Любопытно, что кыргызстанские интеллектуалы, похоже, пребывают в иллюзии, что именно их страна находится в авангарде процессов демократизации в регионе и порождает образцы демократических институтов и процедур для соседей по Центральной Азии, погрязших, по их мнению, в автократии и политической несвободе. Однако на деле именно кыргызский провальный кейс способен отбросить развитие демократии в регионе на несколько десятилетий назад, говорится в статье Жанар Тулиндиновой на сайте ИАЦ МГУ:
Тогда как казахстанский опыт цивилизованного транзита власти – с гарантией сохранения статус кво и прав собственности действующей элиты и без ревизии политического наследия предыдущего руководства – способен стать модельным для других стран постсоветского пространства и послужить развитию демократии, отмечает автор.
15 июля, в понедельник, состоялось первое расширенное заседание правительства с участием президента Казахстана Касым-Жомарта ТОКАЕВА. В казахстанской политической традиции это мероприятие – одно из ключевых событий для госаппарата, уступающее по значимости разве что ежегодным посланиям президента. Надо сказать, что Касым-Жомарт Кемелевич с блеском справился с этим жанром публичного выступления главы государства, выполнив программу-максимум для подобных мероприятий: сделав срез текущей социально-экономической ситуации в стране, проведя тонкую настройку госаппарата для решения ключевых задач и направив населению ряд программных месседжей, которые, судя по общественной реакции, достигли адресата.
Токаев продолжает действовать по принципу «вижу, слышу, реагирую – действую»: в повестку расширенного заседания вошли практически все вопросы, находившиеся в течение последнего месяца в центре общественной дискуссии. Это и кейс «кредитной амнистии» – Токаев, в частности, подчеркнул, что «акция носит единовременный и разовый характер». И ситуация вокруг строительства линии LRTв столице – глава государства охарактеризовал этот проект как нерентабельный, отметив, что «мнение специалистов, архитектурного сообщества… не было учтено». И проблема убыточности национальных компаний и холдингов – особого внимания удостоился холдинг «КазАгро».
Наконец, президент поднял чувствительный для казахстанского общества вопрос продажи земли иностранцам, подчеркнув, что земля должна принадлежать тем, кто на ней работает. Одно из центральных мест в повестке мероприятия было отведено «разбору полетов» по арысскому инциденту.
Строгий выговор был объявлен министру обороны Нурлану ЕРМЕКБАЕВУ – вместе с тем, Токаев отметил, что действующий министр «относительно новый человек в системе Министерства обороны». Также президент поручил разобраться в том, кто несет ответственность за чрезвычайное происшествие и наказать виновных. И все-таки надо отметить сдержанность, проявленную Токаевым, и его явное нежелание использовать арысские события как политический инструмент. Ведь, по сути, инцидент в Арыси подпадает под определение «черного лебедя» – труднопрогнозируемого, редкого и критического события, имеющего значительные последствия и высокий разрушительный потенциал.
Тут невольно напрашиваются параллели с Кыргызстаном, где в январе 2018 года, спустя два месяца после вступления нынешнего президента Сооронбая ЖЭЭНБЕКОВА в должность, случился свой «черный лебедь» — авария на бишкекской ТЭЦ, в результате которой столица Кыргызстана фактически осталась без отопления в самый пик зимний морозов. Однако между арысским инцидентом и аварией на бишкекской ТЭЦ есть существенные различия – в первую очередь, в политических последствиях.
В Кыргызстане этот «черный лебедь» стал триггером для запуска процесса зачистки госаппарата от ставленников экс-президента Алмазбека АТАМБАЕВА, чьим протеже и преемников, кстати, считался сам Жээнбеков.
Первым на очереди стоял премьер-министр Сапар ИСАКОВ, который сначала, в апреле 2018 года, был отправлен в отставку, а затем арестован в рамках уголовного дела по обвинению в коррупции при модернизации ТЭЦ г. Бишкека. Спустя полтора года противостояние нынешнего президента Кыргызстана и его предшественника привело к ситуации крайней политической неопределенности: лишенный статуса неприкосновенности Атамбаев фактически забаррикадировался в родовом селе Кой-Таш, в то время как действующая власть оказалась перед дилеммой: арестовать экс-президента, спровоцировав, возможно, тем самым вооруженный конфликт или бездействовать, понимая при этом, что каждый день такого бездействия подрывает ее легитимность. Нежелательным эффектом неудавшегося кыргызского транзита можно назвать также дискредитацию самой идеи политической преемственности и передачи власти на постсоветском пространстве.
Вокруг кыргызского кейса возник дискурс о «неблагодарном преемнике» и о том, что при нынешнем уровне политической культуры в Центральной Азии руководитель страны может избежать прижизненного пересмотра итогов своей деятельности и уголовного преследования только одним способом – держась за власть до конца.
Особенно досадно, что кыргызские события наводят тень на соседей – в частности, на Казахстан, где процесс передачи власти находится «на марше», однако события разворачиваются по сценариям, бесконечно далеким от кыргызских лекал. Казахстанскому транзиту вообще как-то не повезло с историческим моментом.
Сначала электоральная кампания совпала с президентскими выборами на Украине, где победа антиистеблишмент-кандидата Владимира ЗЕЛЕНСКОГО подогрела соответствующие ожидания и протестность в казахстанском обществе. Затем, когда Токаев начал осваиваться в должности избранного президента, разразился кыргызский политический кризис.
Любопытно, что кыргызстанские интеллектуалы, похоже, пребывают в иллюзии, что именно их страна находится в авангарде процессов демократизации в регионе и порождает образцы демократических институтов и процедур для соседей по Центральной Азии, погрязших, по их мнению, в автократии и политической несвободе.
Однако на деле именно кыргызский провальный кейс способен отбросить развитие демократии в регионе на несколько десятилетий назад. Тогда как казахстанский опыт цивилизованного транзита власти – с гарантией сохранения статус кво и прав собственности действующей элиты и без ревизии политического наследия предыдущего руководства – способен стать модельным для других стран постсоветского пространства и послужить развитию демократии.
