На прошедшей неделе президент Казахстана Касым-Жоомарт Токаев своим указом значительно расширил полномочия своего предшественника, первого президента республики, Лидера нации и главы Совета безопасности Нурсултана Назарбаева.
Своей подписью глава Казахстана обязал себя назначать всех министров (кроме глав МИД, Минобороны и МВД), руководителей агентств и ведомств, глав областей и городов, вплоть до главы своего аппарата, только после согласования с Нурсултаном Назарбаевым.
Пресс-секретарь президента Казахстана Берик Уали назвал данный указ «дежурным» и добавил, что «его подписание продиктовано положением нового закона о совете безопасности, принятого в июле 2018 года», напомнив при этом, что во главе Совбеза пожизненно находится Нурсултан Назарбаев.
Тем не менее, эксперты усмотрели в таком решении попытки Нурсултана Назарбаева сохранять за собой политический контроль над ситуацией в стране, пишет «Озоди».
Ожидания и опасения
Период апробации новой автократической модели, при которой глава государства функционирует при Лидере нации – новшество в истории региона – и проходит нелегко.
Если власти и околовластные круги воспринимают эту модель как должное, и обосновывают ее «наличием колоссального опыта у Лидера нации», то в казахстанском обществе, как показали массовые демонстрации против выдвижения Токаева, настроения не столь однозначны.
Кроме того, после имплементации этой модели среди экспертных кругов Казахстана заговорили о двоевластии в стране, однако Назарбаев в своем недавнем интервью опроверг эти предположения, отметив, что слухи об этом пускают люди, «которые не хотят стабильности», «беглые воры и предатели родины», не назвав при этом никого конкретно.
«По пятам Нур-Султана»
Между тем, пока казахстанское общество ведет в информационном пространстве споры о приемлемости и долговечности существующей модели управления, Таджикистан все больше приближается к историческому моменту, когда будет решаться дальнейшая судьба политического режима.
В стране уже в следующем году пройдут парламентские, а затем и президентские выборы. Эксперты, указывая на политические условия в стране, отмечают, что придется выбрать либо модель, функционирующую в Казахстане либо сконструировать что-то другое.
Существующий закон «Об основоположнике мира и национального единства — Лидере Нации» Душанбе принял в 2016 году, через шесть лет после того, как аналогичный законопроект был принят парламентом Казахстана. «Мы многие законы берем у казахстанского парламента, дорабатываем и адаптируем их под свою реальность, затем принимаем», — признается депутат нижней палаты парламента Таджикистана и председатель Партии экономических реформ Олим Бобоев.
Он считает, что институт Лидера нации очень важен для тех государств, экономика которых находится на стадии трансформации. «Нужна стабильная и сильная власть, чтобы экономика развивалась, если режим будет часто меняться, то пострадает вся экономическая инфраструктура», — отмечает таджикский законодатель.
Однако Шокирджон Хакимов, доктор юридических наук и председатель Социал-демократической партии Таджикистана видит в происходящем в Казахстане процессе условия транзита власти, при котором преемник из-за отсутствия политической воли и под влиянием других факторов вынужден подчиняться предшественнику.
«Такой неправильный пример управления государством становится причиной развития коррупционных отношений, препятствует развитию демократических институтов и привлечению молодого поколения в политику для создания современного и самодостаточного государства. К сожалению, такой пример заимствуется и в других странах», — говорит Хакимов.
Схожесть процессов
Подготовка к транзиту власти в Казахстане началась за несколько лет вперед. В 2017 году, согласно введенным изменениям в Конституцию Казахстана, полномочия президента были существенно ослаблены в пользу парламента и правительства.
Часть их по контролю социально-политических процессов была передана правительству, министерствам и акиматам, а роль парламента, в частности, в формировании правительства увеличилась.
Кроме этого, статус консультативного до того момента Совета безопасности в июле 2018 года был изменен на конституционный. Его полномочия были существенно расширены. Назарбаев получил право пожизненно занимать пост главы Совбеза. Уже тогда многие эксперты расценивали эти изменения как стратегию Назарбаева по сохранению власти и после ухода с президентского поста.
“У нас такой же процесс наблюдается, когда должность главы администрации президента и мэра столицы занимают члены одной семьи и также практически каждый успешный бизнесмен так или иначе имеет отношение, в том числе коррупционное, с разными ветвями власти. Эта другая разновидность авторитаризма”, — пояснет доктор Шокирджон Хакимов.
В Таджикистане действующий с 2016 года закон “О Лидере нации” предоставляет пожизненный иммунитет и право баллотироваться на должность президента нынешнему главе государства Эмомали Рахмону. Согласно внесенным изменениям в Конституцию в 2015 году, возрастной ценз для кандидатов в президенты был снижен до 30 лет и позволяет действующему мэру Душанбе и сыну президента Рустаму Эмомали участвовать в предвыборной гонке. Кроме того, дочь президента Озода Рахмон возглавляет аппарат президента и является членом сената парламента. Некоторые эксперты считают ее наравне с братом в числе главных фаворитов будущей президентской гонки.
Грозит ли двоевластие?
Депутат нижней палаты парламента и глава Демократической партии Таджикистана Саидджафар Усмонзода отмечает, что текущие процессы в Каахстане могут привести к двоевластию в этой стране и возможно первый президент это уже ощутил.
“Назарбаев почувствовал, что власть начинает уходить из его рук или существует возможность, что определенные круги могут увести президента в другое направление и настроить его против Назарбаева. Становится понятно, что во внутренней политике Казахстана имеются определенные проблемы”, — полагает Усмонзода.
Вместе с тем, таджикский депутат уверен, что несмотря на схожесть моделей управления Таджикистану двоевластие не грозит. “В будущем кто бы ни стал президентом, я не думаю, что этот человек окажется настолько неблагодарным, чтобы не посоветовшись с Лидером нации, принимал важные решения. Как можно его игнорировать, когда у него столько опыта и влияния”, — задается вопросом политик.
Иран, Китай или Сингапур как ориентир
Стоит отметить, что в экспертных кругах нередко высказывались оценки о том, что Казахстан, а возможно в будущем и Таджикистан, сочтут привлекательным властную пирамиду, схожую с Ираном, где духовный лидер является главой государства, а президент возглавляет исполнительную власть. Однако таджикский экперт и иранист Косим Бекмухаммад считает такое сравнение чересчур поверхностным.
“Сравнивать современное положение Назарбаева с верховным лидером Ирана можно с точки зрения статуса в системе, но исключено с точки зрения полномочия и возможностей”, — говорит эксперт.
Он отмечает, что место рахбара в Иране легитимизируется шиитской доктриной “Вилояти Факих” и этот человек является не только политиком, но религиозным ученым, который избирается советом 2/3 голосов.
Бекмухаммад отмечает, что верховный руководитель Ирана курирует работу всех ветвей власти, может назначать референдум, утверждать после голосования кандидатуру президента, является верховным главнокомандующим вооруженными силами Ирана, с согласия верховного совета может снять с должности президента, а также имеет ряд других полномочий, которые формально недоступны Назарбаеву.
Директор Центра исследований проблем Центральной Азии и Афганистана Института международных исследований МГИМО Андрей Казанцев отмечает, что институт Лидера Нации Казахстан перенял не у теократического Ирана, а у Китая, где это было связано с реформатором Дэн Сяопином и в определенной степени у Сингапура и его основателя Ли Куан Ю.
«Поскольку и в Сингапуре, и в Китае произошло экономическое чудо и страны показали высокий рост экономического развития, Казахстан ориентировался именно на этот опыт», — говорит Казанцев.
Он отмечает, что Казахстан по сравнению со своими соседями, при Назарбаеве достиг больших экономических успехов, которые были связаны не столько с наличием нефти, сколько с привлечением иностранных инвестиций.
На какую идеологию планируют опираться режимы?
Если идеология Ирана построена на исламской доктрине, «Вилояти Факих» (государство просвещенных), а Сингапура — на противопоставлении азиатских ценностей традиционного гуманизма технократизму Запада, то в сегодняшнем Таджикистане и Казахстане на этот вопрос однозначного ответа не дают.
«Ни в одной стране региона мы не видим сформированной с научной точки зрения национальной идеи, но в определенных кругах, почти во всех странах над этой темой продолжают работать», — говорит Косим Бекмухаммад.
Депутат Саидджафар Усмонзода разделяет эту позицию и отмечает, что «сегодняшнее правительство еще не смогло на должном уровне сформировать нужную идеологию, отсутствие которой больше всего ощущается в социальных сетях».
Андрей Казанцев отмечает, что в Казахстане легитимизирующей идеей являются достижения Назарбаева. Казахстан был председателем Совета безопаности, инициатором ЕАЭС, председателем в ОБСЕ, был посредником в конфликте между Россией и Турцией, проводил “Астанинский процесс”. В Таджикистане экономическое положение остается тяжелым, а легитимизация режима до сих пор связана с восстановлением мира”, — говорит политолог.
Он полагает, что Таджикистан в данном случае больше схож с Азербайджаном, где Алиев-младший пришел на замену своему отцу и его имя идеологи связывали с заморозкой конфликта и дальнейшей стабилизацией.
Попытки сконструировать идею в Таджикистане продолжаются с конца 90-х годов и практически все они были связаны с историческим прошлым таджиков, и имели патерналистский характер, оправдывающий авторитарное правление.
Казахстан и Таджикистан, по мнению западных экспертов и аналитических кругов, считаются авторитарными государствами, систематически нарушающие права человека. Ни одни президентские выборы в этих странах еще не признавались со стороны западных структур прозрачными и соответствующими международным стандартам.
