Текст обращения в Конституционную палату о незаконности снятия неприкосновенности с экс-президента Атамбаева

Автор К-Nеws -

11:17, 18.10.2019

5951

Члены Политсвоета СДПК обращаются в Конституционную палату с ходатайством о незаконности снятия неприкосновенности с экс-президента Алмазбека Атамбаева.

Ниже представляем полный текст обращения и ходатайства:

«Ходатайство

о признании неконституционными и противоречащими части 2 статьи 4, части 3 статьи 5, части 3 статьи 6, части 2 статьи 16, части 1-3 статьи 20, части 1 статьи 28, статье 35, части 1 статьи 40, части 3 статьи 42, пункту 2 части 1 статьи 52, части 11 статьи 64, части 2 статьи 70 Конституции Кыргызской Республики пункта б части 8 статьи 1 и статьи 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61

Основанием для обращения в Конституционную палату Верховного суда Кыргызской Республики является то, что мы считаем неконституционными пункт б части 8 статьи 1 и статью 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61.

Часть 7 статьи 97 Конституции Кыргызской Республики (далее –Конституция) дает нам право на обращение в Конституционную палату.

Закон Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61 (далее – Закон), принят Жогорку Кенешем Кыргызской Республики 4 апреля 2019 года, опубликован в газете «Эркин Тоо» от 17 мая 2019 года №40, внесен в Государственный реестр нормативных правовых актов Кыргызской Республики и является действующим.

Предметом обращения является пункт б части 8 статьи 1 и статья 2 данного Закона следующего содержания:

«Экс-президент Кыргызской Республики не должен занимать политические, специальные государственные должности в органах государственной власти, а также занимать должности в руководящих органах политической партии либо иным образом участвовать в деятельности политической партии.

В случае несоблюдения экс-президентом Кыргызской Республики ограничений, установленных частью 3 настоящей статьи, по представлению Генерального прокурора Кыргызской Республики актом Президента Кыргызской Республики прекращается предоставление ему всех гарантий, а также материальное и иное обеспечение за счет средств республиканского бюджета, предусмотренных настоящим Законом.

Статья 2

Положения пункта 9 статьи 1 настоящего Закона применяются на правовые отношения, возникшие с 23 октября 2007 года.

Указанные положения Закона противоречат части 2 статьи 4, части 3 статьи 5, части 3 статьи 6, части 2 статьи 16, части 1-3 статьи 20, части 1 статьи 28, статье 35, части 1 статьи 40, части 3 статьи 42, пункту 2 части 1 статьи 52, части 11 статьи 64, части 2 статьи 70 Конституции по следующим основаниям.

Статья 35 Конституции гласит, что каждый имеет право на свободу объединения. Согласно части 2 статьи 4 Конституции политические партии могут создаваться гражданами на основе свободного волеизъявления и общности интересов для реализации и защиты своих прав и свобод, удовлетворения политических, экономических, социальных, трудовых, культурных и иных интересов. Ограничение на участие в деятельности политической партии нарушает право экс-президента Кыргызской Республики на свободу объединения и право экс-президента Кыргызской Республики на создание политической партии с гражданами.

Согласно части 3 статьи 6 Конституции вступившие в установленном законом порядке в силу международные договоры, участницей которых является Кыргызская Республика, а также общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы Кыргызской Республики.

Так, согласно Всеобщей декларации прав человека (принята резолюцией 217А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года) каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций (часть 1 статьи 20).

В соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах (принят резолюцией 2200А (XXI) Генеральной Ассамблеи от 16 декабря 1966 года):

Каждый человек имеет право на свободу ассоциации с другими, включая право создавать профсоюзы и вступать в таковые для защиты своих интересов (часть 1 статьи 22).
Пользование этим правом не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусматриваются законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений пользования этим правом для лиц, входящих в состав вооруженных сил и полиции (часть 2 статьи 22).

Запрет на свободу объединения и участия в деятельности политической партии также противоречит Руководящим принципам по свободе объединений (утверждено Венецианской комиссией на ее 101-й пленарной сессии 13-14 декабря 2014 года). Ниже приводим некоторые из этих принципов:

Принцип 2. Обязанность государства уважать, защищать и способствовать осуществлению права на свободу объединений

71. Обязанностью государства является уважение и защита права на свободу объединений и способствование его осуществлению.72. Государство не должно вмешиваться в осуществление прав и свобод объединений и их членов. Это означает, что на государство возложена обязанность уважать эти основные права и свободы. Право на свободу объединений имеет своей главной целью защиту объединений и их членов от вмешательства со стороны государства, и государство несет ответственность за нарушения данного права, если они имеют место в результате его неспособности гарантировать это право в национальном законодательстве и на практике…

Принцип 3. Свобода создания объединений и членства в них

76. Любые лица – как физические, так и юридические, – в том числе граждане и неграждане, а также группы таких лиц имеют право свободно создавать объединения, обладающие или не обладающие статусом юридического лица.

Принцип 5. Равное обращение и недискриминация

93. Все люди должны в равной степени иметь возможность пользоваться свободой объединений. Принимая нормы, касающиеся свободы объединений, власти не должны дискриминировать какую-либо группу или отдельное лицо по какому-либо признаку, будь то возраст, сословная принадлежность по рождению, цвет кожи, пол, гендерная идентичность, состояние здоровья, статус иммигранта или резидента, язык, национальное, этническое или социальное происхождение, политические и другие взгляды, ограниченные физические или умственные возможности, имущественное положение, раса, религия или убеждения, сексуальная ориентация или иной статус.

94. Согласно принципу недискриминации, как прямая, так и косвенная дискриминация запрещены, и все лица пользуются равной защитой закона и не должны подвергаться дискриминации в результате практического применения каких-либо мер или постановлений. Все лица и группы лиц, желающие создать объединение, должны иметь возможность сделать это на основе равенства…».

Смысл прав каждого на свободу объединения изложено и в решении Конституционной палаты от 11 марта 2015 года:

«Свобода объединения включает в себя право стать членом объединения без получения на то специального разрешения; как объединять других лиц, так и присоединяться к уже существующему объединению и выходить из него; участвовать в деятельности объединения.

Особенность права на объединение включает в себя не только полную свободу волеизъявления граждан на объединение, но и такие неотъемлемые составляющие как самостоятельность в вопросе определения целей и задач, выработке путей их решения и множество других признаков основанных на самостоятельности».

Право на труд имеет важнейшее значение для осуществления других прав человека и является неотделимым и неотъемлемым компонентом человеческого достоинства. Каждый человек вправе иметь такую возможность трудиться, которая позволяет ему вести достойный образ жизни.

Однако, оспариваемые нормы закона ограничивают права экс-президента Кыргызской Республики на занятие политических, специальных государственных должностей в органах государственной власти. Тем самым, данное ограничение нарушает право на свободу труда, распоряжаться своими способностями к труду, на выбор профессии и рода занятий, гарантированной частью 3 статьи 42 Конституции.

Оспариваемые нормы нарушают право гражданина быть избранным в органы государственной власти, предусмотренной пунктом 2 части 1 статьи 52 Конституции. В соответствии с частью 2 статьи 70 Конституции депутатом Жогорку Кенеша может быть избран гражданин Кыргызской Республики, достигший на день выборов 21 года, обладающий избирательным правом. Однако, оспариваемые нормы лишают экс-президента Кыргызской Республики такого права и он не может быть избран депутатом Жогорку Кенеша, поскольку должность депутата является политической должностью.

Таким образом, экс-президент Кыргызской Республики лишен равных прав и равных возможностей при поступлении на государственную службу, гарантированных частью 4 статьи 52 Конституции. В этой связи оспариваемые нормы также нарушают равенство всех перед законом и судом, предусмотренной частью 3 статьи 16 Конституции.

В решении от 3 октября 2018 года Конституционная палата указала, что «принцип равенства всех перед законом и судом означает провозглашение равной ценности каждой личности, предоставление индивидам равных правовых возможностей для участия в общественной и государственной жизни, приобретение ими прав и обязанностей одинакового объема и содержания, а также одинаковых возможностей по их реализации и защите. При этом равноправие, помимо вышеперечисленного, означает равенство всех перед наступающей юридической ответственностью».

Всеобщая декларация прав человека (принята резолюцией 217А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года) гласит:

· Каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или через посредство свободно избранных представителей (часть 1 статьи 21);

Каждый человек имеет право равного доступа к государственной службе в своей стране (часть 2 статьи 21);
Каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы (часть 1 статьи 23).

Каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации, упоминаемой в статье 2, и без необоснованных ограничений право и возможность:

a) принимать участие в ведении государственных дел как непосредственно, так и через посредство свободно выбранных представителей;
b) голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей;
c) допускаться в своей стране на общих условиях равенства к государственной службе (статья 25).

Право на труд также закреплено в статье 6 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (принят резолюцией 2200 А(XXI) Генеральной Ассамблеи от 16 декабря 1966 года):

«1. Участвующие в настоящем Пакте государства признают право на труд, которое включает право каждого человека на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается, и предпримут надлежащие шаги к обеспечению этого права.

Меры, которые должны быть приняты участвующими в настоящем Пакте государствами в целях полного осуществления этого права, включают программы профессионально-технического обучения и подготовки, пути и методы достижения неуклонного экономического, социального и культурного развития и полной производительной занятости в условиях, гарантирующих основные политические и экономические свободы человека».

Совокупное рассмотрение норм международного права и оспариваемых норм показывает, что оспариваемые нормы нарушают право на свободу труда, на распоряжение своими способностями к труду, на выбор профессии и рода занятий, гарантированных частью 3 статьи 42 Конституции.

Согласно части 2 статьи 16 Конституции никто не может подвергаться дискриминации по признаку политических убеждений. Однако, оспариваемые нормы Закона дискриминируют экс-президента Кыргызской Республики по признаку политических убеждений, поскольку он не должен занимать должности в руководящих органах политической партии либо иным образом участвовать в деятельности политической партии.

Согласно части 2 статьи 20 Конституции права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены Конституцией и законами в целях защиты национальной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения, защиты прав и свобод других лиц. Однако, ограничения, предусмотренные оспариваемыми нормами Закона, преследуют цели ограничения по политическим убеждениям, а не в целях защиты национальной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения, защиты прав и свобод других лиц. Согласно части 3 статьи 20 Конституции законом не могут устанавливаться ограничения прав и свобод в иных целях и в большей степени, чем это предусмотрено Конституцией. В Кыргызской Республике не должны приниматься законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина (часть 1 статьи 20 Конституции).

Признавая публичную значимость исполнения обязанностей Президента Кыргызской Республики, после сложения полномочий, ему предоставляются определенные гарантии со стороны государства. Поскольку он носитель особо важных государственных секретов Кыргызской Республики и является объектом государственной охраны.

В решении от 3 октября 2018 года Конституционная палата указала:

«В соответствии с Конституцией Кыргызской Республики все бывшие Президенты, кроме отрешенных от должности, имеют звание экс-президента. Статус экс-президента устанавливается законом (части 1, 2 статьи 69).

Тем самым, Конституция Кыргызской Республики, придавая званию экс-президента конституционно-правовой статус, признает публичную значимость исполнения обязанностей Президента Кыргызской Республики и после сложения полномочий, а также необходимость сохранения отдельных правовых гарантий, предусмотренных для действующего главы государства».

Однако, оспариваемая норма предоставляет такое полномочие Президенту Кыргызской Республики, что он может своим актом прекратить всех гарантий, предоставленных экс-президенту Кыргызской Республики, по представлению генерального прокурора.

В соответствии с частью 3 статьи 5 Конституции государство, его органы, органы местного самоуправления и их должностные лица не могут выходить за рамки полномочий, определенных Конституцией и законами. Согласно части 11 статьи 64 Конституции президент Кыргызской Республики осуществляет иные полномочия, предусмотренные Конституцией. Следовательно, полномочия президента Кыргызской Республики, установленные непосредственно Конституцией, не могут быть изменены, расширены или ограничены законом. Соответственно, установление законом дополнительного полномочия президенту Кыргызской Республики по прекращению всех гарантий экс-президенту Кыргызской Республики, выходя за рамки полномочий, определенных Конституцией, является неконституционной.

Правовые гарантии, а также материальное и иное обеспечение экс-президента Кыргызской Республики, не должны быть привязаны к его деятельности в политических партиях, к его праву на объединение и праву на труд. Следует отметить, что и в случае прекращения всех гарантий, экс-президент Кыргызской Республики не перестает оставаться носителем особо важных государственных секретов Кыргызской Республики.

Оспариваемая норма носит элементов диспозиции для экс-президента Кыргызской Республики и санкции со стороны президента Кыргызской Республики в отношении экс-президента Кыргызской Республики в качестве мер наказания. При этом, законом не предусмотрена возможность оспаривания акта президента Кыргызской Республики в суде. Тем самым, экс-президент Кыргызской Республики лишен гарантии судебной защиты его прав и свобод, предусмотренных частью 1 статьи 40 Конституции.

Кроме того, эта оспариваемая норма входит в противоречие с частью 10 статьи 1 этого же Закона, согласно которому все гарантии, предусмотренные экс-президенту Кыргызской Республики, прекращаются в случае вступления в силу обвинительного приговора суда в отношении экс-президента Кыргызской Республики. Соответственно, прекращение гарантий, предусмотренных экс-президенту Кыргызской Республики, должно быть исключительно на основании судебного акта, а не по представлению генерального прокурора.

Таким образом, предоставление президенту Кыргызской Республики полномочий по лишению всех гарантий экс-президенту Кыргызской Республики из-за его участия в деятельности политической партии и занятия политических и специальных должностей государственной власти, является неконституционной.

Оспариваемые нормы также устанавливают, что положения, касающиеся неприкосновенности экс-президента Кыргызской Республики, применяются на правовые отношения, возникшие с 23 октября 2007 года. Таким образом, законодатель придал обратную силу закона в части процедуры лишения неприкосновенности экс-президента Кыргызской Республики.

Указанное положение противоречит части 1 статьи 28 Конституции согласно которой, закон, устанавливающий или отягчающий ответственность лица, обратной силы не имеет.

По общему правилу нормативный правовой акт не распространяет свое действие на факты и юридические последствия, которые наступили до его вступления в силу. Этот принцип знало еще римское право: lex ad praetenam non valet – «закон обратной силы не имеет». Настоящее правило содержит определенные гарантии стабильности правопорядка, препятствия для произвольного регулирования отношений в обществе.

В некоторых случаях, обычно из справедливых, гуманных соображений, может использоваться обратная сила закона: распространение действия нового нормативного правового акта на те факты и порожденные ими правовые последствия, которые возникли до вступления его в юридическую силу. Произвольное придание обратной силы недопустимо, при этом, как правило, положение граждан ухудшаться не должно.

Обратную силу имеют также нормативные правовые акты, смягчающие или отменяющие юридическую ответственность за совершение противоправного деяния. Поэтому, частью 1 статьи 28 Конституции установлено, что «если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон».

В соответствии с Законом Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 18 июля 2003 года экс-президент Кыргызской Республики имел абсолютную неприкосновенность за действия или бездействие, совершенные им в период исполнения полномочий президента Кыргызской Республики. Решением Конституционной палаты от 3 октября 2018 года указанная норма признана противоречащим в той мере, в какой эта норма не предусматривает процедуру привлечения к ответственности экс-президента Кыргызской Республики за деяния, совершенные им в период исполнения полномочий президента Кыргызской Республики.

В соответствии с частью 9 статьи 97 Конституции установление Конституционной палатой Верховного суда неконституционности законов или их положений отменяет их действие на территории Кыргызской Республики, а также отменяет действие других нормативных правовых актов, основанных на законах или их положениях, признанных неконституционными, за исключением судебных актов. Таким образом, до 3 октября 2018 года экс-президент Кыргызской Республики имел абсолютную неприкосновенность, и он утратил абсолютную неприкосновенность в связи с отменой Конституционной палатой действие статьи 12 указанного закона.

Оспариваемой нормой законодатель устанавливает процедуру привлечения к ответственности экс-президент Кыргызской Республики, и при этом придает обратную силу этой норме, т.е. вводит ее действие с 23 октября 2007 года. Таким образом, оспариваемая норма Закона лишает экс-президента Кыргызской Республики от абсолютной неприкосновенности, которую он имел до 3 октября 2018 года. Соответственно, закон, устанавливающий ответственность экс-президента Кыргызской Республики, не должен иметь обратной силы согласно части 1 статьи 28 Конституции.

На основании вышеизложенного, руководствуясь частью 7 статьи 97 Конституции, просим:

признать пункт б части 8 статьи 1 и статью 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61, неконституционными и противоречащими части 2 статьи 4, части 3 статьи 5, части 3 статьи 6, части 2 статьи 16, части 1-3 статьи 20, части 1 статьи 28, статье 35, части 1 статьи 40, части 3 статьи 42, пункту 2 части 1 статьи 52, части 11 статьи 64, части 2 статьи 70 Конституции Кыргызской Республики.

Приложение:

Ходатайство в 2-х экземплярах на 9 листах.
Копия текста Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61.
Копии паспортов: Касымбекова Н.А., Кодурановой А.С., Карамушкиной И.Ю., Мадеминова М.Г., Артыкова А., Орозовой К.Б».

ХОДАТАЙСТВО о признании неконституционными и противоречащими части 5 статьи 6 Конституции Кыргызской Республики статьи 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61

Основанием для обращения в Конституционную палату Верховного суда Кыргызской Республики является обнаружившаяся неопределенность в конституционности статьи 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61.

Предметом обращения является статья 2 данного Закона следующего содержания: «Положения пункта 9 статьи 1 настоящего Закона применяются на правовые отношения, возникшие с 23 октября 2007 года». Упомянутый пункт 9 статьи 1 Закона устанавливает положения о неприкосновенности президента, в том числе процедуры ее лишения.

Статья 2 данного Закона противоречит части 5 статьи 6 Конституции Кыргызской Республики, гласящей, что «закон или нормативный правовой акт, устанавливающий новые обязанности либо отягчающий ответственность, обратной силы не имеет».

Таким образом, законодатель придал обратную силу закону в части процедуры лишения неприкосновенности экс-президента Кыргызской Республики. По общему правилу новый закон не распространяет свое действие на события в прошлом. Это служит целям обеспечения стабильности правоотношений в обществе. Уверенность людей в устойчивости законодательства выстраивают общественные отношения, ориентированные на закон. Произвольное изменение правил, распространяющих свое действие на прошлое, напротив, способствует распространению в обществе неверия в законы и ослабляет правовое поле. Придание закону обратной силы возможно только в случаях, когда он улучшает положение лиц, смягчает или отменяет юридическую ответственность.

До внесения последних изменений в Закон КР «О гарантиях деятельности Президента КР» экс-президент имел абсолютную неприкосновенность за деяния, совершенные им в период своего президентства. Надо отметить, что изменения были внесены на основании Решения Конституционной палаты ВС от 3 октября 2018 года, признавшей закон неконституционным в той мере, в какой он не предусматривает процедуру привлечения к ответственности экс-президента Кыргызской Республики за деяния, совершенные им в период президентства.

В соответствии с постановлением Конституционной палаты от 13 января 2014 года: «Юридическим последствием решения Конституционной палаты о признании неконституционным положений нормативного правового акта является отмена их действия с момента провозглашения решения Конституционной палаты. Это означает, что такие нормативные положения не подлежат применению в будущем…

Придание обратной силы решению Конституционной палаты в правоприменительной деятельности государственных органов, за исключением судебных актов, противоречило бы целям обеспечения стабильности правоотношений в той или иной области. Решение Конституционной палаты не должно рассматриваться как средство блокирования нормативного регулирования, реализованного до вступления решения Конституционной палаты в силу».

Соответственно, закон, устанавливающий процедуру снятия неприкосновенности с экс-президента Кыргызской Республики, не должен иметь обратной силы. Однако оспариваемой статьей законодатель придает ей обратную силу, вводя ее в действие с 23 октября 2007 года. Тем самым для экс-президента возникли новые обязанности, в частности, обязанность являться по вызову к следователю и в суд, давать показания, что может стать причиной возникновения ответственности, которой при прежнем законе у него и не возникло бы. Признавая огромное общественно-политическое значение ликвидации абсолютной неприкосновенности экс-президента и восстановления принципа равенства граждан перед законом, не менее важно, не допустить нарушения принципа действия обратной силы закона, обеспечивающего стабильность общественных правоотношений, устойчивость правового поля, в том числе, «правил» политической борьбы. Придание обратной силы норме о снятии неприкосновенности с экс-президента несет серьезные угрозы демократическим интересам по следующим основаниям:

Как это указано в решении Конституционной палаты от 3 октября 2018 года: «В условиях демократического государства, имеющего свойство легитимной смены власти путем выборов, а также учитывая ограничение…в виде запрета на избрание одного и того же лица Президентом дважды, правовой иммунитет экс-президента является важнейшим правостимулирующим средством, побуждающим положительную мотивацию к соответствующему поведению, способному обеспечить эффективное и независимое от внешних факторов выполнение возложенных на него функций во время исполнения обязанностей и имеет ретроспективное значение».

В результате придания законодателем обратной силы закону, впервые установившей процедуры лишения неприкосновенности экс-президента, действующий президент логично предполагает, что и ныне действующей неприкосновенности экс-президента практически не существует. После сложения его полномочий и при определенном раскладе политических сил, его политические оппоненты вполне могут вовсе отменить правовой иммунитет экс-президента с приданием этому закону обратной силы. После чего, с целью политической расправы, подвергнуть уголовному преследованию на общих основаниях. Фактическое отсутствие правостимулирующего средства в виде иммунитета, побуждающего к эффективному и независимому от внешних факторов выполнению возложенных на него функций, создает реальную угрозу интересам демократической сменяемости власти. В условиях неустойчивости закона и нестабильности правоотношений, лучшим «иммунитетом» для действующего президента после окончания его полномочий будет сохранение власти, нежели сложение полномочий в соответствии с Конституцией.

На основании вышеизложенного, руководствуясь частью 7 статьи 97 Конституции, просим:

признать статью 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61, неконституционной и противоречащей части 5 статьи 6 Конституции Кыргызской Республики.

Приложение:

Ходатайство в 3-х экземплярах на 3 листах.
Копия текста Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61.
Копии паспорта».

ХОДАТАЙСТВО

о дополнении предыдущего ходатайства доказательствами и об изменении требований

В соответствии с частью 4 статьи 32 конституционного закона Кыргызской Республики «О Конституционной палате Верховного суда Кыргызской Республики» представляем дополнительные доказательства, доводы и соображения о неконституционности статьи 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» от 15 мая 2019 года №61, и вносим изменения в части требований.

Оспариваемая статья 2 гласит: «Положения пункта 9 статьи 1 настоящего Закона применяются на правовые отношения, возникшие с 23 октября 2007 года.». Тем самым, законодатель придает обратную силу положениям новой редакции статьи 12, регулирующей неприкосновенность экс-президента Кыргызской Республики.

Ранее статья 12 Закона Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» была предметом рассмотрения Конституционной палаты Верховного суда Кыргызской Республики (далее – Конституционная палата). В решении Конституционной палаты от 3 октября 2018 года было отмечено:

«Предметом рассмотрения Конституционной палаты Верховного суда Кыргызской Республики по данному делу является статья 12 Закона Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики», следующего содержания:

«Статья 12. Неприкосновенность экс-президента Кыргызской Республики

Экс-президент Кыргызской Республики обладает неприкосновенностью. Он не может быть привлечен к уголовной и административной ответственности за действия или бездействие, совершенные им в период исполнения полномочий Президента Кыргызской Республики, а также задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру.

Неприкосновенность экс-президента Кыргызской Республики распространяется на занимаемые им жилые и служебные помещения, используемые им транспортные средства, средства связи, принадлежащие ему архивы, иное имущество, документы, багаж и на его переписку.».

Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» принят в соответствии с порядком установленным законодательством Кыргызской Республики, опубликован в газете «Эркин Тоо» от 25 июля 2003 года № 55-56, внесен в Государственный реестр нормативных правовых актов Кыргызской Республики и является действующим».

Своим решением от 3 октября 2018 года Конституционная палата признала статью 12 противоречащей части 3 статьи 16 Конституции Кыргызской Республики, в той мере в какой эта норма не предусматривает процедуру привлечения к ответственности экс-президента Кыргызской Республики за деяния, совершенные им в период исполнения полномочий Президента Кыргызской Республики. В этой связи, предыдущая норма статьи 12 являлась действующей с 25 июля 2003 года (со дня опубликования предыдущего закона в газете «Эркин Тоо» от 25 июля 2003 года №55-56) до 3 октября 2018 года (до момента провозглашения решения Конституционной палаты).

Придание обратной силы новой редакции статьи 12 поставило под сомнение законность предмета рассмотрения Конституционной палаты, поскольку предыдущая редакция статьи 12 остается действующим по состоянию на 3 октября 2018 года. Таким образом, законодатель допустил возникновению коллизии между решением Конституционной палаты от 3 октября 2018 года и статьей 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики».

Согласно части 8 статьи 97 Конституции решение Конституционной палаты является окончательным. Приданием обратной силы на предмет рассмотрения Конституционной палаты, законодатель допустил ревизию решения Конституционной палаты, подверг сомнению окончательность ее решения, тем самым нарушил требование части 8 статьи 97 Конституции.

В решении от 11 апреля 2014 года Конституционная палата указала:

«В соответствии с пунктом 2 статьи 3 Конституции государственная власть в Кыргызской Республике основывается на принципе разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную ветви власти.

Данный принцип предполагает установление такой системы правовых гарантий, сдержек и противовесов, который исключает возможность концентрации власти у одной из них, обеспечивает самостоятельное и независимое осуществление всех ветвей власти и одновременно их взаимодействие и взаимное их уравновешивание, поэтому разделение властей основывается на естественном разделении таких функций, как законотворчество, государственное управление и правосудие.

Поскольку данный принцип является фундаментальным принципом организации государственной власти, строгое следование установленным предметам ведения и полномочиям является залогом слаженности функционирования государства в целом.».

Жогорку Кенеш, нарушив принципы правового государства и разделения государственной власти, вышел за рамки конституционных установлений (часть 1 статьи 1, пункт 4 статьи 3, часть 3 статьи 5, часть 9 статьи 74, части 8 статьи 97 Конституции).

Новая редакция статьи 12 полностью меняет смысл и содержание норм, установленных в старой редакции статьи 12. Впервые устанавливается порядок выдвижения ему обвинения Жогорку Кенешем, участие Генерального прокурора Кыргызской Республики (далее – Генеральный прокурор) в этом вопросе, количество необходимых голосов депутатов при выдвижении обвинения экс-президенту и лишении его статуса. Вновь установленные нормы не должны иметь обратной силы, т.е. не должны распространяться на прошедшие события, действия, отношения. В данном случае распространение действия закона на прошлые отношения невозможно.

Статья 12 обязывает Жогорку Кенеш:

рассмотреть вопрос о выдвижении обвинения против экс-президента по инициативе не менее одной трети от общего числа депутатов;
образовать специальную комиссию;
рассмотреть вопрос о лишении статуса экс-президента.

Статья 12 также обязывает генерального прокурора выносить заключение по данному вопросу. Придание обратной силы нормам, обязывающим Жогорку Кенеша и Генерального прокурора, нарушает требование части 5 статьи 6 Конституции, согласно которой закон, устанавливающий новые обязанности, обратной силы не имеет.

Статья 12 устанавливает порядок привлечения к ответственности экс-президента Жогорку Кенешем и лишения статуса экс-президента. Лишение статуса экс-президента влечет утраты правового иммунитета у экс-президента. В самой статье указано, что «экс-президент Кыргызской Республики может быть привлечен к уголовной ответственности после лишения его статуса экс-президента Кыргызской Республики». Тем самым, в новой редакции статьи 12 законодатель установил политико-правовую ответственность экс-президента. Следовательно, закон, устанавливающий ответственность лица, не должен иметь обратной силы согласно части 1 статьи 28 Конституции.

Принцип «закон обратной силы не имеет» как один из основополагающих принципов правового государства получил закрепление в той или иной форме в конституциях всех стран постсоветского пространства, ранее входивших в состав СССР. При этом Кыргызстан входит в группу стран (Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Россия, Таджикистан, Украина, Эстония), в конституции которых прямо предусмотрена обратная сила закона, смягчающая ответственность. Содержание конституционных норм об обратной силе закона государств-участников ЕАЭС (Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия) касается не одной отрасли права (уголовной), а носит всеобщий характер.

Межпарламентской Ассамблеей государств — участников СНГ 13 мая 1995 года был одобрен Рекомендательный законодательный акт «О нормативных правовых актах государств — участников СНГ». В статье 43 данного акта указано, что нормативный правовой акт не имеет обратной силы, т.е. не распространяет свое действие на отношения, возникшие до его вступления в силу, за исключением случаев, когда он устраняет или смягчает ответственность за правонарушения либо когда в самом акте или в акте о введении его в действие предусматривается, что он распространяет свое действие на отношения, возникшие до его вступления в силу.

Статья 1 Закона Кыргызской Республики «О нормативных правовых актах Кыргызской Республики» гласит:

«1.Настоящий Закон определяет принципы нормотворческой деятельности, устанавливает понятия и виды нормативных правовых актов, их соотношение между собой, порядок их подготовки, принятия, опубликования, а также правила их действия, толкования и разрешения коллизий.

Нормы законодательства, содержащиеся в других законах и иных нормативных правовых актах и касающиеся сферы деятельности настоящего Закона, должны соответствовать настоящему Закону. В случае возникновения коллизий между настоящим Законом и другими законами применяются нормы настоящего Закона.».

Действие нормативного правового акта регулируется положениями статьи 9 Закона Кыргызской Республики «О нормативных правовых актах Кыргызской Республики». Так, согласно абзаца второй части 5 статьи 9 данного закона, нормативные правовые акты, устанавливающие или усиливающие ответственность, возлагающие новые обязанности на граждан, юридических лиц или ухудшающие их положение, обратной силы не имеют. Таким образом, конституционная норма получила свое развитие в указанном законе.

Придание обратной силы статье 12 ухудшает положение экс-президента, и тем самым возникает коллизия между оспариваемой нормой и нормой Закона Кыргызской Республики «О нормативных правовых актах Кыргызской Республики». В таком случае должна применяться норма Закона Кыргызской Республики «О нормативных правовых актах Кыргызской Республики» согласно части 2 статьи 1 указанного закона. Следовательно, статья 12, как ухудшающая положение экс-президента, не должна иметь обратной силы.

Придание обратной силы закону, ухудшающему положение экс-президента, означающее, по существу, отмену для него прав, приобретенного им в соответствии с ранее действовавшим законодательством и реализуемого в конкретных правоотношениях, несовместимо и с требованиями, вытекающими из статей 6 (часть 5), 16 (абзац второй части 1), 20 (части 1 и 3), 28 (часть 1) Конституции Кыргызской Республики.

Мнения и комментарии авторитетных ученых-правоведов и специалистов о правовой природе обратной силы закона также доказывают необоснованность придания обратной силы закона в данном случае.

В учебнике по теории государства и права С.А. Голунский и М.С. Строгович (доктора юридических наук, профессоры, члены-корреспонденты Академии наук СССР) писали: «Общее правило таково: закон обратной силы не имеет. Это значит, что к каждому событию, факту, отношению применяется тот закон, при котором это событие, факт, отношение имело место; следовательно, новый закон будет применяться лишь к тем событиям, которые имели место после его опубликования» (С.А. Голунский, М.С. Строгович. Теория государства и права. М., 1940, стр. 25).

Доктор юридических наук, профессор Тилле А.А. писал: «Обратное действие закона или распространение закона на прошлые отношения – бессмыслица, ибо над прошлым уже ничто не властно. Это заметили, когда стала усиленно обсуждаться проблема обратной силы закона. Одним из теоретических обоснований неправомерности обратной силы закона было именно то, что воздействовать на прошлые отношения невозможно» (Тилле А.А. Время, пространство, закон. Действие советского закона во времени и пространстве. — М.: Юридическая литература, 1965, стр. 37).

«Различие между немедленным и обратным действием закона состоит в том, что при немедленном действии новый закон с момента его издания и вступления в силу регулирует все правоотношения, будущие и существующие, а все, что было осуществлено по старому закону до этого момента, не изменяется. Закон воздействует только на те права и обязанности, которые возникнут после вступления его в силу.

При обратном же действии новый закон распространяется на уже осуществленные при старом законе права и обязанности. Под обратным действием (ретроактивностью, обратной силой) закона надо, следовательно, понимать такое его действие на правоотношение, при котором новый закон предполагается существовавшим в момент возникновения правоотношения. Отсюда вытекает, что последствия, которые были законно произведены при старом законе, признаются неправильными и подлежат изменению в соответствии с нормами нового закона.» (Тилле А.А. Время, пространство, закон. Действие советского закона во времени и пространстве. — М.: Юридическая литература, 1965, стр. 95).

По мнению доктора юридических наук, профессора Д.Н. Бахраха, обратная сила — это ревизионная сила нормы. Такая норма «предполагает пересмотр (ревизию) уже урегулированных в соответствии с ранее действовавшим законодательством прав и обязанностей». Норма обратного действия изменяет возникшие ранее правоотношения, обязывает пересмотреть правоприменительные акты с более ранней даты, чем дата вступления нормы в силу. Он сформулировал следующие принципы действия правовых норм во времени:

по общему правилу регулятивная норма начинает действовать немедленно;
норма, ухудшающая правовое положение граждан (как многих, так и некоторых), имеет перспективное действие и не затрагивает прав, ранее ими приобретенных;
норма, смягчающая или отменяющая ответственность за правонарушения, или охранительная норма, иным образом улучшающая положение лиц, совершивших правонарушение, имеет обратную силу (Бахрах Д.Н. Очерки теории российского права. – М.: Норма, 2008).

Доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент Национальной академии Беларуси, бывший Председатель Конституционного Суда Республики Беларусь Василевич Г.А. отмечает, что отступление от принципа недопустимости придания обратной силы закону, ухудшающему правовое положение участников общественных отношений, приводит к нарушению других принципов правового государства, а значит, прав и свобод граждан. В правовом государстве, т. е. таком, где есть эффективное управление, одним из важнейших является принцип не придания актам, устанавливающим или усиливающим ответственность, обратной силы (Василевич Г.А. Отражение правовых принципов в Послании и иных решениях Конституционного суда // Вестник Конференции органов конституционного контроля стран новой демократии. 2003. № 2 (20)).

В Комментарии к Конституции Российской Федерации (издание 2-е, пересмотренное, под редакцией доктора юридических наук, профессора, заслуженного юриста Российской Федерации, Председателя Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькина, 2011 г.), при комментировании статьи 54 Конституции Российской Федерации указывается, что «данное конституционное установление является по своему характеру универсальным: оно адресовано всем правоприменителям при выборе нормы, подлежащей применению в каждом конкретном деле; обязательно для законодателя при принятии им норм о введении закона в действие и, наконец, касается всех видов юридической ответственности (см. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 16 января 2001 г. N 1-О).

Под обратной силой закона понимается его применение к правоотношениям и породившим их событиям, действиям, бездействию, имевшим место до его вступления в силу. По общему для всех отраслей права принципу закон действует в отношении будущего, с момента его вступления в действие и не имеет обратной силы, хотя возможно решение законодателя об отложенном введении закона в действие или, напротив, о распространении его действия на возникшие ранее правоотношения, что должно прямо предусматриваться в законе. Именно данное полномочие законодателя при регулировании юридической ответственности подчиняется правилу комментируемой статьи. В этой сфере законодатель не вправе распространить действие закона, имеющего любые негативные последствия для субъектов права, которых он касается, на прошлое время.».

Обобщая мнения и комментарии ученых-правоведов и специалистов в этой области, приходим к выводу, что:

новая норма не может быть применена на факты, события, отношения, действия (бездействия), совершившимся до ее опубликования;
новая норма, ухудшающая правовое положение лица, не должна затрагивать прав, ранее им приобретенных;
действие нормы, имеющего любые негативные последствия для субъектов права, которых он касается, не должна распространяться на прошлое время;
норма, смягчающая или отменяющая ответственность, либо иным образом улучшающая положение лица, может иметь обратную силу.

Изучение правовых позиций органов конституционного контроля государств-участников ЕАЭС также показало, что оспариваемая норма идет вразрез их правовым позициям.

Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении от 24 мая 2001 года №8-П, придание обратной силы закону, ухудшающему положение граждан, означающее, по существу, отмену для этих лиц прав, приобретенного ими в соответствии с ранее действовавшим законодательством и реализуемого в конкретных правоотношениях, несовместимо и с требованиями, вытекающими статей 1 (часть 1), 2, 18, 54 (часть 1), 55 (часть 2) и 57 Конституции Российской Федерации. По смыслу указанных конституционных положений законодатель должен изменять ранее установленные условия таким образом, чтобы соблюдался принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства. Этот принцип предполагает сохранение разумной стабильности правового регулирования и недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм, а также — в случае необходимости — предоставление гражданам возможности (в частности, посредством установления временного регулирования) в течение некоторого переходного периода адаптироваться к вносимым изменениям.

В постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 15 февраля 2016 года №3-П указано, что придание обратной силы закону — исключительный тип его действия во времени, использование которого относится к прерогативе законодателя; при этом либо в тексте закона содержится специальное указание о таком действии во времени, либо в правовом акте о порядке вступления закона в силу имеется подобная норма; законодатель, реализуя свое исключительное право на придание закону обратной силы, учитывает специфику регулируемых правом общественных отношений; обратная сила закона применяется преимущественно в отношениях, которые возникают между индивидом и государством в целом, и делается это в интересах индивида (уголовное законодательство, пенсионное законодательство); в отношениях, субъектами которых выступают физические и юридические лица, обратная сила не применяется, ибо интересы одной стороны правоотношения не могут быть принесены в жертву интересам другой, не нарушившей закон (Решение от 1 октября 1993 года №81-р; определения от 25 января 2007 года №37-О-О, от 15 апреля 2008 года №262-О-О, от 20 ноября 2008 года №745-О-О, от 16 июля 2009 года №691-О-О, от 23 апреля 2015 года №821-О и др.).

Конституционный суд Республики Беларусь в своем решении от 28 декабря 2017 года №Р-1118/2017 указал: «Осуществляя правовое регулирование в той или иной сфере общественных отношений, законодатель связан конституционными требованиями к порядку принятия и содержанию законов, обязывающими его обеспечить баланс конституционно значимых ценностей исходя из норм Конституции, закрепляющих, что в Республике Беларусь как демократическом социальном правовом государстве человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства (часть первая статьи 1 и часть первая статьи 2); обеспечение прав и свобод граждан Республики Беларусь является высшей целью государства (часть первая статьи 21).

Одно из таких требований предусмотрено частью шестой статьи 104 Конституции, согласно которой закон не имеет обратной силы, за исключением случаев, когда он смягчает или отменяет ответственность граждан.

В развитие данной конституционной нормы частью первой статьи 67 Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» установлено, что нормативный правовой акт не имеет обратной силы, то есть не распространяет свое действие на отношения, возникшие до его вступления в силу, за исключением случаев, когда он смягчает или отменяет ответственность граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, и юридических лиц либо когда в самом нормативном правовом акте или в акте о введении его в действие прямо предусматривается, что он распространяет свое действие на отношения, возникшие до его вступления в силу.

В соответствии с частью второй статьи 67 указанного Закона придание обратной силы нормативному правовому акту не допускается, если он предусматривает введение или усиление ответственности граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, и юридических лиц за действия, которые на момент их совершения не влекли указанную ответственность или влекли более мягкую ответственность; нормативные правовые акты, иным образом ухудшающие положение граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, и юридических лиц (возлагающие дополнительные (увеличенные) по сравнению с ранее существовавшими обязанности или ограничивающие в правах либо лишающие имеющихся прав), не имеют обратной силы, если иное не предусмотрено законодательными актами Республики Беларусь.

Конституционный суд Беларусь подтверждает свою правовую позицию о возможности придания обратной силы нормативному правовому акту, выраженную им в ряде ранее принятых решений, которая заключается в том, что закон имеет обратную силу не только в случаях, когда он смягчает или отменяет ответственность граждан, но и в случаях, когда он иным образом улучшает их правовое положение и, наоборот, о недопущении придания обратной силы нормативным правовым актам, в том числе законам, устанавливающим либо усиливающим ответственность либо иным образом ухудшающим правовое положение граждан, индивидуальных предпринимателей и юридических лиц».

Конституционный совет Республики Казахстан в постановлении от 10 марта 1999 года №2/2 разъяснил, что нормы подпункта 5 пункта 3 статьи 77 Конституции Республики Казахстан гласит, что законы, устанавливающие или усиливающие ответственность, возлагающие новые обязанности на граждан или ухудшающие их положение, обратной силы не имеют. Эту норму Конституции следует понимать так, что обратной силы не имеют те законы, которые относятся к сфере регулирования юридической ответственности граждан за правонарушения и устанавливают новые виды ответственности или усиливают ее путем введения новых санкций, то есть ухудшают положение граждан, совершивших правонарушение. Если после совершения правонарушения ответственность за него законом отменена или смягчена, то новый закон имеет обратную силу.

Анализ правовых позиций органов конституционного контроля государств-участников ЕАЭС показывает, что их позиции в основном схожи и вкратце заключаются в следующем:

законы и иные нормативные правовые акты, устанавливающие или усиливающие ответственность, возлагающие новые обязанности на граждан или ухудшающие их положение, обратной силы не имеют;
обратная сила не применяется в отношениях, субъектами которых выступают физические и юридические лица;
закон имеет обратную силу не только в случаях, когда он смягчает или отменяет ответственность граждан, но и в случаях, когда он иным образом улучшает их правовое положение
обратная сила закона применяется в отношениях, которые возникают между индивидом и государством, и делается это в интересах индивида.

На основании вышеизложенного считаем, что статья 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» противоречит части 1 статьи 1, пункту 4 статьи 3, части 3 статьи 5, части 5 статьи 6, абзацу второму части 1 статьи 16, частям 1 и 3 статьи 20, части 1 статьи 28, части 9 статьи 74, части 8 статьи 97 Конституции.

Руководствуясь частью 7 статьи 97 Конституции Кыргызской Республики, частью 4 статьи 32 конституционного закона Кыргызской Республики «О Конституционной палате Верховного суда Кыргызской Республики», просим:

Признать подпункт «б» пункта 8 статьи 1 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» неконституционными и противоречащими части 3 статьи 5, абзацу второму части 2 статьи 16, частям 1, абзацу первому части 2 и части 3 статьи 20, статье 35, части 1 статьи 40, части 3 статьи 42, пункту 2 части 1 статьи 52, части 11 статьи 64 Конституции Кыргызской Республики;
Признать статью 2 Закона Кыргызской Республики «О внесении изменений в Закон Кыргызской Республики «О гарантиях деятельности Президента Кыргызской Республики» неконституционными и противоречащими части 1 статьи 1, пункту 4 статьи 3, части 3 статьи 5, части 5 статьи 6, абзацу второму части 1 статьи 16, частям 1 и 3 статьи 20, части 1 статьи 28, части 9 статьи 74, части 8 статьи 97 Конституции Кыргызской Республики.

Касымбеков Н. А.

Кодуранова А. С.

Карамушкина И. Ю.

Мадеминов М. Г.

Артыков А.

Орозова К. Б.

Усубалиев Т. Б.».

Поделитесь новостью