Казахстан был единственной из стран Центральной Азии, где тема транзита власти публично стала обсуждаться еще с 2010 года, когда президент Нурсултан Назарбаев обрел статус «Лидера нации». За последующие 9 лет в республике планомерно выстраивалась законодательная и политическая инфраструктура для того, чтобы 19 марта 2019 года в 19.00 первый президент Казахстана объявил о своей отставке. Многие в стране ожидали этого заявления — но позже, в преддверии следующих президентских выборов, которые должны пройти в Казахстане в 2020 году.
Спешка с отставкой и спешные предложения по переименованию столицы Казахстана Астаны в Нур-Султан могли иметь вполне конкретную причину, которая связана с ухудшением здоровья главы государства. В результате инаугурация бывшего спикера Сената Касым-Жомарта Токаева на пост президента Казахстана 20 марта 2019 года превратилась в мероприятие по воспоминанию разных деяний первого президента.
Еще в прошлом году в интервью телеканалу BBC Касым-Жомарт Токаев заявил, что президент Назарбаев может и не принять участие в президентских выборах 2020 года. Теперь самому Токаеву придется участвовать в подготовке этих выборов. Они будут интересными — на них будет определен преемник первого президента Казахстана, который займет пост на следующие пять лет. Гипотетически в этих выборах может участвовать и сам Токаев. Еще больше вопросов возникло после назначения дочери президента Дариги Назарбаевой на пост спикера Сената, что по Конституции сделало ее вторым человеком после президента.
Вырисовывается интересная конфигурация транзита власти, в которой четко виден треугольник в лице представителя «старой гвардии» президента — Касым-Жомарта Токаева — и членов его семьи. И если старшая дочь президента заняла кресло спикера Сената, что гипотетически увеличивает ее шансы выдвинуться в следующие президенты, то племянник экс-президента Назарбаева Самат Абиш имеет сильные позиции в одной из ключевых силовых структур страны — в Комитете Национальной Безопасности, занимая пост первого заместителя председателя КНБ.
Что касается предстоящих президентских выборов, то не важно, когда именно их проведут, так как в политической истории Казахстана уже были прецеденты досрочных выборов. В любом случае эти выборы, как и отставка президента, не более чем политическая игра, сценаристом и режиссером которой является сам Назарбаев. Он ушел, чтобы остаться — в новом статусе, пока позволяет здоровье. Уже в 2010 году стало ясно, что добровольный уход президента со своего поста будет лишь формальным действием.
Фактически Назарбаев так и останется руководителем государства, надсистемным игроком, имея в своих руках серьезные властные полномочия в роли «Лидера Нации», председателя партии «Нур Отан», которая контролирует парламент, почетного сенатора, члена Конституционного совета и пожизненного председателя Совета безопасности. Кстати, Совет безопасности Казахстана в 2018 году из консультативно-совещательного органа превратился в конституционный орган с серьезными рычагами управления.
Теперь он должен координировать проведение единой государственной политики в обеспечении национальной безопасности и обороноспособности страны, сохранении внутриполитической стабильности и защите конституционного строя и национальных интересов Казахстана на международной арене.
Назарбаев остается надсистемным игроком, и не стоит ожидать каких-либо кардинальных изменений во внутренней и внешней политике Казахстана. Это будет период сохранения status quo. Декларации о преемственности политики будут дружно звучать из уст всех представителей казахстанской власти. Это касается и внешней политики страны, которая с начала 90-х годов формировалась как многовекторная, принося свои экономические и политические дивиденды Назарбаеву. Не случайно пост президента Казахстана занял не просто один из представителей «старой гвардии президента», а человек, хорошо известный международной общественности в качестве бывшего министра иностранных дел.
Один из первых своих зарубежных визитов новый президент Казахстана совершит в Китай. Это тем более символично: Касым-Жомарт Токаев был китаистом и неплохо владеет китайским языком. Хотя на фоне роста антикитайских настроений в Казахстане это скорее может быть не плюсом, а минусом для нового президента. Китай активно усиливает свое присутствие в Центральной Азии, и это может еще больше возбудить рост антикитайских настроений в регионе. Подобное наблюдается не только в Казахстане, но и в Кыргызстане. Более того, сейчас все государства региона — светские режимы, но число мусульман во всех странах Центральной Азии растет и в долгосрочной перспективе может переориентировать регион в сторону мусульманского мира.
Страны Центральной Азии уже попали в сферу геополитической конкуренции трех центров притяжения в мусульманском мире: Ирана, Саудовской Аравии и Турции. Это породит новые вызовы для других геополитических игроков. Отношение к Китаю в Центральной Азии может еще ухудшиться по мере продолжения давления на мусульман в Синьцзян-Уйгурском автономном районе.
В Казахстане сильны и антиевразийские настроения, в первую очередь направленные против России, которую после 2014 года многие подозревают в неоимперской политике на постсоветском пространстве. Гипотетически — в долгосрочной перспективе — в Казахстане все более активно будет ставиться вопрос о необходимости выхода страны из ЕАЭС и из Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
Таким образом, Пекин, Москву или Вашингтон должен интересовать не сам уход Назарбаева с поста при сохранении статуса надсистемного игрока. В условиях казахстанской политической системы «точка бифуркации» — начало изменения его системы. Неважно, как произойдет передача власти. Любая политическая сила после смерти первого президента видоизменит политическую и экономическую систему под себя, даже если она будет декларировать преемственность его политики.
Примерно такую ситуацию мы сейчас можем наблюдать в соседнем Узбекистане, где новый президент Шавкат Мирзиеев не только провел чистку внутри элиты, но также серьезно ослабил позиции членов семьи первого президента Ислама Каримова и провел серьезный апгрейд внешней политики страны. Кстати, пример узбекской модели смены власти в политической элите Казахстана мог повлиять на решение Назарбаева покинуть свой пост не на похоронном лафете.
Как надсистемный игрок он попытается сформировать механизм преемственности власти и обезопасить свою семью. Но это вряд ли поможет: при отсутствии куратора в лице первого президента внутриэлитных конфликтов не избежать.
Кроме того, любой преемник столкнется с наследием тех многочисленных проблем, которые не мог эффективно решить первый президент, а они формируют в обществе «эффект парового котла».
