О сумасбродной борьбе с коронавирусом в Таджикистане, пишет казахстанский политолог Талгат Мамырайымов. Его статья опубликована на сайте platon.asia:
По официальным данным, на 5 августа сего года коронавирусом в Таджикистане заболело 7583 человека, а умерло от этой инфекции 61 человек. Сколько людей на самом деле стали жертвами эпидемии COVID-19 в Таджикистане никто не знает, ибо можно заработать штраф «за распространение ложной информации о пандемии коронавируса», согласно Административному кодексу РТ.
Между тем разные источники пишут о том, что сейчас в Таджикистане сложилась очень тяжелая ситуация вокруг эпидемии COVID-19, с трагическими последствиями. Стало известно, что «большинству умерших, которые не попали в официальную статистику смертей от COVID-19 в Таджикистане, ставили диагноз «пневмония»», как и в Казахстане.
Более того, в конце июля министр здравоохранения Таджикистана Д. Абдуллозода на пресс-конференции заявил, что в стране ни один врач не умер от коронавируса, заразившись на работе. Это утверждение хорошо отражает сумасбродство антикоронавирусной «борьбы» таджикских властей.
Таджикский диссидент Темур Варки сообщил: «По данным гражданского общества, неофициальный список только погибших врачей превышает 50 человек, а общий список жертв насчитывает по меньшей мере 446 имен. Надо иметь в виду атмосферу страха в Таджикистане, так что не исключено, что и эти данные не отражают реальной картины. Статистика говорит, что количество умерших в первом полугодии значительно выросло по сравнению с первым полугодием прошлого года. В Душанбе эти цифры на треть выше прошлогодних».
Тем временем «Рахмон пляшет на вип трибуне на специально собираемых для него многотысячных стадионах, ездит по стране, где для него традиционно собирают поющую оды массовку». Темур Варки, как и ряд других таджикских общественных деятелей, говорят о необходимости объявления траура в стране, как это сделали в Казахстане и Кыргызстане. Но Рахмону не до этого, видимо, его беспокоит только сохранность своих личных экономических и политических активов, особенно в условиях кризиса.
Как пишет Темур Варки, Э. Рахмон и его семья выдают международную гуманитарную помощь за свою личную помощь, которую они также продают врачам, гражданам посредством своих аптек. То есть активно наживаются на эпидемии и страданиях народа. Таджикские власти обязали даже врачей самим покупать средства индивидуальной защиты. А пациенты, конечно, за свой счет оплачивают лечение от COVID-19, начиная с покупки лекарств. Вместе с тем в Таджикистане наблюдается нехватка не только основных «антикоронавирусных» лекарств, но даже средств защиты для медиков.
Однако на эти цели поступила международная помощь на десятки миллионов долларов. Люди в соцсетях сообщают, что продуктовая гуманитарная помощь продается на рынках. К примеру, на рынках продавали российскую картошку с черноземом на клубнях, которая могла попасть в страну только в виде гумпомощи, так как границы закрыты на карантин. Темур Варки сообщает: «В целом врачи и граждане поняли, что эта власть сама довела ситуацию до катастрофической, а после предала граждан».
Очевидно, сейчас Э. Рахмон больше всего озабочен тем, как, и в какой форме передать свою власть сыну Рустаму. В режиме Рахмона «послабления» для людей делаются преимущественно для набора политических очков, в частности, как то, что в Таджикистане с 1 сентября повысят заработную плату работникам бюджетных организаций, а также пенсии и стипендии до 15%. В последний раз такое повышение было лишь ровно два года назад. По всей видимости, такая «щедрость» связана с ожидающимися в ноябре президентскими выборами.
Как режим Рахмона относится к своим гражданам, можно видеть по мытарствам трудовых мигрантов, которые не могут попасть к себе на родину. Так, в самом начале эпидемии около трех месяцев несколько десятков таджикских мигрантов жили вблизи контрольно-пропускного пункта «Жибек жолы» в Сарыагашском районе Туркестанской области, не получая никакой помощи от своих властей.
Таджикские власти недавно победно отрапортовали, что сотни таджикских граждан «были возвращены на родину за счет государства специальными чартерными рейсами». На самом деле, как пишут очевидцы, чтобы попасть на эти рейсы в списках посольств, нужно платить большие суммы. Некоторые мигранты сообщают, что люди платили за билеты на эти авиарейсы по 400-500 долларов.
Кроме того, мигранты пишут, что, например, около 300 таджикских граждан вернулись на родину из России, потому что на этом настояла российская сторона. При этом около 20000-30000 таджикистанцев до сих пор ожидают своей очереди в посольстве. Также сообщается, что авиабилеты посольство перепродавало втридорога.
Причем Н. Махмадуллозода, замминистра труда, миграции и занятости населения Таджикистана, утверждает, что во время пандемии коронавируса трудовым мигрантам в России «через национальные диаспоры была оказана финансовая и другая помощь в размере более 12 млн. рублей». В то время как таджикский правозащитник Каримджон Ёров сообщил, «что помощь оказывали не диаспоры, а отдельные щедрые люди».
Издевательство над своим народом, включая пытки — это метод правления Рахмона, его мировидение, миропонимание, что стало отчетливо видно во время этой эпидемии. Есть такое понятие «политическая преступность», обозначающее разные тягчайшие злоупотребления власти, происходящие зачастую на основе сращивания государства с организованной преступностью.
Так вот Э. Рахмон, как и ряд других деятелей постсоветского пространства, является ярко выраженным политическим преступником. Многие люди сообщают, что еще во время гражданской войны Э. Рахмон с подельниками совершил много тягчайших преступлений. Собственно, Рахмон является типичным носителем криминальной культуры. Насилие в криминальной культуре характеризуется прежде всего тем, что цель в ней достигается любой ценой, с помощью любых средств, когда не важны любые человеческие потери. Поэтому криминальный мир базируется на изощренной жестокости и безжалостности ко всем людям, без исключения.
Криминальная культура становится «духовными скрепами» общества, страны, когда в первую очередь государство, его органы правопорядка ориентируются на насилие, как на руководящий принцип. Так насилие становится социальной нормой, как это было во времена правления Сталина.
Таким образом, сегодня для армии, полиции и службы безопасности в Таджикистане криминальный террор против своего народа стал обычным делом. Разумеется, насилие является одним из атрибутов любого государства, ибо, не имея легитимного права на применение насилия, невозможно поддерживать целостность и благополучие общества. Но в цивилизованных странах государственное насилие практически не причиняет непосредственного вреда жизни, здоровью или имуществу людей, в отличие от государств Центральной Азии, начиная с Таджикистана.
