В городах Центральной Азии в настоящее время проживает преимущественно маргинализированное население, т.е. не являющееся ни городским, ни сельским. У таких маргиналов в поведении действуют установки и нормы как сельской (аульной), так и частично городской культуры. Но, строго говоря, они уже не являются носителями традиционной (сельской) культуры. Об этом пишет политолог Талгат Мамырайымов в своей статье на platon.asia:
Обычно это вчерашние сельчане, переехавшие в город и спустя некоторое время несколько «оторвавшиеся» от традиционных (аульных) норм и ценностей. Внутренний мир маргинала направляется чувством «моральной дихотомии, раздвоения и конфликта, когда старые привычки отброшены, а новые еще не сформированы».
Разумеется, в термине «маргинал» много идеологизированности, западноцентризма. Следование каким-то культурным схемам, групповым нормам и ценностям является условностью для некоторых индивидуумов. Они предпочитают быть живыми людьми, то есть не следовать в своем поведении каким-то условностям, схемам, реагируя на жизнь, других людей по ситуации, по зову сердца и совести. Ведь главное в ваших отношениях с людьми – это стремление не навредить им, не ущемить их права и свободы, что порой происходит во время соблюдения разных социальных и культурных схем, норм поведения. Допустим, в рамках консервативных установок традиционной культуры ваше увлечение джазом, боди-артом может быть не просто не понято, а категорически отвергнуто с наложением на вас «епитимьи».
Собственно, в наших условиях так нередко бывает, когда человек, например, с «постмодернистскими», гражданственными ценностями, воззрениями не вписывается в наши культуры ни на одном их этаже, но его некоторые «схематичные» ученые называют «маргиналом». На самом деле этот человек является изгоем, диссидентом.
В Средней Азии и Казахстане модернизация в советское время не была завершена. Вдобавок индустриализация в нашем регионе в это время проводилась в основном на базе местного европейского населения, большая часть которого потом, после развала СССР, эмигрировала в Россию и другие европейские бывшие советские республики. Хотя появление полноценного индустриального общества (общества модерна) не произошло и в европейской части СССР, за исключением Прибалтики, Западной Украины и Западной Беларуси.
В СССР новые города появились в эпоху «индустриализации», освоения полезных ископаемых. То есть в экономических целях, как место проживания работников заводов. Но эти города были, как правило, мало приспособлены для комфортного проживания – с безликой культурой, архитектурой, досуговой инфраструктурой. Они планировались как некие фабричные поселки. Как писал С. Поляков, тогда в нашем регионе появилась квазииндустриальная система или «аграрное среднеазиатское общество уже в сталинской, общинно-крепостнической форме».
Таким образом, в Советском Союзе не были сформированы культура и общество модерна (их зачатки были в царской России, но шариковщина все поглотила). Советская «городская» культура была больше слободской культурой с сильными вкраплениями норм и ценностей традиционного (сельского) общества. После обретения нашими странами независимости у нас началось неудержимое возрождение традиционных ценностей, особенно ценностей ханского авторитаризма, широкое распространение архаизации. К тому же в ряде стран региона главные руководители являются бывшими крестьянами и потому они охотно занялись возрождением традиционных ценностей, в числе которых сословные иерархии, а наверху такой пирамиды — поклонение «хану», «белой кости», их «охране» в виде «батыров-силовиков».
Сегодня во многих частях нашего региона есть порой даже неприятие городской культуры, «городских». В сёлах, к примеру, часто насмехаются над «неумелостью», «слабостью» в домашнем хозяйстве, повседневной жизни приезжих из города, называя их — городскими. В данном случае это слово используется как нечто неодобрительное, плохое. С другой стороны, так проявляется латентная злость на «городских». Из-за ложной урбанизации мигранты-сельчане в крупных городах региона становятся «обузой», конкурентами на рынке труда, помехой для более комфортной жизни горожан. Другая причина недоброжелательного отношения многих горожан к сельским мигрантам в городах – это неприятие традиционной культуры, образа жизни сельчан.
Так горожане в ЦА стали заниматься стигматизацией сельских мигрантов, навешивая на них социальные ярлыки «мамбеты», «мырки», «харыпы», «понаехавшие» и другие. Во многом именно по этой причине, не считая вопросы контроля передвижения населения, в нашем регионе продолжает существовать институт прописки, который является сегрегацией социально уязвимых внутренних мигрантов, не имеющих средств, чтобы приобрести свое жилье и получить законную регистрацию по месту фактического проживания и стать полноправными горожанами – обладателями всех им доступных благ.
Прибытие внутренних мигрантов в крупные города – это данность современного мира «демографического взрыва», от нее никуда не убежишь, ее нужно принять, научиться с нею жить. Однако без городской культуры город – это фикция, не способная осуществлять надлежащие функции города в области индустриализации, информатизации, высшего, поствузовского образования, научных исследований. Городской образ жизни – широкий спектр социальных ролей, меняющихся в течение дня (член семьи, пассажир транспорта, студент или сотрудник, в библиотеке читатель, зритель в театре и т.д.); интенсивное нетрудовое общение; сложные формы социальной организации; источник новаций.
Процесс модернизации – это в первую очередь урбанизация на основе многообразия культур, дифференциации и специализации ролей, профессий, специальностей; приватный образ жизни с освобождением от контроля и надзирательства традиционного общества. Последнее формирует культуру эмансипации. Приватность освобождает от атмосферы общности сельских групп. По Г. Зиммелю, один из ключевых признаков горожанина – это безэмоциональная рассудочность, рациональность и прагматика. Процесс цивилизации – это прежде всего уменьшение явного насилия в обществе с появлением внутреннего (вежливости, совести, приличия) и внешнего (морального, нормативного) контроля агрессии.
По-иному говоря, в центральноазиатских обществах, даже в тех их частях, которые десятки лет живут в крупных городах, либо несколько лет обучались в развитых западных странах, чрезвычайно мало носителей городской культуры индустриального, постиндустриального мира. Культурные ценности, особенно на подсознательном и бессознательном уровне, слабо подвержены изменениям, существенно не меняясь на протяжении нескольких поколений, даже если люди будут жить в более-менее полноценных городах. Переоценка ценностей в рамках одной жизни возможна, но только лишь при большом образовательном и ином опыте. Да и на это обычно уходит до 20-30 лет…
