В суде по делу о реконструкции ТЭЦ Бишкека проходит допрос обвиняемых. Свои показания дал бывший премьер-министр Сапар Исаков. Они важны для понимания, происходящего на этом процессе. Приводим их с некоторыми сокращениями.
Реконструкция ТЭЦ — жесткая необходимость
Уважаемый председательствующий, обвинители и представители прессы.
Меня зовут Исаков Сапар Джумакадырович, я хотел бы сообщить следующее. ТЭЦ города Бишкек была построена еще в 1961 году. Прошло полвека. ТЭЦ строили, чтобы она работала для поддержки камвольно-суконного комбината. Но постепенно, с ростом города, стали подключать и многоэтажные дома, обычных потребителей, горожан, и сегодня город очень сильно зависит от ТЭЦ — как по электроэнергии, так и по теплу.
Эта техника постепенно выходила из строя, надо было ее заменять. И по материалам, которые есть в деле, в последние годы перед реконструкцией на текущий ремонт приходилось тратить ежегодно 500-600 миллионов сомов. Ежегодно!
В записке, которую Нурсулу Ахметова и я готовили президенту в 2013 году, отмечалось: за последние 10 лет затраты на ремонтные работы на ТЭЦ Бишкека составили около 100 миллионов долларов США! При том, что в полной мере оплатить ремонт все равно не хватало денег.
Но даже постоянные ремонты уже не позволяли эффективно использовать ТЭЦ, настолько устарело оборудование. В документе «Электрических станций» отмечалось, что ТЭЦ города Бишкек имела установленная мощность — 666 МВт, а располагаемая мощность была на 2013 год — 250 МВт. То есть она не могла уже дать энергию даже в половину своего начального потенциала.
Большая изношенность увеличивает затраты на производство электроэнергии, снижает эффективность. За 2012 год электроэнергия и тепло ТЭЦ продавались потребителям по цене ниже себестоимости, что за год дало убытки в размере 3,4 миллиарда сомов, покрываемые за счет доходов энергосистемы от продажи электроэнергии ГЭС. А из-за роста стоимости цен на топливо убытки постоянно росли. Так как средств на необходимые ремонты все равно не хватало, повышался риск аварийности.
Мы были зависимы от поставок топлива из-за рубежа, а в больших объемах использовать местный уголь ТЭЦ по техническим причинам не могла. А вот экономия от перевода на местные угли составила бы 300-350 млн. сомов в год.
Страна должна была снизить зависимость от транзита электроэнергии через другие государства. Отчасти этот вопрос решили с помощью ЛЭП «Датка-Кемин», но нужно было наращивать генерацию на Севере. Иначе возникала прямая угроза нашей энергетической безопасности.
Была ли реальная альтернатива TBEA?
Обвинение утверждает, что будто бы Всемирный Банк готов был это сделать дешевле. Между тем, в деле нет ни одного официального письма от Всемирного Банка, в котором бы излагалось официальное предложение с указанием суммы. Его и не могло быть, поскольку, как в суде еще раз подтвердили представители Банка, технико-экономическое обоснование проекта ими не было подготовлено.
Есть протокол некого совещания в ЦАРИИ, где утверждалось самими сотрудниками этого кыргызстанского ведомства, будто бы, согласно расчетам специалистов Всемирного Банка, реконструкция ТЭЦ обойдется в 150 миллионов, из которых Всемирный банк может выделить 100 миллионов, а 50 требуют софинансирования со стороны Кыргызской Республики.
Кроме того, бывшие работники Всемирного банка, бывшие работники «Электрических станций», Министерства энергетики, экс-премьер Чудинов подтвердили, что никакого предложения на 150 млн долларов, разработанного Всемирным банком, нету в природе. Такая работа им не проводилось.
Переговоры велись представителями государственных органов с несколькими компаниями. Во-первых, с «ИнтерРАО ЕЭС», российской компанией. Она предлагала модернизацию за 518 миллионов долларов, но были еще и дополнительные условия. Компания требовала также передать ей половину ТЭЦ в собственность — не на год, не на два, а навсегда! И предлагала в несколько раз повысить для потребителей, в том числе для населения, тарифы на свет и тепло. В десять раз дороже бы стала электроэнергия! И как бы народ при этом выжил?!
Велись переговоры с несколькими китайскими компаниями. Из них наиболее реальными были предложения от TBEA и CMEC. Но здесь выбор сделало за нас правительство КНР. В деле есть целых семь официальных обращений, семь дипломатических нот с объяснением, что Госсовет КНР принял решение — от Китая подрядчиком может выступать только TBEA и никто другой.
И тогда они готовы были предоставить льготный кредит в рамках Шанхайской организации сотрудничества. КНР ежегодно выделяет странам-членам ШОС огромные средства на реализацию важных национальных проектов. На абсолютно одинаковых условиях! Одинаковых для всех, поскольку если кому-то одному будет сделана поблажка, все остальные начнут требовать себе того же.
Интересно вот что. У китайцев все равно было опасение, что не все в Бишкеке поймут их позицию, будут считать, что по ТЭЦ в Китае еще с кем-то можно вести переговоры. И они даже сделали сообщение для СМИ от 23 декабря 2013 года, видимо, уже от безысходности.
Как правило, китайская сторона не идет на такие шаги, но тут они видели, что их не все понимают. Посольство КНР в Кыргызской Республике официально разъяснило, что кроме TBEA другие китайские компании «не имеют права вести переговоры по реконструкции ТЭЦ». Довели их до того, что посольство было вынуждено разъяснить позицию через СМИ, через агентство AKИpress. А почему?
Да просто отдельные лица в парламенте пытались пролоббировать другую китайскую компанию, несмотря ни на что! Я не буду называть компанию. Но они ее лоббировали, депутаты Жогорку Кенеша. Это четко видно в письмах, записках Кожобека Рыспаева, которые он направлял министру иностранных дел, Феликсу Кулову, и другим официальным лицам, от которых — с разных сторон — шли эти сигналы. Прямо валились они, как град. И Чыныбай Турсунбеков, давая здесь показания, открыто сказал, что другую китайскую компанию лоббировал Кожобек Рыспаев. И вы обратите внимание — по другим совместным проектам (Датка-Кемин, альтернативная трасса Север-Юг и другие) — там только одна нота поступала. А тут их было семь.
В итоге либо мы принимали это предложение, либо перспектива реконструкции ТЭЦ отодвигалась на неопределенный срок. До которого ТЭЦ, в силу изношенности, рисковала просто не дожить, что было чревато катастрофой.
Куда мы торопились?
Было ли тогда у руководства страны желание заключить контракт и начать реконструкцию быстрее? Помимо угрожающей ситуации в энергосекторе страны и на самой ТЭЦ, о чем я говорил, была еще одна причина поторопиться. Дело в том, что планировался государственный визит Председателя КНР в Бишкек. И это был шанс и повод подписать стратегические документы.
Визит Председателя КНР осуществляется один раз в 6 лет. Тогда было так. Сейчас ШОС расширился, появились Индия, Пакистан. Возможно, такие встречи на самом высоком уровне будут организовываться еще реже, раз в 8 лет, например. Мы в 2013 году впервые вывели двусторонние отношения с Китаем на уровень стратегического сотрудничества. Визит Си Цзинпиня прошел на самом высоком уровне. Были подписаны очень важные политические документы, включая совместную Декларацию. В рамках этого визита мы подписали не только договор по ТЭЦ, но и по альтернативной дороге Север-Юг, цена которой выше. Условия — абсолютно идентичные, по которым с нами всегда сотрудничает Китай. Если бы мы тогда упустили эту возможность, то ждать бы пришлось еще много лет, как минимум, еще шесть.
Где тут коррупция?
Нас обвиняют в коррупции. Но кто и при каких обстоятельствах нас коррумпировал? Этого сторона обвинения не объясняет. Я официально заявляю, что ни разу не встречался с представителями TBEA, не вел с ними никаких переговоров.
Работая в аппарате президента, я непосредственно встречался с чрезвычайным и полномочным послом Китая, встречался с торговым представителем КНР, а встреча с представителями компаний, реализующих конкретные проекты — это прерогатива наших коллег из Министерства энергетики, из «Электрических станций». То есть тех, кто должен непосредственно с ними работать.
А в обвинительном заключении пишется просто бред, будто я вступил в сговор с компанией TBEA. Вы сперва найдите какие-то доказательства, прежде чем такое писать! Это просто позор какой-то.
Никаких денег или иных материальных благ от них не получал. И в уголовном деле нет вообще никаких доказательств обратного.
Но нас, подсудимых, по непонятным причинам пытаются объединить в некую группу. Давайте разберемся, что нас могло связывать?
Сначала — Жанторо Сатыбалдиев, экс-премьер. С ним по проекту ТЭЦ я вообще ни разу не разговаривал. У нас просто не было предмета для разговора. Правительство работало по своему плану, отдельно, мы по-своему.
Представители аппарата правительства приходили на совещания в отдел внешней политики. Также у меня на совещаниях бывали представители министерств. Но непосредственно с Жанторо Жолдошевичем я по этому поводу не общался. Ни лично, ни по телефону. Мы с ним встречались несколько раз в тот период, но по другим вопросам.
Например, мы у него в кабинете говорили по строительству газопровода. Это тогда был один из самых важных вопросов для страны.
Айбек Калиев. Обвинение почему-то, не приведя доказательств, написало, что он является моим близким другом. В отношении нашей дружбы — ну пусть приведут какие-то факты, в чем эта наша дружба заключалась?
Вот, пишут, в ЦАРИИ мы познакомились, и дружили потом. Ничего подобного! ЦАРИИ была вновь образованная организация, там я его очень мало знал. Спросите других сотрудников, они подтвердят.
Я с ним гораздо лучше познакомился после 2010 года, когда он работал в аппарате правительства, в Минэнерго. Но мы общались только по профессиональным вопросам. И на должность в Энергохолдинг его назначил Темир Сариев, без каких-то просьб со стороны, что здесь в суде он подтвердил. Кыргызстан — маленькая страна, и все друг друга знают. Можно было уточнить, а не писать не соответствующие действительности вещи.
С некоторыми из подсудимых я был почти не знаком! С Жолдошбеком Назаровым, замглавы энергохолдинга, я вообще толком познакомился на очной ставке, во время следствия! Его привели, я смотрю и думаю: «Где-то я его видел?» Он, оказывается, приходил на несколько больших совещаний, которые у меня проводились и где присутствовало по полтора-два десятка человек.
С Темирланом Бримкуловым из «Электрических станций» мы только здесь в суде познакомились. Он мне рассказал, уже в зале суда: в протокол на следствии записали только половину его ответа на вопрос, знает ли он Исакова. Да, сказал, знает. Это и зафиксировали, но не вторую половину ответа: «Я его по телевизору видел!»
С бывшим министром финансов Ольгой Лавровой мы практически не общались, не пересекались наши пути. По ТЭЦ Бишкека мы ни разу даже не созванивались, не говоря уже о личных встречах по этому поводу. Как и по другим тоже. При проведении совещаний приходил ее заместитель Байгончоков, который курирует вопросы кредитов и инвестиций. Лаврова у меня на совещаниях не была ни разу. И так далее.
Я — не карьерист, и никогда им не был
Обвинение одним из моих мотивов называет угодничество перед главой государства, стремление получить покровительство в карьерном продвижении. Но у меня никогда не было склонности к карьеризму.
Я всегда старался быть принципиальным, и если надо, старался брать на себя ответственность… И многие люди, например, Данияр Нарымбаев, были свидетелями того, что я всегда спорил с Атамбаевым, мы часто ругались — по вопросам внешней политики, инвестиций и так далее.
Мухаммед Лоу, который тогда работал моим заместителем, подтвердил здесь в суде, что я в 2013 году при Данияре Нарымбаеве я написал заявление об уходе с работы, бросил его на стол и ушел, потому что я считал свою позицию правильной по спорному вопросу.
И тогда Алмазбек Шаршенович, разобравшись во всех подробностях, вызывает меня, молодого заведующего отделом, и говорит: «Прости меня, Сапар Джумакадырович, я был неправ, ты был прав». И после этого я остался, забрал свое заявление. Это подтвердил здесь свидетель.
Мы постоянно спорили, потому что я такой человек. Я не люблю просто так поддакивать и кивать. Смысла нет тогда в работе. Возможно ли было лоббирование в ходе проводимых мною совещаний, ход которых фиксировался под протокол? Конечно, нет.
Решение приняли все ветви власти
Я обвиняюсь в коррупции, одним из квалифицирующих признаков этого преступления является незаконное получение материальных благ, каких-то активов. Я не очень понимаю, какие у меня «активы». Активы — это когда есть какие-то денежные средства на счетах на черный день, запас. У меня их нету.
Я видел в материалах уголовного дела — были сделаны запросы во все банки, перевернули все мое близкое окружение, друзей. Хорошо, что у меня друзья очень простые, небогатые люди. Слава богу, а то бы у них все имущество арестовали.
Если бы была коррупция, то давно что-нибудь нашли бы. Эти подозрения — будто бы мы украли 111 миллионов долларов — меня просто убивают. Лучше человека застрелить, чем так унижать.
Я не понимаю, если нас обвиняют в том, что был нанесен ущерб и нас обманули на 111 миллионов — то, кто конкретно это сделал? Из материалов дела — это непонятно. И надо подумать нашим руководителям, большим людям — что вы делаете со страной?
Как мы потом получать кредиты будем? Я никогда не вел ни телефонные переговоры с этой китайской компанией, ни с кем из ее представителей не встречался и с ними не знаком.
Я считаю, решение нашей стороны о принятии предложения китайской компании было в 2013 году абсолютно правильным. У Кыргызстана не было иной альтернативы. Выбирать приходилось только между российской «ИнтерРАО» и китайской компанией.
У россиян было предложение дороже, плюс они себе требовали половину ТЭЦ и отдать им всю теплосеть. А китайцы писали: если хотите льготный кредит, то вот вам компания и работайте с ней.
Китайцы среди своих компаний не дают проводить тендер. Но зато Китай при этом несет ответственность за сроки и качество работ.
В 2013 году не было оппонентов для этого выбора ни в аппарате президента, ни в правительстве. Все пришли к одному знаменателю, так сказать.
И у парламента было такое же мнение. Ведь парламент ратифицировал соглашение, придал ему форму закона — который до сих пор не отменен. И я не могу понять — почему в обвинении есть нападки на действующий закон, почему нас упрекают в том, что мы исполняли этот закон? Я тоже юрист, и не понимаю этого.
Можно сказать, что решение по ТЭЦ принимали все ветви власти. Что прослеживается в документах.
Учитывая вышеизложенное, хочу сказать, что я абсолютно не признаю свою вину, считаю наше уголовное дело политически мотивированным и убивающим основы развития страны.
