За рукопожатиями и дежурными фразами о дружбе, партнерстве и сотрудничестве, более интересны реальные мотивы встречи Касым-ЖомартаТокаева и Владимира Путина в Сочи, которые в том числе связаны с теми точками напряжения, которые возникли между Казахстаном и Россией после начала войны в Украине. Об этом пишет Досым Сатпаев в своей статье на Forbes.kz.
Точка давления
Понятно, что председательствование Казахстана в полуживом СНГ, который не сможет реанимировать даже октябрьский саммит этой организации, или заявления о 30-летии установления дипломатических отношений между Россией Казахстаном, были не главными темами прошедших 19 августа переговоров двух президентов. И список тем для обсуждения был гораздо более широким, чем официальные заявления про «укрепление торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества». Следует помнить, что рабочий визит Токаева в Сочи состоялся после питерского экономического форума, перед визитом Токаева в Баку, в преддверии предстоящего сентябрьского приезда председателя КНР Си Цзиньпиня в Казахстан. А также накануне ожидаемого саммита ШОС в Узбекистане, который должен пройти 15-16 сентября в Самарканде, где, возможно, новым членом этой организации может стать Иран. И все это или часть этих тем могло обсуждаться в режиме переговоров тет-а-тет в Сочи.
При этом, в промежутке между питерским выступлением Токаева и его визитом Сочи, также произошло несколько неприятных событий в отношениях между двумя странами. Во-первых, очередная попытка России создать проблемы для работы Каспийского трубопроводного консорциума, которая решилась только после личных просьб руководства Казахстана, чего, судя по всему, и добивался Кремль. Кстати, после этого, Казахстан заявил о необходимости поиска альтернативных путей для нефтяного экспорта на фоне проблем с КТК и визит Токаева в Баку может быть частью реализации этой цели. Тем более что, по мнению международного рейтингового агентства S&P Global Ratings, Казахстан по-прежнему подвержен риску вмешательства со стороны России в работу Каспийского трубопроводного консорциума. Все потому, что неопределенная геополитическая ситуация вокруг российско-украинского конфликта может привести к тому, что трубопровод КТК будет использоваться в качестве рычага воздействия на потребителей нефти из этого трубопровода, включая страны Европейского Союза.
Довольно символично, что перед поездкой Токаева в Сочи он встретился с Майклом Уиртом, председателем совета директоров и главным исполнительным директором компании «Шеврон». Судя по всему, Майкл Уирт приехал в Казахстане не только для того, чтобы обсуждать расширение производственной мощности месторождения Карачаганак, а также перенаправление 2,6 млрд кубометров газа на внутренний рынок республики. В конечном счете, другая американская нефтегазовая компания, ExxonMobil, в своем отчете для Комиссии по ценным бумагам и биржам США, черным по белому отметила, что: «В случае расширения существующих санкций, связанных с военными действиями на Украине, введения новых санкций, применения Российской Федерацией контрмер или возникновения других прямых или косвенных воздействий, есть вероятность, что транспортировка нефти из Казахстана по трубопроводу КТК может быть прервана, сокращена, временно приостановлена или иным образом ограничена. В таком случае корпорация может понести убытки».
По сути то, что за последние 30 лет казахстанская власть сложила все свои экспортные нефтяные яйца (более 80%) в одну трубу, чье функционирование зависит от воли и желания другого государства, сейчас находящего в состоянии войны и санкций, можно считать угрозой национальной безопасности страны.
Но для Токаева любая остановка работы КТК также имеет серьезные внутриполитические последствия, так как после январских событий одной из главных задач для правительства в 2022 году стало поддержание социально-экономической и политической стабильности. Для Токаева важно, чтобы до следующих президентских выборов (и неважно, досрочных или в срок) ситуация в стране была под контролем. Ведь война в Украине, по мнению экономистов, привела не только к нарушению транспортно-логистических маршрутов через Россию, к удорожанию импорта и увеличению дефицита товаров, но также подстегнула новый рост инфляции, что создало дополнительные серьезные проблемы, которые связаны с ухудшением социально-экономической обстановки в стране. Кстати, еще в октябре прошлого президент Токаев заявил о том, что обуздание инфляции является главной задачей правительства. Но уже после начала войны в Украине экономист Рафаэль Жансултанов пришел к выводу, что «стремительный разгон инфляции – одна из серьезнейших угроз для Казахстана как для импортозависимой страны», так как на Россию приходится около 40% всего отечественного импорта. А по некоторым товарам доля импорта превышает 80%. Как считает экономист, антироссийские санкции и ответные меры российского правительства в первую очередь приводят к инфляционному давлению, эрозии покупательной способности и снижению уровня жизни казахстанцев. Чуть раньше появилась информация KPMG о том, что доля безработных в Казахстане может возрасти до почти двух миллионов человек, что практически совпадает с теми 2 млн человек, которые по данным Всемирного банка могут стать бедными.
Неудивительно, что когда президент в конце июля текущего года принял заместителя премьер-министра РК Ералы Тугжанова, то на встрече также говорилось о реализации программы повышения доходов населения и создания новых рабочих мер. Но как обычно все это будет решаться за счет трансферов из Национального фонда, пополнение которого, в том числе, сильно зависит от объемов добычи и экспорта нефти из Казахстана на мировые рынки через КТК. По крайней мере, уже упомянутая S&P Global Ratings считает, что «любое значительное и продолжительное сокращение объемов экспорта нефти может привести к снижению кредитоспособности казахстанского правительства». Хотя еще одной проблемой является то, о чем Счетный комитет РК заявил недавно: Национальный фонд перестал эффективно выполнять сберегательную функцию, так как из него изымают больше средств, чем поступают доходы от продажи сырья, в том числе по причине «продолжения практики хаотичного расходования накопленных в благоприятный период нефтяных сбережений», что создает все предпосылки к истощению Национального фонда.
Информационная война
Вторым неприятным событием в промежутке между Питером и Сочи стала скандальная ситуация с появлением на странице бывшего президента РФ Дмитрия Медведева провокационного поста с территориальными претензиями к Казахстану. И, несмотря на все оправдания админов страницы Медведева и его помощников по поводу того, что произошел «взлом» этой страницы во «Вконтакте», само содержание поста вполне укладывается в риторику, которую сам Медведев довольно активно озвучивает с момента начала войны в Украине, делая провокационные заявления по отношению к разным странам в рамках лозунга «собирания земель». Даже без этого поста бывший российский президент и нынешний заместитель председателя Совета безопасности РФ с февраля этого года, мало чем отличается от симонянов, кеосаянов и соловьевых.
Медведев вполне четко позиционирует себя как ярого сторонника конфронтационной внешней политики России, и можно предположить, что таким образом он всеми силами пытается застолбить себе место в списке возможных преемников Путина. Особенно это важно для Медведева на фоне явного снижения аппаратного веса в последние годы, где уже идет конкуренция за роль главного ястреба. Ведь многие милитаристские заявления российских пропагандистов во власти в первую очередь адресованы внутренней аудитории, особенно той ее части, которая давно уже заражена пропагандой войны с выдуманными «внутренними» и «внешними врагами». И эта эскалация требует все больше угля в топку ненависти, которую Кремль использует как инструмент мобилизации общества перед лицом всяческих угроз. И вряд ли является случайным тот факт, что в ходе встречи в Сочи казахстанская сторона упомянула не только сам факт наличия большой протяженной границы между Казахстаном и Россией, но также и то, что она полностью делимитирована. Хотя, как показал опыт Украины, ни Будапештский договор, ни делимитированая граница с Россией не стали гарантами безопасности от российской агрессии. И если действительно хочешь мира, то необходимо быть готовым к войне.
Дамоклов меч
Что касается официальных заявлений во время сочинской встречи про «укрепление торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества», то это лишь указывало на то, что Россия все активнее пытается втянуть Казахстан (а также Турцию, Узбекистан, Китай и другие страны) в сферу реализации своей политики параллельного (серого) импорта, что продолжает сохранять риски введения вторичных санкций против Казахстана, которые висят над республикой как дамоклов меч.
Понятно, что Западу также невыгодно вводить санкции против Казахстана, как по экономическим (масштабное присутствие западных инвесторов в добывающей сфере страны), так и по геополитическим соображениям (нежелание толкать Казахстан и другие страны Центральной Азии в объятия России и Китая). Но проблема вторичных санкций заложена в том, что кроме государственных санкционных мер, есть еще санкционная политика отдельных западных компаний или банков, которые при малейшем подозрении могут сами инициировать свои санкции по отношению к любому бизнес-партнеру в Казахстане, что автоматически может ударить по репутации всей страны. Тем более, что Казахстан уже попал в американский список транзитных стран для санкционных товаров. Кроме Казахстана в этом списке еще 16 стран, которых США подозревают, что они могут использоваться Россией и Беларусью, чтобы уклониться от экспортного контроля США и ввозить через эти страны санкционные товары.
Кстати, в качестве, сигнального огня, США недавно уже ввели санкции против узбекской компании Promcomplektlogistic, продававшей микросхемы российской компании «Радиоавтоматика», уже находящейся в западных санкционных списках за свои связи с оборонной промышленностью. Данное решение США было четким сигналом другим странам Центральной Азии не пытаться помогать России обходить санкции. Несмотря на то, что Казахстан на официальном уровне уже не раз заявлял о том, что не будет помогать России обходить санкционный режим (тот же Комитет государственных доходов министерства финансов Казахстана проводит мониторинг импорта и экспорта товаров, входящих в санкционные списки), Запад беспокоят две вещи. Во-первых, релокация компаний из России в Казахстан для открытия своих производств и возможного экспорта продукции на российский рынок. Во-вторых, уже упомянутая поддержка Россией программы «параллельного» импорта из других стран.
Пока на официальном уровне было заявлено о том, что в первой половине 2022 года экспорт электроники из Казахстана в Россию резко вырос, в том числе поставки смартфонов увеличились в сотни раз: с 560 штук в первой половине 2021 года до 183,6 тыс. единиц в 2022 году. Также Казахстан стал поставлять в Россию больше процессоров и контроллеров, чей экспорт увеличился с $16 тыс. в 2021 году до $1,7 млн. в 2022 году. Понятно, что сам Казахстан не производит те же процессоры и занимается реэкспортом из других стран. Но именно сегмент электронных товаров является самым чувствительным с точки зрения наличия там товаров двойного назначения. Как это уже было видно в случае с узбекской компанией продававшей микросхемы в Россию и попавшей под санкции.
Новая нормальность
Казахстану необходимо будет адаптироваться к изменению российского статуса на международной сцене, чтобы видеть не только потенциальные риски, но и возможности. При этом, не допустив любых попыток использовать страну в обходе санкций или вовлечения Казахстана в торгово-экономические войны. Это будет выдвигать на первый план дипломатию точечного партнерства только в тех сферах, которые не наносят ущерб национальным интересам Казахстана.
Казахстан должен исходить из того, что после начала войны в Украине Россия постепенно будет входить в группу стагнирующих стран, которая теряет свои конкурентные преимущества (особенно человеческий капитал), сокращает поле для дипломатических маневров и строит свой нарратив на усиление конфронтации с Западом, сделала ставку на модель «контролируемой напряженности».
С другой стороны, в условиях новой нормальности санкционного давления на Россию и увеличения ее изоляции, у Казахстана появляются новые возможности провести апгрейд своих геополитических ориентиров на постсоветском пространстве для укрепления международных позиций. Ужесточение санкций против России не только создает возможности для ускорения диверсификации транспортно-логистических маршрутов для Казахстана, но также может заложить основу для более успешной диверсификации экономической модели, в первую очередь, в сфере снижения экспорта сырья и расширения ее переработки для производства продукции с более высокой добавленной стоимостью. Также с целью укрепления военной безопасности необходима оборонная диверсификация военных связей Казахстана, как в сфере закупки вооружения, так и подготовки военных кадров. Нельзя все яйца держать в одной корзине ОДКБ, особенно когда их может разбить увеличивающаяся геополитическая турбулентность.
Что касается ЕАЭС, который Россия продолжает использовать как механизм экономического контроля, то выход из этой токсичной организации (как и ОДКБ) для Казахстана было бы оптимальным решением. Но для этого необходима политическая воля и смелость. Здесь можно согласиться с экономистом Алмасом Чукиным, который считает, что у этого регионального объединения есть три врожденных заболевания: механизм принятия решений, расщепление доходов от сбора таможенных пошлин и доминирование России в ЕАЭС. При этом экономист считает, что самая серьезная проблема сегодня — это получение доходов от таможни, так как в условиях санкционной реальности все изменилось. Россия продолжает получать 85% таможенных пошлин в рамках ЕАЭС, в том числе за счет Казахстана, несмотря на то, что после начала войны в Украине, российская экономика резко и масштабно сократила внешнюю торговлю. Учитывая то, что выход Казахстана из ЕАЭС Токаев исключил, остается только возвращение национальных таможенных служб на границы внутри ЕАЭС и введение раздельного учета оборота внешней торговли для пошлин и налоговых сборов, как предлагает Чукин, оставив в отношениях между членами ЕАЭС только нулевые ставки и торговлю без ограничений. В конечном счете, хотел бы напомнить, руководству Казахстана о том, что защищать экономические интересы страны следует, опираясь на 3-ю статью Договора о Евразийском экономическом союзе, где говорится о таких основных принципах, как обеспечение взаимовыгодного сотрудничества, равноправия и учета национальных интересов сторон. И к национальным интересам Казахстана на данный момент также относится минимизация токсичных экономических связей с государством, которое находится в состоянии войны и на долгие годы (если не на десятилетия) попавшего под санкционный пресс.
Есть вопросы и по тем планам в рамках ЕАЭС, которые были согласованы еще при создании этой организации. Например, согласно 103-й статье Договора о Евразийском экономическом союзе, государства-члены ЕАЭС к 2025 году должны осуществить гармонизацию своего законодательства в сфере финансового рынка в соответствии с международным договором в рамках союза и Протоколом по финансовым услугам. При этом наднациональный орган по регулированию финансового рынка предполагали открыть в Алматы. Но правительство и Национальный банк Казахстана уже сейчас должны проанализировать все риски реализации этой статьи договора для финансовой системы Казахстана с учетом новой геополитической ситуации. Пока же появляется информация о том, что Казахстан может получиться контрольный пакет в портфеле Евразийского банка развития, где Россия и Беларусь собираются сократить свою долю участия в работе банка ниже 50%, чтобы он не попал под санкции. И здесь было бы важным узнать мнение экономистов и финансистов, которые оценили бы все потенциальные риски или плюсы от этой сделки с точки зрения национальных интересов Казахстана.
Геополитический апгрейд
При этом перед республикой стоят несколько важных задач.
Во-первых, не оказаться втянутым в военный конфликт любой интенсивности. Ведь те, кто отвечают за безопасность Казахстана, кажется, игнорируют тот факт, что с точки зрения российской власти Казахстан напоминает Украину 2014 года. Тогда также была дырявая система безопасности, в том числе информационная, а «пятая колонна» была не только в обществе, но и в структурах государственной власти, в том числе и в силовых органах. Что должен делать Казахстан, так это внимательно изучать кейс Украины 2022 года, которая сейчас не только демонстрирует военные успехи, но, учтя все ошибки 2014 года, также значительно укрепила свою информационную безопасность, в первую очередь, прекратив вещание российских пропагандистских информационных ресурсов. И это именно то, что мы призывали сделать наши власти ещё с 2014 года.
Во-вторых, не попасть в зону «перекрестного огня», оказавшись между российским молотом и западной наковальней.
В-третьих, играть на опережение и формировать собственную повестку дня в сфере безопасности, экономического сотрудничества, минимизации рисков и угроз, которые могут угрожать всему региону. Перефразируя Джона Куинси Адамса (автора «Доктрины Монро»): «Казахстан не должен выглядеть шлюпкой, плетущейся в кильватере российского крейсера».
В-четвертых, республика должна стать слишком важной, чтобы ей угрожали. Но этого можно добиться только через выстраивание геополитического контрбаланса по отношению к России по таким направлениям, как:
— укрепление позиций Организации тюркских государств, в разных сферах, от транспортно-логистической до военной. Кстати, после майского визита в Турцию, эта тема может подниматься во время августовского визита К.Токаева в Азербайджан;
— более тесное взаимодействие с мусульманским миром (ОАЭ, Саудовская Аравия, Иран);
— сопряжение транспортно-логистической программы ЕС «Глобальные ворота» с Транскаспийским международным транспортным маршрутом;
— использование Китая в качестве противовеса России, в том числе позиционируя Казахстан не только в качестве важного транспортно-логистического узла в условиях выпадения Россия из глобальной системы транспортных связей, но и как ключевого участника обеспечения региональной безопасности в Центральной Азии. Китаю должна быть крайне не выгодна дестабилизация обстановки в Казахстане и в регионе, в том числе с участием России.
