то источники сырья, то (даже не определив его мощность) рынки сбыта для произведённых на нём нефтепродуктов… До сих пор нет определённости ни с первым, ни со вторым, ни с третьим. С Кыргызстаном долго-долго договариваемся о поставках ему всего около 200 тыс. тонн топлива.
Власти заявляют о рыночной экономике, но боятся конкуренции, загораживаются от неё то запретами, то высокими пошлинами. Договориться и поделить топливный рынок даже в рамках ЕАЭС, с той же Россией не могут.
Учитывая, что плановая модернизация имеющихся НПЗ затянулась на 10 лет, строительство нового завода не следует откладывать до 2030. Тем более что нет определённости с наступлением дефицита топлива. Так, год назад Канат Бозумбаев, ссылаясь на расчёты международных и казахстанских экспертов, утверждал, что нехватку по бензину и дизтопливу страна начнёт испытывать к 2023, и к этому сроку четвёртый завод должен быть построен. Теперь «вдруг», со ссылкой на тех же международных экспертов, выясняется, что «благодаря проведённой модернизации у нас есть хороший лаг до 2026-2027», а если ещё и газифицируем автотранспорт, то «до 2030 года новые мощности для внутреннего рынка не будут нужны». А если энерговедомство здесь вновь просчитается, как это уже происходило с объёмами потребления ГСМ и сроками модернизации?
Следует уже сегодня определиться с местоположением завода, мощностям и проектировать под низко оцениваемую на мировом рынке (на 30-40% дешевле марки Brent) высоковязкую нефть с месторождений Бузачи, Жетыбай, Каражанбас, Каламкас. Тем более что её переработка позволит выпускать ещё и моторные масла. Сегодня в Казахстане существует единственное предприятие по их производству, но его мощности не могут полностью обеспечить потребности страны, и свыше 80%потребляемых смазочных материалов ввозится из-за рубежа. Самый крупный поставщик – Россия, на которую приходится до 70% их общего объёма.
