Подходит к концу 2019 год, а вместе с ним почти тридцатилетняя эпоха первого президента. Что бы не говорили сегодня некоторые по поводу «только начинающегося» транзита власти, «дуумвирата», противостояния Акорды с Библиотекой и прочих примет нового времени, одно совершенно очевидно: второй президент, внешне соблюдая все ритуалы преемственности, намерен идти своим путем. Об этом пишет exclusive.kz.
Сегодня политологи, экономисты, медийщики и просто политически озабоченные обыватели ломают голову над вопросом: осилит ли этот путь Касым-Жомарт Токаев? Но ответ на него невозможен без понимания того, куда мы пришли за годы правления Нурсултана Назарбаева.
Итак, попробуем подвести некоторые итоги, не претендуя на «фундаментальность». Прежде всего отдадим должное выстроенной Елбасы политической системе. При всем ее демократическом антураже, она легко управляется из одного кабинета: парламент все эти годы был де-факто нотариальной конторой правительства, а оно в свою очередь – производственным отделом администрации президента.
Приезжавший в Казахстан много лет назад тогдашний вице-премьер России Анатолий Чубайс даже сострил по этому поводу: мол, классная у вас система, ребята – скажет президент «надо», экономика ответит «есть». А других вариантов ответа по большому счету не было, ибо на ключевых секторах экономики сидели либо родственники президента, либо его доверенные лица.
Разумеется, такая схема безотказно работала в так называемые тучные годы высоких мировых цен на нефть и прочее экспортоориентированное сырье. Как на дрожжах, стали расти на нефтедолларах бесчисленные госхолдинги и нацкомпании, не производившие ничего, кроме баснословной маржи. Деньги свои они держали на депозитах в банках второго уровня, что позволяло БВУ цвести и пахнуть, а президенту Назарбаеву (с подачи топ-менеджмента Нацбанка) нахваливать казахстанскую финансовую систему как самую стабильную в СНГ и чуть ли не одну из лучших в Европе. Чего стоят эти слова сегодня – мы видим: коммерческие банки лопаются с незавидной регулярностью, а те из них, что «социально близки власти», спасают деньгами будущих пенсионеров. Тем не менее, стоит признать: за прошедшие годы власть здорово поднаторела в красивых мифах и прожектах, которые порой забывали, едва успев придумать…
Одно время коронным риторическим приемом власти стала похвальба достигнутыми макроэкономическими показателями, к примеру, тем, что по ВВП на душу населения(в долларах) мы не догнали, а чуть ли не опередили Венгрию и еще нескольких бывших товарищей по соцлагерю. При этом подавляющее большинство «душ» существовало на весьма скромную зарплату. Сегодня желающих козырнуть этим не видно и не слышно. Почему? Ответ прост: за последние годы наш ВВП растет исключительно в тенговом выражении, а в долларовом по итогам нынешнего года хорошо бы удержаться на уровне 2010-го…
Потом нас стали убеждать в чудесном воздействии на наше социально-экономическое развитие так называемых кластеров. Там, говорили, создадим мясомолочный кластер, сям – машиностроительный и даже медицинский. Это, мол, и новые рабочие места, и налоги в бюджет, и дополнительные экспортные возможности. Помнится, акимов заставляли едва ли не ежемесячно докладывать, как у них обстоят дела с кластерным развитием. Но вскоре случился мировой кризис, и всем стало не до кластеров. А сегодня это слово и вовсе исчезло из чиновного лексикона…
Стоило «кластерной борьбе» пойти на спад, как выяснилось: оказывается, главный драйвер экономического развития – жилищное строительство. Парламент спешно принял закон о долевом строительстве – и грянул жилищный бум. Фирмы-застройщики охотились за потенциальными клиентами, те бежали в банки за кредитами… В общем, все помнят, чем дело кончилось: пикеты у акиматов, штурм офисов стройкомпаний, объявление в розыск и посадка особо отличившихся «драйверов».
В итоге, как было признано на недавнем совещании по развитию столицы с участием действующего президента, даже в стольном граде долевого жилья по сей день не дождались 13,5 тысячи человек…
Между прочим, тезис о строительстве жилья как локомотиве экономики по сути верен, если она диверсифицирована. В нашей реальности об этом остается лишь мечтать. За почти 30 лет первого президентства страна так и не слезла с нефтяной иглы, а как результат – у нас практически нет собственной промышленности стройматериалов, без которой трудно рассчитывать на снижение себестоимости жилья. Вот почему, в частности, буксует предложенная Назарбаевым программа «7-20-25», о которой еще в прошлом году на каждом углу твердили, как о величайшем благодеянии для молодежи без крыши над головой.
Справедливости ради скажем: попытки сделать волшебное слово «диверсификация» объективной реальностью, данной нам в ощущениях, при Назарбаеве делались. И программы дельные (взять хоть ту же ПФИИР) принимались, в рамках которых кое-что даже строилось. Но для того, чтобы победить сырьевую зависимость, этого ничтожно мало.
А сегодня, когда «нефтянка» переживает далеко не лучшие времена, мы пожинаем плоды превращения страны в «хронически воспаленный сырьевой придаток». Одно из побочных проявлений этой болезни – массовая миграция из регионов в крупные города, в том числе — в столицу. Президент Токаев на упомянутом совещании в столице говорил об этом с явным раздражением: «Большое население городов – это уже не предмет гордости. Это проблема, которую надо решить». А ведь еще совсем недавно его предшественник строил планы сделать городами-миллионниками сначала Актобе, потом Караганду…
Для Назарбаева ускоренная урбанизация страны, похоже, была показателем ее успешного развития. (Хотя это, мягко говоря, звучит спорно: в той же Монголии мегаполисов нет, зато скота в 20 раз больше, чем жителей всей страны. И вот результат- Казахстан импортирует монгольскую конину — к слову, эта новость вызвала волну возмущения в соцсетях). Вообще, главной особенностью правления первого президента , пожалуй, можно назвать стремление войти в Историю. Отсюда и перенос столицы, и пристрастие к дорогим имиджевым мероприятиям – вроде той же ЭКСПО. У президента Токаева – вроде бы совсем иной стиль: ему, как грибоедовскому Молчалину, присущи «умеренность и аккуратность». По крайней мере, пока.
Впрочем, складывается впечатление, что он решился, наконец, покуситься на вчерашних священных коров: то предостережет от «увлечения гигантоманией акимат Нур Султана, то призовет «не потакать» одной авиакомпании, пусть даже фаворитной».
Публика пока что над этим одобрительно посмеивается, но явно ждет гвоздя программы – «раскулачивания» сложившегося за прошедшие годы олигархата – недавняя новость о проблемах некоторых из них (ссылка) может лишь подогреть эти ожидания.
Однако, нет сомнений в том, что второй президент постарается не зайти слишком далеко, дабы не нарушить очень шаткий межэлитный баланс. В противном случае он рискует получить «ответку», которая может стать серьезным испытанием для самых дорогих «жемчужин» – Стабильности и Согласия. До сих пор их важность безоговорочно признается обеими сторонами общественного договора, сохраняя видимость «доверия» народа к власти.
Хотя попытки нарушить этот нейтралитет предпринимались раньше (Жанаозен), предпринимаются сейчас (антикитайские митинги) и могут быть предприняты в будущем.
Важно понимать: стабильность и согласие – не «ноу-хау» власти и уж тем более – ее верховного носителя. И девальвировать их сегодня просто, как никогда. В этой ситуации у нынешнего хозяина Акорды выбор один – сбросить маску Молчалина (в том, что это именно маска, а не настоящее лицо, сомневаться уже не приходится) и действовать без оглядки на священных коров с их пастырями..
