На вопросы EXCLUSIVE отвечает Айдос Садыков – основатель и руководитель YOUTUBE – канала БАСЕ.
— Вы уже 5 лет в Киеве. Как добываете хлеб насущный? Чем живете, кроме БАСЕ? Кстати, это же целая команда – репортёры, операторы, техперсонал, информаторы, наконец… Кто финансирует такую махину?
— Вопрос финансирования оппозиции больше всего волнует обывателей. Вдолбили в головы, что без финансирования, без крыши невозможно ничего делать. Поэтому этот вопрос очень часто задают в комментариях, потом уже, на основе каких-то своих умозаключений, озвучивают свою версию. Мол, они работают на того или иного олигарха или на Аблязова.
Не могут понять, что деньги, на самом деле, мало что решают. Все начинается с идеи, принципов, а деньги в оппозиционной деятельности вторичны, иногда они есть, а чаще всего, их не хватает. Спросите себя, сколько дали денег Максу Бокаеву или Арону Атабеку. Они сидят в тюрьме и при желании могут в любой момент выйти на свободу, им дадут и деньги, и свободу.
Почему же они не выходят, почему они не хотят каяться и признаваться в том, чего не совершали. Дело в принципах, они сидят, потому что считают принципы дороже денег, свободы и даже жизни. Я сам был политзаключенным и мне тоже предлагали и деньги, и свободу в обмен на отказ от оппозиционной деятельности. Но я предпочел тюрьму такой свободе.
Что касается нашего канала БАСЕ, нас никто не финансирует и никто никогда не финансировал. Для нас неприемлемо, чтобы кто-то находился над нами и командовал, давал указания, решал что и как нам делать. Если бы хотели стать состоятельными и жить сытой жизнью обычного обывателя, мы бы давно могли это сделать. БАСЕ — абсолютно независимый канал, независимый не только от власти, но и от состоятельных беженцев, считающих себя оппозиционерами.
— А в украинской общественно-политической жизни участвуете?
— Есть контакты среди украинских общественных деятелей и политиков, есть друзья среди майдановцев и активистов крымско-татарского освободительного движения. Бывает, что участвуем в каких-то акциях, помогаем информационно, но, в целом, мы активно не участвуем в украинской политике.
Во-первых, мы все-таки граждане Казахстана, в Украине у нас статус политических беженцев. И раз мы не граждане Украины, у нас есть определенные ограничения, например, мы не имеем права избираться и избирать.
— Как вам наши выборы на фоне украинских? Найдёте навскидку 10 отличий?
— В Казахстане никогда не было выборов. То, что вы называете выборами — это фарс, примитивное шоу для отсталых, неграмотных и недалеких. Дважды был начальником оппозиционных штабов, в 2005 и в 2007 годах. Дважды был кандидатом в депутаты мажилиса — в 2004 и в 2007 годах.
Прекрасно знаю, как проходит агитация, кто и как считает голоса избирателей. То, что происходило в 2019 году, ничем не отличалось от предыдущих так называемых «выборов». Если сравнивать, то по своей активности нынешняя кампания уступает кампании 2005 года, когда оппозиция объединилась в движение «За справедливый Казахстан».
Тогда, чтобы не дать оппозиции агитировать, избивали активистов, арестовывали целые окружные штабы, сжигали агитматериалы. По количеству нарушений и жесткости преследований выборы нынешнего года показались мне легкой прогулкой по сравнению с 2005 годом.
В отличие от Казахстана, в Украине проходили демократические выборы, признанные мировым сообществом. Была активная агитационная кампания кандидатов, были открытые и публичные дебаты и был честный подсчет голосов, после которого миллиардер и действующий президент Петр Порошенко проиграл начинающему политику и актеру Владимиру Зеленому. Этот факт сам по себе доказывает, что выборы в Украине действительно были выборами — без влияния административного ресурса и без фальсификаций.
— У нас некоторые считают, что после 9 июня мы движемся к своему майдану. Но вам, должно быть, это кажется перебором… Куда по-вашему дрейфует Казахстан?
-Майдан по-казахски — это Алан, площадь. Нет ничего страшного в этом слове, рано или поздно в Казахстане будет свой Алан и, даст Бог, будет смена этого режима. Других вариантов народу просто не оставили.
Режим действительно давно сгнил и, по-моему, находится на последней стадии перед крушением. Когда это будет, трудно сказать : это может случиться хоть завтра, а может не случиться и через пять лет. Все будет зависеть от определенных факторов, в том числе, от экономической и политической ситуации. Большое значение имеет активность народа, которая с каждым годом повышается.
Для смены режима именно сейчас не хватает организованности и координации действий. В количественном отношении для этого требуется не так много людей, не более 20 000 человек в Астане и по несколько тысяч в регионах. Дальше все покатится, как снежный ком, так было везде, где происходили революции. И так, если даст Бог, будет и в Казахстане.
В Казахстане есть свои особенности: более жесткий режим, фактический запрет на создание общественных организаций и политических партий, а также запрет на проведение уличных акции протеста. Но это все временные преграды, народ со временем сумеет организоваться и в этих трудных условиях. Падали режимы и пожестче, например, режим парагвайского диктатора Стресснера пал после почти 35 лет правления. Там были и массовые убийства оппозиционеров, и «эскадроны смерти», однако, ничего не не помогло. Ни пушки, ни солдаты, ни репрессии не спасли диктатуру от крушения.
— Насколько можно понять, в ходе предвыборной кампании ваши симпатии были на стороне бойкотчиков. Между тем, здесь кое-кто уверен: кабы не они – был бы второй тур. А бойкотчиков называют креатурой Акорды или наймитами Аблязова. Скажите честно: вы чьих будете?
— В период так называемых выборов, активная часть казахстанского общества разделилась условно на четыре лагеря.
Первые — это те, кто выступал за сохранение статус-кво, за сохранения режима, вторые — это агентура власти, объединившиеся вокруг Косанова, третья группа — это те, кто, как бы не примыкая ни к какому лагерю, призывал лишь к активному наблюдению на участках.
И была четвертая группа под условным названием «бойкотчики». В стане бойкотчиков наиболее активными и последовательными была наша группа, группа Аблязова, были социалисты и другие более мелкие группы, как внутри страны, так и за рубежом. Никакого единого центра по организации бойкота не было, и, тем более, не было единого лидера, на которого все ориентировались. Всех бойкотчиков объединяло абсолютное неприятие этого шоу под названием «выборы», и все бойкотчики, в той или иной степени, призывали и организовывали общенациональный митинг на 9 июня. Что касается связи бойкотчиков с Акордой, это, пожалуй, самая глупая версия, которая не выдерживает никакой критики. Те, кто так думают, не понимают, что в Казахстане выборы всегда срежиссированы, а итоги заранее подведены. Единственными врагами режима были именно бойкотчики, так как они выступали за полную отмену этих выборов, потому что они были незаконными и нелегитимными. Все остальные, в первую очередь косановцы, принимали активное участие в легитимизации выборов.
А группы, выступавшие только за наблюдение, в принципе выполняли ту же роль, только они еще и заботились о своей репутации, старались сохранить со всеми отношения. Принципиальной разницы между косановцами и наблюдателями нет никакой — обе группы сотрудничают с властью и обе группы, так или иначе, в будущем будут лезть в различные комиссии, советы, маслихаты и мажилис. Свою хитрость и гибкость они выдают за умеренность и реализм, но все это игра, которая рано или поздно закончится. Хитрость происходит из-за недостатка смелости и принципиальности. Сотрудничать с властью и сохранять хорошие отношения с оппозицией ни у кого еще не получалось, не получится и у них. Свои личные договоренности они хотят преподнести как победу гражданского общества в Казахстане. Хотя по большому счету для народа нет никакой разницы, будут ли сидеть в советах одни нуротановцы или их разбавят несколькими лояльными с имиджем независимых деятелей. В таких случаях, всегда проигрывает народ, а выигрывает власть и интересы этих деятелей. Нужна смена всей системы, а не декоративные, ничего не решающие органы.
— Что вы думаете об Аблязове? Кто он – вождь в эмиграции или провокатор? А Амиржан Косанов – политический лузер или джокер власти?
— С Мухтаром Аблязовым у нас непростые отношения, не раз были публичные конфликты. Весной 2017 года мы: я, Аблязов и Болат Атабаев создали ДВК. Через год наши пути разошлись. В целом, Аблязов делает немало для смены этого режима, но называть его лидером всей казахской оппозиции — это сильное преувеличение. Это Акорда представляет всех, кто выступает за радикальные изменения, членами команды Аблязова, а некоторые мало разбирающиеся люди потом в разной форме тиражируют это в массы.
Оппозиция у нас многогранная и многоликая : там есть либералы, социал-либералы, социалисты, есть религиозные деятели. Аблязов представляет только одну, но очень раскрученную группу, поэтому его всегда и везде упоминают. Все, даже не имеющие к нему никакого отношения события, умышленно связывают с ним. Так удобно власти и так удобно прикормленным властью средствам массовой информации.
Что касается Амиржана Косанова, то о том, что он из себя представляет, я писал и говорил еще в 2010 году. Косанов давно находился на содержании властей и играл роль авторитетного «ветерана оппозиции». Спасибо тем тысячам патриотов, которые вышли 9 июня на площади нашей страны. Именно благодаря их усилиям Акорде пришлось слить Косанова и всю его группу. Не будь митингов 9 июня, Косанов получил бы свои несколько процентов, немного поругал бы власть, а затем взял курс на создание так называемой легальной оппозиции в Казахстане. Косанова и его команду слили из-за страха перед народными волнениями.
— Акежан Кажегельдин, с которым мы беседовали сразу после выборов, считает: в стране родилась новая, уличная оппозиция и задача старой – передать ей эстафету. Не велик ли аванс для «от правды не убежишь» да «мен ояндым»?
— Акежан Кажегельдин может говорить все, что угодно, его слова ничего не значат. Именно Кажегельдин был одним из создателей и лидером движения «Жана Казахстан», созданного год назад специально к президентским выборам в Казахстане. Именно группа Кажегельдина выдвинула Косанова, а затем еще раз поддержала в мае на своей парижской встрече. Оппозиционная деятельность — это не спорт чтобы передавать эстафеты и ждать финиша. Настоящая, системная оппозиционная деятельность и появившиеся недавно группы молодых людей — это совершенно разные вещи. Насколько я вижу, их, скорее, можно назвать общественными активистами, чем оппозиционерами. Они провели пару акции, встречались с чиновниками, различными акординскими политтехнологами. Говорить, что они стали оппозиционерами еще очень рано, что из них получится дальше — покажет время.
— Почему в Казахстане не нашлось своего Зеленского? Кстати, скажите: уже можно судить о том, каково это – комик у власти?
— В условиях Казахстана свой Зеленский не может появиться в принципе. Зеленский, как политик, появился через пять лет после Майдана. Ни во время Майдана, ни в последующие годы, мы не видели политика Зеленского. Для появления своего Зеленского нужны соответствующие благоприятные условия, готовая демократическая база, которая в современном Казахстане отсутствует.
— В Казахстане немало тех, кто грезит парламентско-президентской республикой. В Украине она прописалась не вчера. Приживется ли оно в наших палестинах?
— Я сторонник парламентской формы правления, именно парламентской, а не президентско-парламентской. Народ Казахстана ничем не хуже и не глупее других народов, где укоренилась такая форма. Когда придет время, граждане Казахстана примут парламентскую республику, они поймут, что это единственное средство от диктатуры, лучший способ привлечь к управлению государством действительно самых лучших.
— Ваш БАСЕ первым показал видео про Тенгизское побоище. Что за этим стоит? Наступление охлократии? Не страшно за родину?
— Народ давно проснулся и теперь требует свое. С начала этого года не проходит и недели без волнений, без митингов, забастовок и других акции протеста. Все это говорит о том, что никакие запугивания, никакие репрессии не смогут остановить наш народ.
В Тенгизе надо четко разделять повод и причины, повод — это, то что все видели фотографии и видео аморального содержания. Причины в другом: в неравноправной оплате труда, в низких заработных платах рабочих и, в целом, их недовольстве своим положением. В Казахстане сложилась предреволюционная ситуация, возросла сила и организованность народа. Дальше, если власти не проведут политические и экономические реформы, все закончится революцией.
— Вы уехали из страны, получили от ООН статус беженцев. Что должно произойти в вашей жизни и в жизни страны, чтобы вы вернулись?
— Революция, смена режима. Как только начнутся серьезные изменения, как только мы все сможем организовать и вывести на улицы большое количество людей, даст Бог, я вернусь в Казахстан, а за мной следом и моя семья.
