В сентябре 2018 мы утверждали, что экономическая и внешняя политика Китая противоречат законам экономики и геополитики, и предупреждали, что такая ситуация не может продолжаться долго. С тех пор наша оценка подтвердилась и опасения укрепились, говорится в статье Арвинда Субраманьян и Джоша Фельмана:
Еще недавно Китай следовал уникальным путем развития благодаря всеобъемлющему контролю правительства над экономикой (и обществом в целом). Но эти времена закончились. Внутренние долги страны непомерно выросли, а уровень внутренних инвестиций миновал положительную точку доходности и движется в сторону отрицательных величин.
Более того, стратегия Китая по стимулированию экспорта, продвижению промышленных «национальных чемпионов» и экспроприации иностранных технологий переступила порог того, что Запад, и особенно Соединенные Штаты Америки, готовы терпеть. Инициатива председателя КНР Си Цзиньпина «Один пояс – один путь» демонстрирует все признаки имперского замаха. Мало того что кредитование этой инициативы намного превышает заемные возможности участвующих правительств – его условия, как недавно отметил Рикардо Хаусманн из Гарвардского университета, становятся все более обременительными и ростовщическими.
Еще в сентябре мы усмотрели неизбежность нарушения в устойчивых экономических показателях Китая. Мы предположили, что даже если бы страна не шла к полномасштабному кризису, ее почти наверняка настигла бы комбинация из быстрого замедления экономического роста и резкого обесценивания своей валюты.
С тех пор этот прогноз получает все больше подтверждений. На фоне глобального экономического роста и сокращения экспорта экономика Китая продолжает замедлять темпы, по сравнению с 6,4%, зафиксированными в четвертом квартале 2018. Двухзначный средний показатель экономического роста, достигнутый страной в 1980 и существовавший до недавнего времени, еще никогда не казался столь отдаленным.
В ответ на нынешний глобальный спад правительство Китая приняло решение ослабить ограничения на частные и государственные займы. Но это лишь усугубит долговые и инвестиционные проблемы страны. Иначе говоря, как гласит известная китайская пословица, «выпить яда для утоления жажды».
Но даже без этих макроэкономических событий полное пренебрежение Китая устоявшимися выводами в области экономики развития не может длиться вечно. Экономисты Дуглас Норт, Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон показали, что долгосрочное экономическое развитие, как правило, должно опираться на сильные государственные институты и открытые политические системы, поскольку они необходимы для поощрения конкуренции, повышения доверия инвесторов, для динамизма и инноваций.
На приведенном выше графике восходящая наклонная линия отражает позитивную взаимосвязь между политическим и экономическим развитием. Являя собой яркое исключение из этой прочной системы, Китай уже давно демонстрирует слабое место данной теории взаимосвязей. С его закрытой политической системой он не должен быть так богат, каким является в действительности.
В 1990-х и 2000-х годах Запад сделал ставку на то, что Китай перестанет быть исключением и повернет к нормализации, допустив создание более открытых, демократических политических институтов (как указано пунктирной синей стрелкой на графике). Практически это означало бы переход к западной политике, что облегчило бы рост Китая и дало возможность американским фирмам организовать производственные мощности на его территории.
Но под руководством Си Цзиньпина Китай стал менее открытым (как показывает красная стрелка на графике). И, как указывает Николас Ларди из Института международной экономики Петерсона в своей новой книге, экономика Поднебесной перешла от модели роста, основанного на частном секторе, к государственному капитализму.
Другими словами, системные политические и экономические изменения делают Китай еще большим исключением, увеличивая вероятность того, что его возвращение в нормальное русло произойдет в форме резкого ухудшения экономических показателей (черная стрелка вниз). Невозможно точно сказать, когда произойдет это изменение. Но чем упорнее Китай игнорирует правила экономического развития, тем более вероятным становится развитие этого сценария.
К сожалению, любой разрыв в экономических показателях Китая окажет сейсмическое воздействие на остальной мир, поскольку приведет к значительному ослаблению юаня. Фактически, сам Китай может спровоцировать обесценивание своей валюты, чтобы стимулировать свой экспорт и смягчить неизбежное падение внутреннего спроса, особенно его инвестиционной составляющей.
Для мировых валют такой сценарий будет равносилен приходу цунами. Другие крупные азиатские страны отреагировали бы на это проведением собственной девальвации для поддержания своей конкурентоспособности, а Европа и Соединенные Штаты испытали бы резкую дефляцию по мере реального укрепления их валют.
Для исторического сравнения вспомним, как в 1930-х годах доллар США и британский фунт стерлингов обесценились примерно на 40% в течение четырех лет, тогда как французская и немецкая валюты оставались в целом стабильными (по отношению к золоту). Так же, как США и Великобритания в 1929 году, незадолго до Великой депрессии, сегодня основные азиатские экономики, которые пострадают от обрушения китайской валюты, составляют около 30% мировой торговли.
Что еще хуже, сегодня для мировой экономики торговля гораздо важнее, чем 90 лет назад. В 2017 экспорт товаров составлял 20-25% мирового ВВП, по сравнению с 8% в 1929 году. Это означает, что обесценивание азиатских валют значительно мощнее ударит по миру, чем девальвация доллара США и фунта стерлингов в 1930-х годах. Таким образом, потенциальное потрясение в Китае способно затмить конкурентное обесценивание валюты в начале 1930-х годов – в один из самых мрачных экономических периодов в истории.
Так или иначе, продолжающееся пренебрежение Китая законами макроэкономики, геополитики и экономического развития ускорит его неизбежное возвращение к нормальной жизни. Когда это произойдет, мир должен быть к этому готов.
Арвинд Субраманьян ‑ бывший главный экономический советник правительства Индии, действительный старший научный сотрудник Института международной экономики Петерсона и приглашенный лектор в Гарвардской школе государственного управления имени Кеннеди; автор книги «Затмение: жизнь в тени экономического господства Китая»
