Президент США Дональд Трамп заявил, что 100% территории, которую контролировала группировка «Исламское государство», уже отвоевано. Полевые командиры Демократических сил Сирии, союзников американцев, говорят, что полной победы удастся достичь в течение недели.
Корреспондент Би-би-си Квентин Соммервилл встретился с теми, кто сейчас покидает Багуз, последний оплот ИГ в Сирии.
Мир 12-летнего Хамзы — маленький и ужасный. Почти вся его жизнь прошла на 40-километровом отрезке берега реки Евфрат.
В этот мрачный оплот кошмарного халифата «Исламского государства», судьба привела мальчика из иракского города Эль-Каим. В свои 12 лет он видел смерть чаще, чем можно себе представить.
Сейчас Хамза уже далеко от Евфрата. В палатке посреди пустыни, обдуваемой всеми ветрами, он живет один, если не считать пожилой женщины, которая его почти не знает.
У Хамзы сломана нога, но она заживает, и он улыбается, когда я задаю вопросы.
Я спрашиваю его, как они жили в Багузе.
«Хорошо, — говорит он и снова улыбается. — Мало еды и воды. И много боев. Там были тяжелые бои».
Ему по-прежнему нравится ИГ?
«Нет. Почему они должны мне нравиться после всего, что они сделали?» — говорит он.
Хамза — сирота. Его отец присоединился к группировке и взял с собой всю семью. Пять месяцев назад родители Хамзы, его братья и сестры погибли во время авиаударов по территории, захваченной ИГ.
Жертв «Исламского государства» — миллионы: джихадисты убивали и терроризировали мирных жителей в Ираке, Сирии и Ливии. Их отношение к езидам было признано ООН геноцидом.
Однако джихадисты были жестоки не только к своим врагам, они ожесточали и растлевали собственных детей.
В рамках соглашения о прекращении огня более шести тысяч женщин и детей вместе с ранеными боевиками покинули Багуз — территорию, все еще контролируемую ИГ.
Мечты джихадистов о постоянно расширяющемся халифате обернулись жалким лагерем в пустыне.
Первая остановка при выезде из города — пустыня, где под открытым небом проверяются и регистрируются тысячи беженцев. Воздух здесь едкий и грязный. Многие из беженцев больны. Они справляют нужду прямо в пустыне.
Большая часть беженцев следует в уже переполненный лагерь близ города Эль-Хасака, расположенный в деревне Аль-Хоул.
Пока я разговариваю с Хамзой, в лагере наступает затишье: сегодня новые беженцы еще не прибыли, а вчерашние уже посажены в грузовики для перевозки скота и отправлены в долгий путь через пустыню к лагерю Аль-Хоул.
Беженок обыскивают курдские женщины-бойцы. Неизвестно, фотографируют ли они их и берут ли их отпечатки пальцев.
Фотографии раненых мужчин-боевиков и их биометрические данные собираются перед тем, как отправить их под стражу.
Однако провести полноценное расследование и выяснить их причастность к вменяемым им преступлениям здесь очень сложно. Не ясно, как долго курды смогут держать боевиков. Некоторые из них, как ожидается, будут освобождены уже через несколько месяцев.
Один из задержанных, мужчина из Алеппо, утверждает, что был уборщиком. «Я останусь здесь необходимое время, а потом уеду к своим родителям. Поселюсь у мамы и забуду обо всем. Это будет самое правильное решение», — говорит он мне.
Другой мужчина, Абу Бакр Ансари, был ранен, но особого сожаления не демонстрирует.
Оба остаются в заключении у курдов.
В пустыне мне попадаются оставленные вещи: разбитые и сгоревшие мобильные телефоны, разломанные USB-флешки.
Я подобрал лежавшие в грязи фотографии. На одной из них четыре девушки в скаутской форме. На другой девушка в хиджабе. Кто-то из них, наверное, сейчас едет в лагерь Аль-Хоул.
Банки из-под консервов, грязные памперсы, карточка на получение питания для семьи косоваров. Отец занимал важный пост в ИГ. Но это уже другая история…
Многие женщины покинули оплот ИГ не потому что хотели уехать, а потому что им было приказано. У многих поношенные военные рюкзаки их мужей.
Кажется, они не хотят, чтобы их враги — курды и коалиция стран Запада — догадывались о том, кто они на самом деле.
Некоторые из них ждут воссоединения с мужьями, которые остаются в Багузе в ожидании решающего боя. Многие остаются фанатичками.
Женщина в никабе, представившаяся мне как Умм Юсеф, по ее словам, канадка тунисского происхождения.
Ее муж — марокканец. Он был убит, но Умм, возможно, уже вышла замуж за другого боевика, который находится в Багузе.
«Аллах сделал это, чтобы испытать нас. Без еды, без денег, без дома, но сейчас я счастлива, потому что через некоторое время, через два часа у меня будет вода, чтобы утолить жажду», — говорит она.
Британия и другие члены коалиции убеждают курдов в необходимости держать боевиков ИГ под стражей и не выпускать их на свободу. Однако после всех тех лишений, которые принесли сюда боевики, курды хотят, чтобы их здесь не было.
Ночью привезли новую группу эвакуированных из оплота ИГ женщин с детьми. Некоторые дети плакали, другие словно замерли в оцепенении.
Когда им задаешь вопрос, они отворачивают от света камеры свои покрытые пылью лица, опускают глаза и молчат.
Те, кто не знал жалости, теперь умоляют о ней.
Одна из иранок, которая вместе с другими 200 женщинами идет в темноте к лагерю, говорит мне: «Ты видел детей здесь? Ты понимаешь, какую боль они испытывают? Ты можешь понять боль старых людей и женщин, которые были разорваны в клочья бомбами? Детей, которые погибли во время авиаударов? Ты человек. Мы все люди. Ты понимаешь мою боль, брат?»
Рядом с толпой беженцев развернута медицинская станция, принадлежащая благотворительной организации Free Burma Rangers. Один из работающих здесь врачей, Пол Брэди, приехал из Калифорнии. По его словам, характер ранений меняется с прибытием новых и новых беженцев.
«Десять дней назад к нам поступило несколько человек с пулевыми ранениями. По их словам, в них стреляли, потому что они пытались бежать. Но теперь такие к нам почти не поступают. Сейчас приезжают с менее свежими ранами, которые, судя по всему, были получены а ходе авиаударов или ракетных обстрелов», — говорит Пол Брэди.
«Если вы зайдете в приемный покой, там стоит действительно ужасный запах, потому что у многих из них застарелые раны, которые гноятся уже давно», — говорит врач.
Через некоторое время поток людей, наконец, иссякнет, а затем последует решающее сражение за Багуз. Те, с кем нам удалось поговорить, утверждают, что в городе остаются еще тысячи боевиков.
Хамза получил ранение пять недель назад, когда наступил на мину. Сейчас, по его словам, его поврежденная нога намного лучше.
Я собираюсь уходить, Хамза смотрит на меня, и улыбка исчезает с его лица. Он спрашивает: «Что со мной будет?»
У меня нет ясного ответа. Я не могу сказать ему, что обратно в Ирак его могут не пустить. Возможно, его отправят в лагерь Аль-Хоул, как и многих других.
Я оставил ему воду, шоколад и бананы. Здесь о нем могут позаботиться врачи и курдские военные.
Когда на следующий день я вернулся в эту пустыню, Хамзы уже не было. Его место в палатке заняли другие больные и раненые, бежавшие от остатков так называемого халифата.
