Политическое отсутствие Н.А.Назарбаева породило массовое чувство неуверенности в завтрашнем дне.
На первый взгляд, режим продолжает работать как прежде, но уже появились явные признаки двоевластия, или, точнее безвластия, когда ведомства в полной растерянности принимают взаимоисключающие решения.
А в это время общество тестирует пределы дозволенности, пишет Карлыгаш Еженова в своей статье «Особенности Казахстанского транзита».
Казахстанцы привыкают жить в новой реальности. Хотя, впрочем, в последнее время уже ощущались первые предупредительные толчки внутрисистемных войн и войнушек. Правда, тогда они скорее напоминали партизанское движение в тылу противника. И если до сих пор центром притяжения был только Назарбаев, то теперь стали появляться более мелкие, но «инициативные» группировки. Опасность такой ситуации в том, что в таких условиях высокая вероятность нарастания внутрисистемных конфликтов, когда приоритеты одной группы могут продвигаться в ущерб всей системы в целом. Особенно, когда у системы эти приоритеты отсутствуют как таковые. И дело не только и не столько в том, что теперь появилось два центра принятия решений: Совет безопасности и Администрация президента. А в том, что, несмотря, как теперь стало ясно, на тщательную подготовку к периоду транзита, власть так и не оказалась к нему готова.
Во-первых, стремительно обновляется чиновничий аппарат, приходит много людей, которых есть большой соблазн назвать «серыми лошадками». Среди них есть немало людей с либеральным мышлением, но есть и те, кто попросту не понимает, что он пришел в систему, где идет слом заводских настроек и получить ожидаемые дивиденды от своей позиции будет гораздо труднее.
Во-вторых, невиданно выросло влияние КНБ даже невзирая на внутриведомственные противоречия, выливающиеся в невидные обычному взгляду структурные изменения. Спецслужбы умело воспользовались ситуацией политической неопределенности и практически превратились в центр принятия многих решений. И с их стороны было бы преступлением не воспользоваться ситуацией управленческого паралича.
В-третьих, бизнес пытается понять, кто «решает», кто дает хоть какие-то гарантии и, пожалуй, впервые за последние десятилетия почти предоставлен самому себе. Но из-за того, что он уже отвык работать вне квазигосударственного капитализма, олигархи попросту не знают, что делать с этой свалившейся на них свободой, пусть и сомнительного характера.
В-четвертых, несмотря на все декларации о первичности экономики, политическая составляющая обнажилась со всей беспощадностью, бесцеремонно вторгшись в коридоры ведомств. Вдруг стало очевидным, что возможность реформирования в рамках существующей системы уже просто невозможна. Правда, об этом по-прежнему избегают говорить вслух. Но, видимо, уже недолго.
Найти, как раньше, свое место в вертикали, стало сложнее.
Теперь не достаточно консолидироваться вокруг стабильность и предсказуемости, олицетворением которых был Елбасы. Утрачен единый, заданный им, политический контекст. Но главное, система так привыкла работать на Назарбаева, что теперь все чаще упускает все, что не имеет к нему непосредственного отношения.
Сам Токаев пока примеряет на себя новые одежды. Видно, что они ему пока в тягость. То, что было его конкурентным преимуществом – дистанцированность от различных группировок, вдруг стало ахиллесовой пятой. Понятие своей команды еще никто не отменял. Поэтому ему чаще приходится принимать либо интуитивные решения, либо следовать фарватеру государственной машины.
Как ни странно, но особенно это заметно по информационной политике. Ужесточение контроля над информационным полем – самый яркий признак разбалансировки. Вместо диалога и диверсификации рисков, создания хотя бы видимости либерализации чиновники предпочитают по привычке подстраховаться и «пережать», только усугубляя ситуацию.
Но если социально-политические проблемы можно временно «залить» деньгами и административным ресурсом, то экономика менее послушна. Хотя бы потому, что мы по-прежнему очень зависим от внешних факторов: цен на ресурсы, валют соседей, импорта и экспорта.
Стране предстоит заново пережить 90-е. Но тогда перераспределение собственности шло в совершенно другом контексте – тогда все понимали, что это последствия крушения империи. Сейчас все это объяснить будет гораздо сложнее.
В этой ситуации логичен только один вариант, который практически лишен перспектив – не побоятся приотпустить вожжи, выдохнуть, поделиться ответственностью за будущее со своим обществом. Это не так сложно. И даже прагматично. И уж точно будет не хуже консервации сложившегося положения.
По сути, это тоже самое, что и декларировалось до сих пор: управляемая/гибридная демократия. Настали времена, когда людям очень нужен собеседник. Лучше им его дать. Иначе он сам возникнет откуда ни возьмись. И не факт, что будет говорить то, что нужно.
