Российское направление остается непреходящей тематикой в казахстанской повестке. И если в политическом сегменте между двумя странами стратегическое партнерство, то на общественном уровне отношение к России имеет крайние формы – от демонизации до идеализации. Такой большой оценочный разброс, с одной стороны, вызван действиями самой России, а с другой, связан с отсутствием собственной школы россиеведения, которая помогла бы понимать политическую философию северного соседа, прогнозировать его действия. Один из немногих, кто занимается системным изучением российского направления – Аскар Нурша, декан Школы государственной и общественной политики и права AlmaU. Витриной его специализации стала книга «Путинская Россия: геополитический реванш или агрессивная оборона», вышедшая в свет в конце прошлого года. Собственно говоря, эта работа и стала поводом для интервью Sayasat.org с Аскаром Нурша.
— Одна из тем российской тематики, которая волнует Казахстан – переговоры между Москвой и Минском относительно углубления двусторонних отношений. Российская сторона поставила вопрос ребром: либо Белоруссия покупает российскую нефть по рыночным ценам либо выходит на диверсификацию Союзного государства. На ваш взгляд, чем обусловлена столь жесткая позиция Кремля? Зачем российскому руководству идти на повышение ставок, ведь эта партия несет большие риски и издержки. Или игра стоит свеч?
Данный вопрос имеет две стороны – экономическую и политическую. Экономическая состоит в том, что России не нравится схема, которая устоялась в двусторонних торгово-экономических отношениях, и она предлагает ее поменять, с чем Минск не согласен. С точки зрения Кремля, белорусская экономическая модель неэффективна, и она держится на российских кредитах, льготной цене на российский газ, доступе белорусской продукции на российский рынок и реэкспорте Беларусью российских нефтепродуктов. Убрать льготы в отдельных секторах подталкивают различные внутрироссийские лоббисты, ведомства и компании. Кремль готов оставить все как есть, но только если Минск согласится на дополнительные шаги по качественному углублению двусторонней интеграции в формате Союзного государства, в том числе в валютно-финансовой и военно-политической сферах. Минск считает, что Москва дискриминирует белорусские товары на российском рынке, а за российским давлением скрывается ничто иное как усилия российского олигархата по получению доступа к лакомым для них кусочкам белорусской экономики.
Политическая сторона состоит в том, что пятый президентский срок А. Лукашенко начался в 2015 году, и Беларусь неминуемо приближается к президентским выборам. В предвыборный период белорусские власти чувствуют себя уязвимыми и традиционно опасаются того, что Москва начнет влиять на выборный процесс и вести опасную для нынешних белорусских властей игру, искать своего кандидата на президентский пост. Здесь для Кремля, действительно, открывается более широкое окно для политических маневров, в том числе по линии Союзного государства, чтобы подтолкнуть Минск к уступкам.
Так продолжается уже более десяти лет. Но нынешний период характеризуется тем, что и Владимиру Путин находится на четвертом президентском сроке, после которого он вновь не имеет права на переизбрание подряд на новый срок. В этой ситуации Кремль ищет новые аргументы для легитимности действующего российского президента, и лавры интегратора в глазах на белорусском направлении ему бы сейчас очень пригодились. Это чувствует его окружение и усиливает активность на данном направлении.
Вы один из немного казахстанских экспертов, кто специализируется на российской политике, изучении ее системных основ. Исходя из вашего понимания логики российской политики и ее философии, чем закончатся переговоры между Москвой и Минском?
В Александре Лукашенко заключена сила белорусской позиции. Но в нем же ее слабость. Россия выступает зонтиком от геополитических непогод для белорусского президента, которого в Европе иногда называют «последим диктатором Европы». Но если бы белорусский президент не сидел пять лет сроков подряд и уступил бы дорогу новым людям на президентском посту, то необходимость в российском зонтике отпала бы. Уязвимость Александра Лукашенко перед российским давлением делает уязвимой Беларусь. Ему нужно для себя решить, нужно ли Беларуси более глубокая интеграция с Россией, и готов ли он поделиться суверенитетом Беларуси, уступив его Союзному государству с Россией, хорошо взвесить личные политические интересы и интересы страны. Если он выразитель консолидированной воли населения, которое стремится к интеграции, то тогда никакой проблемы в нынешнем состоянии российско-белорусских отношений нет. Если же население выступает за независимое развитие страны, то тогда Минск рискует «заиграться» в данную игру с Россией, в которой каждый новый ход способен ухудшить ее позиции.
Насколько реально создание на базе ЕАЭС Союзного государства? И вообще, действительно ли Кремль болен геополитическим реваншизмом, или это выдуманная страшилка, которой демонизируют Россию?
Союзного государства по подобию российско-белорусского союза, думаю, не получится создать. Но сейчас Россия активно пытается нащупать допустимые для ее партнеров по интеграции пределы уступок. В общем будет создаваться то, что удастся продавить.
В то время как в Казахстане заявляют о том, что ЕАЭС для нашей республики является исключительно экономическим проектом, в России напоминают, что экономика неотделима от политики. В России, действительно, значимая часть населения ностальгирует по величию СССР и болезненно ощущает утрату контроля над территориями бывших союзных республик. И интеграция – это, помимо прочего, способ объединить на новой основе, создать самодостаточную от Запада цивилизацию, политическое и экономическое пространство.
Речь для российской элиты не идет о восстановлении СССР, но опыта создания чего-то кроме Варшавского блока, СНГ и Таможенного союза у нее нет. Есть попытки копирования европейского и азиатского интеграционного опыта. Но, по большому счету, как в известном анекдоте «хотят собрать комбайн, но всегда получается танк». Разница потенциалов между Россией и ее соседями очень велика, и отказаться от лидирующей и доминирующей роли в региональном объединении Россия не может.
На мой взгляд, речь не идет о геополитическом реваншизме в чистом виде. Современной России далеко до влияния СССР в мировой политике. Скорее, это, с одной стороны, попытки сохранить влияние, а, с другой стороны, агрессивная оборона в границах постсоветского пространства, от того, что Россия понимает, как геополитическая экспансия Запада. Но для некоторых постсоветских стран геополитической экспансией выглядят действия самой России в «ближнем зарубежье».
Задавились ли вы в своей книге вопросом – чем закончится путинский этап российской истории? Какими, по вашему мнению, будет итог путинизма? На ваш взгляд какая Россия нужна Казахстану – путинская, медведевская или ельцинская?
Путинский этап рано или поздно закончится. Но нас интересует, главным образом, что успеет осуществить Россия в ее «ближнем зарубежье» за отведенное ему во власти время? Вторая чеченская кампания, осложнения в отношениях с Грузией, украинский кризис, углубление евразийской интеграции, противостояние с Западом, сирийская военная кампания – событийный ряд и вместе с этим масштабы изменений достаточно впечатляющие для правления одного президента. Не менее важно, какое политическое наследие В. Путин оставит после себя, какие семена были посажены за годы президентства, и какие ростки дадут всходы уже после ухода.
Опять же важно, как будут развиваться отношения между Россией и Западом. Если противостояние обострится, дойдет ли до того, что одной из арен для выяснения отношений станет Центральная Азия, включая Казахстан. Сейчас Россия готовится к пессимистичным сценариям, но не оставляет надежды на примирение, путем разграничения сфер влияния. Думаю, Россия будет и далее стремиться противопоставить Западу консолидированную позицию стран ОДКБ и евразийской интеграции.
Траекторию дальнейшего движения России определит сама российская политическая элита. Многое зависит от того, будет ли она спаянной, и какой выход различные элитные группировки будут искать в условиях геополитического столкновения с Западом. Вопросов много возникает: как отойдет от власти сам Владимир Путин, отстранится ли он в полной мере после передачи власти, или захочет остаться российским Дэн Сяопином, грозит ли Кремлю «предательство элит».
Стили президентства Владимира Путина, Дмитрия Медведева и Бориса Ельцина сильно отличаются друг от друга, но при каждом из них можно назвать как возможности, так и неудобства для Казахстана. Вопрос в том, что Россия наголову превосходит остальные постсоветские страны по военно-политическим и экономическим параметрам. Поэтому иметь дело с таким мощным, по крайней мере для нас, соседом всегда непросто. Но в целом, Казахстану до сих удавалось выстраивать нормальные деловые отношения со всеми президентами России. И это говорит, что Казахстану смотреть надо, прежде всего, в зеркало. Видит ли он в отражении то государство, которое способно вести самостоятельную политику в международных делах и сдерживать державные порывы России в отношении себя, вызывать к себе уважение у внешнеполитических партнеров.
Историческая ретроспектива показывает, что отношения Казахстана с Россией имеют один конец – потеря независимости. Действительно ли можно говорить о некой предопределенности и есть ли у нас другой вариант?
Дела вовсе не обстоят так плохо. При анализе часто упускают из вида, что Казахстан сам является локомотивом и инициатором многих процессов на постсоветском пространстве. Главное, чтобы мы не идеализировали свою роль и реальные возможности в международных и региональных процессах.
Россия действует в регионе исходя из своих интересов, но мы должны действовать из своих. Понятно, что мы должны помнить «украинские» и «грузинские» уроки, отдавать себе отчет, какая именно политика привела эти страны к конфликту с Россией. Сейчас у нас хорошие отношения с Россией. Но в то же время нельзя загонять себя в тупик, сужая диапазон своих отношений с Россией до евразийской интеграции. Возьмем, Узбекистан. Не состоя ни в какой евразийской интеграции и приостановив членство в ОДКБ, он вполне успешно на двустороннем уровне развивает дружественные отношения с Россией. Так же ведет себя Азербайджан. А мы сами себе не оставляем других вариантов, и более того, занимаемся самоубеждением, что других вариантов нет. Мы вполне могли бы поставить интеграцию на паузу, то есть остановиться на достигнутом, осмотреться получше, какие еще есть возможности в международных отношениях и у нас в регионе, и принять нужное для себя решение, сохраняя при этом тесные связи с Россией и «свободу рук».
