Кыргызстан давно снискал репутацию самого недовольного участника Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
В разное время Бишкек выражал острое недовольство действиями то властей Казахстана, то властей России, то властей Белоруссии. Каждая причина подобного недовольства была связана с тяжелой социально-экономической обстановкой в республике и несбывшимися надеждами на помощь партнеров. То есть помощь,сама по себе, оказывалась, но Бишкеку она казалась недостаточной, говорится в статье Haqqin.az (ниже статья без изменений):
Сегодня Киргизия возмущена ограничениями, введенными Москвой на денежные переводы. Еще больше неравноправным положением в ЕАЭС. Так, если для граждан Армении верхний предел суммы перевода установлен на отметке 1 млн рублей, а для казахстанцев – 150 тыс. рублей, то граждане Киргизии, работающие в России, могут отсылать домой только 100 тыс. рублей.
Не исключено, что такая «разноголосица» может быть связана с количеством трудовых мигрантов из той или иной страны, состоящей в ЕАЭС, и желанием российских властей упорядочить и уравновесить «исходящие» денежные потоки.
То есть из Киргизии в России больше трудовых мигрантов, чем из Армении, поэтому, чтобы объемы пересылаемых на родину денег были бы сопоставимы, для граждан Киргизии установлен низкий максимальный порог, а для граждан Армении – более высокий. Другой разговор, кому понадобилось устанавливать такое равновесие и чем таким угрожает российской финансовой сфере перекос в сторону одного из членов ЕАЭС, что понадобилось уравнивание объемов переводов?
Этот вопрос обсуждался в киргизском парламенте. Большинство депутатов, (по данным ресурса Kaktus. media, 73%) связаны с бизнесом, поэтому кровно заинтересованы в переводах из России. «Установление лимита на отправку денежных переводов в Кыргызстан противоречит нормам ЕАЭС», – заявил депутат киргизского парламента Сагындык Келдибаев. По словам народного избранника, членство Киргизии в ЕАЭС не в полной мере оправдало ожидания, связанные с облегчением порядка пребывания и работы трудовых мигрантов. Депутат попинал киргизское правительство в бездействии.
Премьер-министр Киргизии Мухаммедкалый Абылгазиев учел замечание народных избранников и поднял эту тему на форуме «Евразийская неделя-2019» в Бишкеке. По мнению киргизского премьера, лучше было бы подумать об уравниловке в правах мигрантов и местных жителей, а также реально приступить к отмене ограничений на свободное передвижение капитала, товаров и услуг.
Критическое выступление главы правительства Киргизии многие участники форума сочли справедливым. И даже председатель Евразийской Экономической комиссии Тигран Саркисян признал критику, отметив, что в целом, у «Киргизии были достаточно высокие ожидания от вступления в Евразийский экономический союз».
Он отметил, что бизнес Киргизии не был готов к работе на общем рынке ЕАЭС.
«Было впечатление, что со вступлением Кыргызстана в ЕАЭС все экономические и социальные проблемы должны быть решены. Барьеры, бюрократические препоны должны были быть сняты. Здесь нам надо вместе поработать, чтобы максимально ослабить их. С другой стороны, завышенные ожидания связаны с тем, что бизнес не был готов к работе на общих рынках», – уверен Тигран Саркисян.
Впрочем, власти республики не скрывали, что Киргизия вступает в альянс в надежде, что этот шаг разрешит все внутренние проблемы экономического свойства. Но это далеко не так в корне. ЕАЭС никаких обязательств на этот счет на себя не берет. А потому в Киргизии, где в обществе и у политической элиты в целом нет достаточного понимания сути межгосударственного объединения, до сих пор спорят о том, нужно ли государству оставаться в ЕАЭС или лучше покинуть организацию.
Помимо проблем внутреннего характера, трудности Киргизии вызваны тем, что республика все еще не вступила полноценно в ЕАЭС, «остались промежуточные звенья, которые ей предстоит и следует пройти», чтобы рассчитывать на блага, которые может дать интеграционное объединение.
Вместе с этим к протестам Бишкека в той части, где он сетует на переплетение экономических проблем с политическими, т.е. где политика диктует некие экономические ограничения, несомненно, следует прислушаться. Но с другой стороны, самому Бишкеку не стоит заниматься спекуляциями на этот счет, искать кошку в темной комнате, где ее нет, и вести себя честно в отношении партнеров.
Выступление Мухаммедкалыя Абылгазиева эксперты считают «просчитанной атакой» по восточному принципу: нужно требовать верблюда, чтобы получить хотя бы овцу. Но ситуация более серьезная, чем представляется Бишкеку – в частности, Казахстану настолько надоели «контрабандные художества» соседа, что, по настоянию казахстанского общественного фонда Transparency Kazakhstan Нур-Султан поставил вопрос пресечения контрабанды китайских и турецких товаров из Киргизии в формате ЕАЭС.
По сути это означает, что участники альянса сами возьмутся за контроль импорта в Киргизию, в частности на таможенном пункте Ишкертам (Иркештам — ред.), потому что серый экспорт Киргизии в той или иной степени стали ощущать все страны интеграционного объединения.
«Коррупция на таможне является одной из основных проблем в Центральной Азии. При этом Киргизия лидирует в регионе по объему контрабанды товаров. Наша организация, которая, к слову, существует с прошлого века, сравнила статистические таможенные данные, предоставленные соседними странами. Если разница в цифрах превышает 50%, очевидно, речь идет о контрабанде», – сказал в беседе с автором председатель попечительского совета общественного фонда Transparency Kazakhstan Марат Шибутов.
В частности, за 20 лет киргизская таможня зарегистрировала поступившие из Китая товары на общую сумму 11,64 млрд долл. При этом китайская таможня посчитала, что через границу в направлении Киргизии перевезено товаров на 61,667 млрд долл. Разница составляет 50 млрд долл.
За 2017 год киргизская таможня зарегистрировала китайских товаров на сумму чуть более 1,5 млрд долл, китайская – 5,337 млн долл. Разница составила почти 3,9 млрд долл. Из Турции за те же 20 лет объем поставок составил 1,129 млрд долл. А по данным турецкой таможни, товаров было отправлено на 2,968 млрд долл. Разница составляет 1,839 млрд долл.
