Внезапно мы достигли весьма сложной стадии в глобальном экономическом развитии. Развивающиеся страны начали терять свой динамизм после выдающегося тридцатилетнего периода, в ходе которого они быстро догоняли развитые страны. Чтобы вновь обрести былую энергию, потребуется новая экономическая стратегия. Но где взять эту новую модель, и кто сможет обеспечить интеллектуальное лидерство?
Об этом пишут Арвинд Субраманьян, бывший главный экономический советник правительства Индии, ныне приглашённый старший научный сотрудник Института международной экономики им. Петерсона и приглашённый лектор в Школе государственного управления им. Джона Кеннеди при Гарвардском университете и Джош Фелман, директор компании JH Consulting.
Последние экономические прогнозы Международного валютного фонда и Всемирного банка отрезвляют: они указывают на продолжительное замедление темпов роста во многих странах – в Китае, Индии, Африке южнее Сахары и Латинской Америке. Алармизм по поводу «прекращения роста», конечно, является таким же преувеличением, как и прежние шумные разглагольствования о неудержимом подъёме развивающихся стран. Тем не менее, власти этих стран действительно озабочены; они стараются понять, как можно оживить слабеющий динамизм.
В прошлом у властей было готовое интеллектуальное решение: так называемый Вашингтонский консенсус (термин придумал Джон Вильямсон из Института международной экономики им. Петерсона), который предполагал широкую стратегию макроэкономической стабилизации, приватизации, дерегулирования и глобализации.
Некоторые эксперты сомневаются в том, что эта стратегия вообще сработала, и если да, то в какой степени. Тем менее, факт в том, что существовала модель (разработанная ведущими западными научными и политическими институтами), которую власти развивающихся стран считали полезной. И в период своего зенита Вашингтонский консенсус совпал с хорошими экономическими результатами развивающихся стран.
Сегодня на Западе появилась два направления мысли, способные прийти на смену Вашингтонскому консенсусу. Первое представляет собой негативную реакцию на неолиберальные подходы и мотивируется некоторыми тревожными долгосрочными тенденциями: слабые темпы роста экономики, увеличение неравенства, усиливающиеся трудности среднего класса, резкий спад социальной мобильности.
Новый постнеолиберальный консенсус ставит под сомнение необходимость отдавать первенство рынкам. Он выступает за расширение роли государства с целью улучшить результаты, генерируемые рынком (например, путём повышения минимальных зарплат и более жёсткого соблюдения антимонопольных правил), а также с целью исправить усилившееся неравенство с помощью агрессивных мер по перераспределению доходов. Этот подход предполагает также проведение более активной бюджетной и монетарной политики в краткосрочной перспективе.
Второе направление связано с Абхиджитом Банерджи и Эстер Дюфло – лауреатами Нобелевской премии по экономике 2019 года. Банерджи и Дюфло утверждают, что изменения в политике на самом деле не очень влияют на экономический рост или, по крайней мере, не влияют так, чтобы мы могли это убедительно доказать. И поэтому они выступают за стратегию «малых дел»: сосредоточить внимание на таких мерах, как бесплатная раздача москитных сеток или дегельминтация детей, которые явно выглядят эффективными и будут приносить пользу на местном уровне.
Не вполне очевидно, насколько эти два подхода способны помочь развивающимся странам. Постнеолиберальный консенсус почти полностью является продуктом затруднений, возникших в развитых странах. Для правительств более бедных стран вековая стагнация и нетрадиционная монетарная политика не являются проблемами с высоким приоритетом. Кроме того, в развивающихся странах продолжается рост экономики, они не стагнируют. И даже неравенство, которое у всех вызывает озабоченность, принимает совершенно иные формы (и требует совершенно иных решений) в развивающихся странах.
Наверное, самым крупным недостатком постнеолиберального подхода является постулируемая (или, скорее, навязываемая) им дихотомия – государство и рынок. Реальность развивающихся стран такова, что здесь слабы и государство, и рынок (в полном соответствии с определением недостаточного развития). И поэтому политическая повестка с акцентом на усиление роли государства может отказаться нереалистичной.
Кроме того, в постнеолиберальном консенсусе есть новый, критически важный аспект – изменение климата, и, скорее всего, он будет создавать проблемы. С одной стороны, убедительные научные доказательства глобального потепления служат громким призывом к действиям. С другой стороны, меры, призванные помочь быстрой декарбонизации экономики, вызывают глубокую озабоченность в развивающихся странах, потому что они легко могут войти в противоречие с потребностями их граждан, лишённых необходимых энергоресурсов.
Между тем, роскошь узконаправленной повестки развития власти многих развивающихся странах просто не могут себе позволить, а это значит, что они вряд ли серьёзно отнесутся к совету сосредоточиться на «малых, но, несомненно, полезных делах». У них нет иного выбора, кроме как стремиться к достижению быстрых темпов экономического роста, потому что такие темпы являются базовым условием для всех успешных программ развития.
Более того, опыт 1980-х и 1990-х годов показывает, что подобная цель не является химерой, и что рост действительно можно повысить, проводя соответствующие политические реформы.
Махатме Ганди принадлежит знаменитое изречение: «Я не хочу, чтобы мой дом был обнесен со всех сторон забором и чтобы мои окна были наглухо заколочены. Я хочу, чтобы культура всех стран максимально свободно проникала в мой дом. Но я не желаю, чтобы при этом меня сбивали с ног». Если ли сегодня у развивающихся стран необходимый потенциал, чтобы их не сбили с выбранного курса? Есть ли властей в этих странах необходимые интеллектуальные и когнитивные способности, чтобы впитать и оценить новые направления в науке об экономическом развитии, принимая то, что подходит к их ситуации, и отвергая то, что не подходит? И есть ли у них собственные новые мысли на тему проблем развития?
Взгляните на ситуацию в двух крупнейших развивающихся странах – в Китае и Индии. У Китая есть необходимый интеллектуальный потенциал, однако перед этой страной возникла проблема развала используемой экономической модели.
Китайским властям теперь предстоит найти новые подходы, которые будут стимулировать рост экономики и при этом гарантируют сохранение контроля Коммунистической партии Китая (и одновременно им нужно не допустить, чтобы накопившийся огромный долг спровоцировал наступление кризиса). Никто не знает, как они смогут это сделать.
Тем временем в Индии происходит экономический разворот внутрь, который, судя по всему, объясняется общим усилением склонности строить вокруг себя заборы и не допускать свободного проникновения «ветра» из-за границы. Этот интеллектуальный национализм, похоже, стремится использовать технологические достижения в политических целях, чем ценить их сами по себе.
Очевидно, что развивающиеся страны сами должны находить решения для новых проблем со своим ростом и развитием, а не ждать, пока их предложат западные институты. И следующей задачей в развитии вполне может стать строительство и поддержание национальными властями того открытого и уверенного в себе интеллектуального потенциала, о котором говорил Ганди.
