Россиянин Константин Бурыкин долгие годы известен в Минске как деятельный православный священник и покровитель спортсменов-силовиков, пауэрлифтинга, герой газетных публикаций и телепрограмм.
Его старшая дочь Александра дважды выигрывала чемпионат Европы по пауэрлифтингу, получала президентскую стипендию в университете, дарила майку с изображением Лукашенко Арнольду Шварценеггеру и яростно защищала отца, когда он оказался в тюрьме.
Но в конце июня 20-летняя Саша Бурыкина оглушила белорусов откровенным рассказом о сексуальном насилии и постоянных побоях в семье.
Русская служба Би-би-си разбиралась, почему происходившее в семье Бурыкина на протяжении многих лет не получало огласки или списывалось на «простительные странности» публично активного священника.
Показательный отец и образцовая дочь
Константин Бурыкин родился в российском Омске и приехал в Беларусь юношей в конце девяностых, к обосновавшейся здесь старшей сестре Ларисе. Поступил учиться на спортфак одного из минских университетов, готовился стать тренером по боксу. Работать устроился сторожем при Минской епархии.
Исполнительный, деятельный и напористый, через три года он получил сан священника — не имея специального духовного образования — за обязательство построить храм в поселке Гатово, предместье белорусской столицы.
Храм молодой отец Константин построил — три года церковные службы шли в вагончике, но батюшка, как говорят в Гатово, умел «ходить по кабинетам», побуждать к благотворительности прихожан, бизнесменов, а затем спортсменов: при приходе храма Святого духа, освященного в 2005 году митрополитом Филаретом, в 2014-м достраивался комплекс со спортзалами и помещениями для воскресной школы; годом раньше тут был основан духовно-спортивный центр «Белая Русь».
В общественную организацию с таким же названием (ОО «Белая Русь» критики называют «пролукашенковской партией власти», где собран весь цвет административной белорусской номенклатуры) и руководящие спортом структуры отец Константин пришел с инициативой оживить работу федерации пауэрлифтинга — в церковном спортивно-духовном центре собрались спортсмены, готовые выезжать на международные соревнования.
Инициатива отца Константина была поддержана, в обновленной федерации Бурыкин стал заместителем председателя.
Занялись пауэрлифтингом и добились высоких спортивных титулов старшие дети Бурыкина — приемный сын Алексей выиграл чемпионат Беларуси, дочь Саша дважды становилась чемпионкой Европы.
Хрупкую Сашу, побеждавшую в «неженском» виде спорта, и деятельного батюшку-спортсмена активно приглашали в телепередачи, о них писали в газетах.
Одна из публикаций посвящена тому, как вера помогла отцу Константину пережить семейную трагедию: в 2008-м после инсульта умерла первая жена Бурыкина Елена. В интервью белорусской «Комсомольской правде» в январе 2013-го Бурыкин рассказывал, как любил жену и боролся за ее жизнь, как ушел работать водителем на международные рейсы, чтобы обеспечить Елене нужные медикаменты. Пронзительный рассказ об этом — в фильме «Сила веры», снятом белорусской государственной телекомпанией.
Церковное руководство позволило отцу Константину нарушить православный канон и жениться во второй раз — в семье без матери остались четверо детей, двое из которых приемные.
Второй женой священника Константина стала Ольга — медсестра из отделения реанимации, переехавшая в квартиру Бурыкиных ухаживать за умиравшей Еленой.
Первый «звоночек» о неладах в семье священника прозвучал лет пять назад: Константин Бурыкин обратился в суд с требованием аннулировать усыновление Алексея. Приемного сына, воспротивившегося семейным правилам, батюшка выгнал из дома, дав полчаса на сборы.
«Для нас это был редкий и странный случай: юноша, уже достигший ко времени суда совершеннолетия, также настаивал на том, чтобы отменить усыновление. Такого обычно не бывает», – говорит Ирина Чернявская, начальник Управления по образованию администрации Фрунзенского района Минска.
После отказа от усыновления Алексея педагоги и служба опеки посещали квартиру Бурыкиных, но ничего тревожного не обнаружили. «Все чисто, дети аккуратны и учатся, а что в доме много икон — так отец ведь священник», – вспоминает Ирина Чернявская.
Примерно в это же время в прессу попали фотографии: под рясой, на теле батюшки Константина — свастика, в квартире — люстра в форме свастики.
«Батюшка со свастикой»
На фото, опубликованных в соцсетях и белорусской газетой «Наша Нiва», отец Константин в черной рясе в центре группы крепких молодых мужчин с обнаженными торсами, на груди каждого — свастика.
На другом снимке Бурыкин позирует дома: рука вскинута в фашистском приветствии, свастика на груди и орел Третьего рейха на предплечье, рядом тянет по папиному примеру руку малыш, у которого свастика на груди нарисована черным фломастером.
Попал в прессу и заказанный Бурыкиным семейный портрет: Константин, его первая жена и дети — взрослые и юноша постарше в форме, стилизованной под фашистскую.
В августе 2014-го отец Константин объяснял белорусскому Еврорадио, что нацистские татуировки набил в ранней юности, после знакомства в 1993 году с членами организации «Русское национальное единство» (РНЕ, организация была признана экстремистской судами в России и запрещена в Беларуси) на баррикадах в Москве, «при расстреле Белого дома».
В начале 2000-х, уже священником в Беларуси, Бурыкин, по его словам, «окормлял» РНЕ, обратившуюся к церкви с просьбой о духовнике, и покинул это служение, когда в РНЕ «начался кавардак».
За связи с организацией, по его словам, перед церковным руководством покаялся.
Наколки же, как говорит, не сводит потому, что на их местах могут остаться неприглядные шрамы.
«Лучше, как мне сказали, что-то другое набить наверх. Но я не хочу больше никаких тату, поэтому оставил все как есть и решил с этим жить. Зато сегодня я могу каждому молодому человеку, который поддастся на неонацистские течения, привести основательные аргументы против», — говорил отец Константин в интервью Еврорадио.
После публикации скандальных снимков в соцсетях и негосударственной прессе Бурыкин получил прозвище «батюшка со свастикой».
Но шум в соцсетях прошел, и более чем на два года о татуированном священнике-спортсмене почти забыли: в прессе Константин Бурыкин появлялся уже не как главный герой рассказов, а как отец и воспитатель талантливой спортсменки Александры Бурыкиной.
Осенью 2015-го на фестивале «Арнольд Классик Европа 2015» Саша Бурыкина установила два европейских рекорда, и главная газета страны «CБ. Беларусь сегодня» рассказала, как на 16-летнюю белорусскую спортсменку обратил внимание американский актер и бодибилдер Арнольд Шварценеггер, и как Саша подарила знаменитому Арни майку с изображением Лукашенко.
Отец Константин в этой публикации присутствует как папа Саши, наставник и воспитатель, который всегда рядом с дочерью.
«Дочь за отца»
К этому времени спортсмены-пауэрлифтеры, когда-то объединенные Бурыкиным, непримиримо разделились. Многих раздражало, что Бурыкин настойчиво пиарил свою дочь Сашу, резко отзываясь о тех, кто этому противился.
Своих противников Бурыкин называл геями, «дырявыми» (такую же лексику на видео, записанных папой, использовала и Саша) и, как говорили, зачищал федерацию от неугодных.
Ушедшие от Бурыкина спортсмены организовали альтернативную федерацию и на альтернативных соревнованиях собирали участников больше, чем участвовало в официальных турнирах.
Жалобы на Константина Бурыкина стали поступать в канцелярию Минского епархиального управления еще в 2014 году: утверждалось, что Бурыкин неправомерно использует выделенные государством на развитие пауэрлифтинга деньги.
Затем коллективные письма спортсменов были направлены руководству физкультурно-спортивного общества «Динамо» и Национального олимпийского комитета. Бурыкина требовали отстранить от руководства федерацией пауэрлифтинга; церковь просили лишить батюшку Константина сана.
Духовно-спортивный центр «Белая Русь» встревожило, что в православную команду центра Бурыкин привел Андрея Саковича, возглавившего белорусских РНЕшников после убийства в Минске предыдущего лидера в начале 2000-х.
В «светской» команде возмутились еще и неисправностью оборудования, закупленного при посредничестве Бурыкина к анонсированному на 2017 год в Минске чемпионату мира по классическому пауэрлифтингу.
В ноябре 2016 года Константин Бурыкин арестован: следователи пришли к нему с обыском по подозрению в финансовых махинациях, а нашли в квартире батюшки два пистолета и десяток патронов. Изъяли также литературу о немецкой армии и Германии периода фашизма.
На суде Бурыкин пояснял, что пистолеты, каждому из которых больше 100 лет, получил в подарок от членов РНЕ во время одного из церковных обрядов.
После ареста Бурыкина некоторые спортсмены рассказывали прессе о смутившем их отношении отца к дочери Александре: по их словам, на соревнованиях он жил с ней в одном номере, спал в одной постели, мог ударить, не удерживал от алкоголя.
Один из таких рассказов попал в эфир российского телеканала РенТВ. Уже из СИЗО Бурыкин приказал жене и дочери обратиться в прокуратуру с заявлением о клевете.
Саша сделала это.
За незаконное хранение оружия Бурыкин приговорен к трем годам колонии усиленного режима.
Дочь Саша начала активную кампанию в защиту отца: во «ВКонтакте» вела страницу поддержки Константина Бурыкина, собирала подписи за освобождение отца среди прихожан в поселке Гатово, снимала ролики в поддержку отца, вместе с семьей писала письмо президенту.
На плече Саша набила татуировку — два скрещенных пистолета и надпись: «Дочь за отца».
Саша ушла из университета и устроилась на работу — деньги отправляла в колонию отцу и отдавала мачехе, ведь в семье остались еще трое несовершеннолетних.
За закрытой дверью
В апреле 2019 года в отношении Константина Бурыкина возбуждено еще одно дело — о растрате. Управление по борьбе с оргпреступностью и коррупцией белорусского МВД выявило, что Константин Бурыкин потратил на собственные нужды часть денег, предназначенных на командировки спортсменов.
А в конце июня в издании «Наша Нiва» вышло Сашино откровенное интервью, в котором 20-летняя девушка в подробностях описывала своe детство и отношения с отцом — в том числе побои и сексуальное насилие.
«Он бил маму. Бил меня, Лешу (старший приемный сын Бурыкиных — Би-би-си), — рассказывает Би-би-си Саша Бурыкина, долгие годы не противившаяся воле отца. — А сколько намучилась бабушка! Он ей запрещал к нам домой, а потом в больницу приезжать — из-за того, что бабушка сказала, чтобы он потише заигрывал с Олей, потому что мама лежит под аппаратом и плачет в реанимации».
Бабушка Саши, Тамара Антоновна, после смерти дочери приняла монашеский постриг.
В интервью «Нашей Нiве» она подтверждала Сашины слова: «Еще при живой Леночке, когда он эту Сашу, первенца, начинал бить, а мы защищали, он силой вытолкнет нас из комнаты, замкнется и лупит. Я тогда в ванную шла, уши закрывала, чтобы не слышать. Я видела, как Лена от меня прятала под пудрой синяки, замазывала».
Саша утверждает, что отец заставлял ее читать и пересказывать «Майн кампф», писать по книге сочинение.
«Он говорил в прессе, что свастика — ошибки молодости, но ведь когда мы на новую квартиру переезжали, он сделал люстру в виде свастики. У нас иконостас в доме — в каждой комнате посередине свастика. Он носил крест до последнего со свастикой. Ладно ты татуировки не хотел перебивать, но крест-то ты мог поменять? Не поменял ничего», – говорит Александра.
В подробностях она рассказывает и о сексуальном насилии, которое, по Сашиным словам, началось спустя несколько лет после смерти матери — отец трогал ее в неподобающих местах, учил делать интимный «массаж», а на 14-летие подарил вибраторы. В 15 лет, по словам Саши, отец впервые ее изнасиловал.
По данным белорусского министерства труда и соцзащиты, больше 70% зарегистрированных бытовых конфликтов — это насилие в отношении женщин и детей.
Ежедневно в милицию поступает около 500 сообщений об инцидентах в семье, однако, как отмечают в ведомстве, большое количество случаев насилия не фиксируется, «поскольку многие женщины либо склонны мириться с его проявлениями, либо предпочитают искать решения, не обращаясь с заявлениями в официальные органы».
Число зафиксированных фактов сексуального насилия в отношении несовершеннолетних при этом, по данным министерства внутренних дел, за последние пять лет выросло более чем в пять раз.
В Беларуси работают комнаты опроса «Дом Понимание», вместе с Британским советом созданные по программе противодействия насилию в отношении детей, работает помогающий дознанию спецкомплекс в Госкомитете судебных экспертиз.
По мнению Андрея Маханько, основателя общественного объединения «Понимание» и члена Комиссии по делам несовершеннолетних при Совете министров Беларуси, раскрывается не более половины преступлений, связанных с половой неприкосновенностью несовершеннолетних.
«Да, к системе помощи выросло доверие жертв и их родителей, — отмечает Маханько. — Главное — не поддаваться желанию «улучшить картинку» за счет манипуляций с отчетностью. И обратить внимание общественности на нежелание властей разбираться с высокопоставленными или общественно известными лицами, в отношении которых есть подозрения или сведения о нарушении половой неприкосновенности несовершеннолетних».
И правоохранительные органы, и эксперты говорят, что при сексуальных преступлениях против детей родственники предпочитают «не выносить сор из избы». А пострадавшие дети больше всего боятся огорчить близких, вызвать их гнев и презрение к себе.
Саша Бурыкина говорит, что ей некому жаловаться. Мачехе Ольге? Она, полагает Саша, не могла не догадываться, почему, отправляя всех в деревню, отец оставляет с собой в минской квартире Сашу, почему всегда запирает дверь, когда остается с ней в комнате. Близких друзей среди подружек и спортсменов не было — Саша для них была успешной девочкой из телевизионных программ и чемпионских портретов. Бабушку девочка жалела — та и так натерпелась.
«Я жила с этим и знала, что оно закончится тогда, когда я умру, — пытаясь справиться с эмоциями, говорит Саша. — Или я умру — он меня доведет, как маму. Или умрет он. Я ходила в церковь, на кладбище, на могилу мамы. Плакала. Просила, чтобы это все быстрее закончилось. Понимала, что это ненормально. У мамы на могиле я плакала: почему так? Почему именно я? Не кто-то другой?»
«Когда я приезжала, Саша мне периодически жаловалась, что ее жизнь — ад: «Бьет, унижает, а больше я тебе ничего не скажу», — вспоминает бабушка Тамара Антоновна. — Потом, когда мне стало известно, я начала сопоставлять, вспоминать. Вспомнила, что как-то он сказал что-то вроде: «Я Сашу так люблю, она даже пахнет как Лена».
О том, что зять избивал ее дочь и внучку, Тамара Антоновна долгие годы молчала. Говорит, так хотела умершая Елена — не выносить семейное на люди.
«Как ты вмешаешься? Это же семья, я не знаю. Ну и он же священник, хотя теперь я его так не назову», — говорит она.
«Не смогу простить»
«Когда отец сидел в СИЗО, на свидании он на коленях просил у меня прощения за то, что все время бил… Он очень сильно похудел, взгляд у него был несчастный… И я была уверена, что он поменялся, — объясняет Саша то, почему так активно защищала отца после ареста. — Письма писал, прощения просил, писал, что ему так тяжело, что над ним издеваются. Мне его было жалко, я искренне плакала и думала, что лучше бы это было со мной, чем сейчас с ним».
Узнав, что дочь встречается с молодым человеком и перестала отдавать мачехе Ольге все заработанное, Бурыкин, по словам Саши, в многостраничных письмах из зоны пообещал разобраться с ней «физически». Ольга после одной из ссор выставила Сашу из дома. «Мой молодой человек забирал меня почти ночью с пакетами — сумку мне пожалели», — грустно улыбается Саша.
Как быть дальше, Саша решила посоветоваться с другом семьи, отставным сотрудником силовых структур, которому в 2016-м настойчиво повторяла «нет» на расспросы, есть ли основания у спортсменов рассказывать прессе о ненормальных отношениях между ней и отцом.
«То, что она рассказала мне сейчас, было для меня, конечно… диковинкой. Ужасной. Никогда ничего такого я не замечал, да и другие — друзья, знакомые — не могли даже предположить. Я не знаю, как это можно сыграть», — говорит пожелавший быть неназванным друг семьи.
25 июня заместитель генпрокурора Беларуси Алексей Стук сообщил журналистам, что возбуждено еще одно уголовное дело — о сексуальном насилии в отношении несовершеннолетней. «Эти события были с 2012 по 2016 год», — уточнил он, отметив, что потерпевшая уже начала давать показания. Пока Константин Бурыкин находится в статусе подозреваемого.
Жена Бурыкина Ольга называет ложью Сашины обвинения и уверена, что девушкой «кто-то управляет, использует в своих интересах». «В нашей семье все было прекрасно. Я не замечала никакого насилия», — сказала она «Радио Свобода».
Адвокатам, как подчеркивает в ответе на запрос Би-би-си Следственный комитет Беларуси, запрещено общаться с прессой во время следственных действий. По этой же причине до суда невозможно узнать позицию самого Бурыкина.
Отец Константин не лишен сана — на время отбывания наказания ему запрещено совершать богослужения, носить священные одежды, совершать церковные таинства и проповедовать.
«Лишать его сана или нет, должен решить церковный суд, который должен был бы состояться после освобождения отца Константина», — поясняет протоиерей Сергий Лепин, председатель Синоидального информационного отдела Белорусской православной церкви Московского Патриархата.
«К сожалению, против Бурыкина выдвинуто новое обвинение в более тяжелом преступлении. И я не могу его ни подтвердить, ни опровергнуть по той причине, что церковь не участвует в следствии. Церковные суды в Беларуси не имеют права собственным образом судить клириков и проводить соответствующие расследования», — говорит отец Сергий.
Церковь ждет окончания следствия и суда, который при подобных обвинениях традиционно проходит в закрытом режиме. «Мы надеемся, что здесь речь идет о какой-то неправде, что эти обвинения несправедливы», — отмечает протоиерей Лепин.
Саша Бурыкина сейчас работает по две смены в день — официанткой и кассиром. Вернулась было к тренировкам, но работа и следственные передряги почти не оставляют ей свободного времени.
«Мое признание — ради детей. Они сейчас зашуганные, мне запрещено отцом и Ольгой с ними общаться, — объясняет Саша свое решение рассказать обо всем прессе. — Но другого варианта вытащить детей нет. Потому что, если он сейчас выйдет, он увезет детей в Россию и будет там с ними делать все, что хочет. А если то же, что со мной, случится с детьми, я себе этого не смогу простить».
