Китай, широко представленный в нефтегазовой отрасли центральноазиатской страны, получил долгожданный доступ к казахстанскому урану. Ядерное топливо критически необходимо для реализации амбиций Поднебесной, расширяющей сеть АЭС.
Пекин выкупил половину уранового месторождения на юге Казахстана и построил на востоке завод по производству компонентов для ядерного реактора, продукцию которого вывозит к себе. Интерес Пекина понятен. Есть ли выгода для Казахстана и каковы потенциальные риски? Об этом рассказала казахская редакция Радио Свобода.
КИТАЙ УСТРЕМИЛ ВЗОРЫ НА УРАНОВЫЕ РУДНИКИ
Почти десятилетие назад лидер Китая Си Цзиньпин объявил в казахстанской столице об амбициозной инициативе «Один пояс — один путь», призванной соединить Азию и Африку с Европой через сухопутные и морские коридоры. Проект рассматривался многими как транспортный и торговый. Но, как показала практика, он нацелен и на энергетический сектор.
Три года спустя после выступления Си Цзиньпина в Казахстане заговорили о строительстве завода с китайским участием по производству ядерного топлива. Во время так называемого телемоста — одного из популярных в годы президентства Нурсултана Назарбаева мероприятий по презентации «индустриальных проектов» (часть из этих проектов канула в Лету, ничего не произведя) — в 2016 году глава государства дал добро на выпуск топливных сборок для АЭС. «Первую продукцию надеются получить в 2020 году», — отрапортовали провластные СМИ. Цай Юченг, заместитель генерального директора китайской компании CGNPC-URC, занимающейся добычей и реализацией урана, заявил, что «проект является одним из успешных примеров сотрудничества двух стран в рамках программы «Один пояс — один путь».
Но в 2020 году завод не заработал. В 2016-м на волне стихийных земельных митингов в стране проявились мощные антикитайские настроения: тысячи участников протестов в разных городах заявляли, что правительственная реформа позволит Пекину завладеть обширными сельскохозяйственными угодьями. Еще через три года антикитайские выступления вспыхнули в стране с новой силой. Тысячи демонстрантов выразили несогласие с планами открыть в Казахстане свыше 50 промышленных и сельскохозяйственных предприятий с китайским участием. Они призывали правительство отказаться от идеи и не брать больше кредиты у Пекина.
Пандемия с ее запретом на массовые мероприятия свела на нет уличные протесты. В 2021 году стало известно, что Китай приблизился к своей заветной цели и получил доступ к урану Казахстана — страны, занимающей первое место по объемам его добычи.
Деловые СМИ писали, что China General Nuclear Power Corporation (CGNPC) и национальная компания «Казатомпром» подписали соглашения о сотрудничестве. Стороны договорились о строительстве завода по производству тепловыделяющих сборок («Ульба-ТВС») на территории Ульбинского металлургического комбината. «При этом CGNPC гарантирует покупку продукции «Ульба-ТВС», а взамен «Казатомпром» соглашается продать 49 % доли [месторождения] «Орталык» в пользу CGNPC или ее аффилированной компании», — говорится в отчете «Казатомпрома». Подписи под соглашениями поставили в апреле 2021-го, и CGNM UK Limited, дочерняя компания CGNPC, приобрела 49 процентов «Орталык» за 435 миллионов долларов. По информации «Казатомпрома», стоимость доли рассчитывала крупная международная консалтинговая компания.
ПОПЫТКА СБАЛАНСИРОВАТЬ ВЛИЯНИЕ РОССИИ?
Выгодными сторонами соглашений «Казатомпром» считает доход от продажи доли в урановом месторождении и гарантии китайской стороны на покупку продукции завода. Нацкомпания в ответе на запрос Азаттыка сообщает, что контракты позволят развивать технологии производства урановой продукции с высокой добавленной стоимостью и будут способствовать открытию новых рабочих мест.
Об экономических выгодах говорит и министерство энергетики. «Согласно договоренности, китайская сторона обязалась привлечь инвестиции в размере 23 миллиардов тенге для запуска завода по производству тепловыделяющих сборок. Кроме того, согласно меморандуму между Ульбинским металлургическим заводом, «Казатомпромом» и акиматом Восточно-Казахстанской области, завод перечислил на социально-экономическое развитие области один миллиард тенге», — говорится в ответе министерства.
В экспертной среде есть мнения, что приход Китая в качестве серьезного игрока в казахстанской атомной отрасли призван сбалансировать влияние России, которое усилилось за последние почти полтора десятилетия. В 2009 году, после задержания главы «Казатомпрома» Мухтара Джакишева (он был отправлен в тюрьму на 14 лет по обвинению в коррупции, в 2020 году освободился досрочно), Россия приобрела ряд казахстанских урановых рудников. В 2013 году «Росатом» выкупил весь пакет акций канадской компании Uranium One, разрабатывавшей крупные месторождения в Казахстане. Это поглощение российским гигантом канадского предприятия в СМИ описывали как «переход казахстанского урана под контроль России».
«Договоренность [с «Казатомпромом»] может усилить будущую конкуренцию между Россией и Китаем [в области урана] в Казахстане», — говорит Марк Хиббс, директор Программы по изучению ядерной политики Фонда Карнеги за международный мир.
Россия, которая владеет урановыми рудниками в Казахстане и обладает доминирующим влиянием в атомной отрасли страны, внимательно следит за соглашениями с китайцами, считает Грегори Ксантос, эксперт по Центральной Азии, работавший ранее в агентствах США над проектами по нераспространению ядерного оружия в бывшем Советском Союзе.
«Казахстан и Китай сейчас практически полноценные и долгосрочные партнеры в атомной отрасли. И это определенно представляет угрозу для позиции России в этой области. Я уверен, что Россия рассматривает это как потенциальную долгосрочную проблему», — комментирует Ксантос.
Примечательно, что Китай говорит о заводе «Ульба-ТВС» как о проекте, реализуемом в рамках инициативы «Один пояс — один путь». В отчетах и сообщениях казахстанской стороны нет ни слова о том, что предприятие на востоке страны построено в рамках китайской программы. Ни на сайте «Ульба-ТВС», ни в заявлениях «Казатомпрома» не написано, что является проектом «Одного пояса — одного пути».
ГЛОБАЛЬНЫЕ АМБИЦИИ КИТАЯ
Единственный покупатель продукции казахстанско-китайского совместного завода «Ульба-ТВС» — китайская компания CGNPC. Благодаря соглашению с «Казатомпромом», Китай не просто получил доступ к урановым рудникам, но и обеспечил в долгосрочной перспективе свои АЭС урановым топливом. 54 реактора 18 АЭС в Китае нуждаются в тепловыделяющих сборках.
Уран в Казахстане не обогащают. По данным Минэнерго, «Казатомпром» может обогащать уран на российских предприятиях.
Министерство энергетики Казахстана в комментарии Азаттыку отмечает, что сырье с уранового месторождения, которое теперь на 49 процентов принадлежат Китаю, будет использоваться для производства тепловыделяющих сборок. Эти ТВС будут поставляться только в Китай. Производственное предприятие «Орталык» добывает две тысячи тонн урана в год. «Около 1700 тонн пойдут на загрузку завода по производству тепловыделяющих сборок и для дальнейшей поставки готового топлива для китайских АЭС», — говорится в ответе Минэнерго Азаттыку.
Китайские компании на протяжении многих лет присматривались к казахстанскому урану, но Казахстан отказывался продавать его в сыром виде и настаивал на предоставлении технологий переработки, говорит Нива Яу, исследователь экономического и политического влияния Китая в Центральной Азии, сотрудник Академии ОБСЕ в Бишкеке.
Прежде чем купить урановые активы в Казахстане, Пекин приобрел рудники в других странах. В 2020 году China National Nuclear Corporation выкупила в Намибии, втором по величине производителе урана в мире, 67 процентов рудника «Россинг» у австралийско-британского концерна Rio Tinto — за 106,5 миллиона долларов.
Покупка активов в Казахстане очень выгодна Пекину, рассуждает эксперт в области энергетики Асет Наурызбаев, бывший глава нацкомпании KEGOC, управляющей электрическими сетями: «Казахстан граничит непосредственно с Китаем, и Китаю будет очень просто импортировать [тепловыделяющие сборки]».
За покупкой Китаем урановых активов за границей стоят его глобальные амбиции обойти другие страны в ядерной энергетике. Пекин, приступивший к реализации своей программы строительства АЭС, планирует в ближайшие полтора десятилетия построить 150 новых реакторов. Это больше, чем построено во всем мире за последние 35 лет. По оценкам Bloomberg, на эти цели может быть потрачено 440 миллиардов долларов.
К 2030 году Пекин намерен сократить производство электроэнергии тепловыми электростанциями и минимизировать выбросы углерода. China General Nuclear Power Corp собирается увеличить мощность существующих АЭС до 200 гигаватт к 2035 году. Этого достаточно, чтобы обеспечить электроэнергией десять таких городов, как Пекин. По большому счету, Китай реализует эти амбиции, приобретая ресурсы за рубежом.
«Китай хочет стать ведущей державой. Поэтому у него есть четкие стратегии доступа к будущим ресурсам», — комментирует Грегори Ксантос.
Пекин взял на себя обязательства по сокращению объема выбросов, отмечает Нива Яу. Их реализация невозможна без расширения атомной энергетики, продолжает она.
«Зависящий от поставок нефти и газа извне Китай сейчас находится в напряженных отношениях со многими странами, ситуация в мире нестабильна, поэтому переход к использованию большего количества альтернативных источников энергии очень важен для Китая. Ядерная энергетика играет в этом серьезную роль. Казахстан является крупнейшим в мире производителем урана, к тому же это соседняя страна, поэтому Китай, собственно, согласился поделиться технологиями переработки», — говорит исследователь Яу.
ГРЯЗНОЕ ПРОИЗВОДСТВО, ЕДИНСТВЕННЫЙ ПОКУПАТЕЛЬ И ЧИНОВНИКИ, «ДУМАЮЩИЕ О ПРИБЫЛИ»
Эксперты уверены: Китай, передав технологии, ничуть не проиграл. Единственным покупателем продукции «Ульба-ТВС» выступает китайская корпорация, то есть тепловыделяющие сборки не уходят «на сторону». «Казатомпром», перечисляющий экономические выгоды соглашения с Китаем, не раскрывает в своих отчетах риски такой монопсонии (ситуации, когда есть лишь один приобретатель). Но если китайская корпорация откажется от продукта, других покупателей на ТВС завод может и не найти. Дело в том, что «Ульба-ТВС» производит сборки по французской технологии, которые применяются на китайских АЭС. Для АЭС, построенных, например, по российским технологиям, эти ТВС не подойдут. Теоретически сборки можно было бы предложить Франции, но эта страна сама обогащает уран и производит собственное ядерное топливо.
Риски не ограничиваются одной лишь монопсонией. Тепловыделяющие сборки производят из обогащенного урана, работа с которым считается грязным производством.
Казахстан не входит в число стран, обладающих технологиями обогащения урана. Когда в ноябре прошлого года «Ульба-ТВС» выпустил первую продукцию, обогащенный уран был поставлен на завод «Центром по обогащению урана», дочерней компанией госкорпорации «Росатом».
«Как только мы получаем обогащенный уран, то есть ядерное топливо, с этого момента любая операция опасна. Любое нарушение технологического процесса вызывает загрязнение окружающей среды. То есть, если они чего-то там не учли, систему безопасности до какой-то степени не отработали, дальше всё улетает на улицу, — говорит Асет Наурызбаев, противник развития атомной энергетики в Казахстане. — У нас очень богатые месторождения. Наши чиновники, конечно, думают только о прибыли. А в целом не надо связываться с атомной энергетикой, вообще с атомной промышленностью, потому что это тупиковая ветвь цивилизации. Поэтому то, что мы там в ядерном цикле участвуем, — это не очень хорошо. Не очень хорошо, но надеюсь, что будут соблюдены стандарты безопасности».
Вопреки позиции экспертов — противников ядерной энергетики, протестам гражданских активистов, запускам онлайн-петиций, власти Казахстана в последние годы активно продвигают идею строительства в стране атомной электростанции. Власти утверждают, что для этого есть и достаточные запасы уранового сырья, и первичные технологии. Кто будет строить ядерный реактор, пока не объявлено. Президент Касым-Жомарт Токаев в этом году «поручил изучить» опыт строительства АЭС «Аккую» в Турции, которую возводит «Росатом». Но нельзя исключать, что строительство АЭС Нур-Султан может отдать Китаю, который, как считают эксперты, усиливает свои позиции в Центральной Азии и расширяет здесь свои индустриальные проекты, пока Россия, увязшая в войне в Украине, постепенно утрачивает влияние в регионе.
