Десятый день тысячи людей стоят на главной площади столицы Монголии — Улан-Батора. Они протестуют против коррупции в стране, приведшей, как полагают демонстранты, к снижению уровня жизни. Но это не единственная причина. О том, что происходит сейчас в Монголии и почему, Азаттыку рассказал журналист Жаргалсайхан Дамбадаржаа, основатель популярного онлайн-издания Jargaldefacto.
«ИНФЛЯЦИОННЫЙ УДАР — ОДНА ИЗ ОСНОВНЫХ ПРИЧИН ПРОТЕСТОВ»
Азаттык: С чего всё началось? Пишут, что из-за коррупции вокруг экспорта каменного угля? Это действительно так?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Здесь не только уголь. Политики и близкие к ним люди присвоили много месторождений полезных ископаемых, раздавали земли вокруг Улан-Батора. Очень много ресурсов ушло в их руки. Были махинации с чингиз-бондами — международными облигациями, о чем я писал не раз. В итоге половина кредитов Банка развития Монголии оказались токсичными.
Четыре предыдущих президента протаскивали в судьи своих людей по принципу лояльности, как итог практически развалили судебную систему (в Монголии судей назначает парламент, но некоторые кандидатуры может предложить президент. — Ред.).
Люди не видели больше справедливости, равенства. Гнев копился годами. На фоне инфляции после ковида, ослабления курса тугрика эти коррупционные скандалы послужили триггером, и тысячи людей вышли на улицы (население Монголии — 3,4 миллиона человек. — Ред.).
Азаттык: Почему именно добыча угля послужила триггером?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Это почти 25 процентов ВВП страны, 40 процентов экспортного дохода. Другие 40 процентов — это медные концентраты. Всё уходит в Китай. Везде сидели люди, связанные с властью, обдирали бюджет, не выплачивая или не полностью выплачивая налоги.
В Великом хурале (парламент Монголии. — Ред.) — 76 депутатов. Мы полагаем, что половина из них вовлечена в эти схемы, включая воровство угля. 20–30 тысяч грузовиков на границе с Китаем в статистике отображались как порожние, хотя вывозили уголь.
Это не может сделать один человек, работала целая система. Сейчас сравнивают статистические данные Китая и у нас — сколько там получили и сколько здесь вывезли, — чтобы найти объем неучтенного груза.
Азаттык: Насколько сильно упал уровень жизни за последний год?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Один доллар США стоит сейчас 3500 тугриков. Это на 16 процентов дороже, чем было в прошлом году. Инфляция на сегодня — 15 процентов. Средняя зарплата упала до 250 долларов по нынешнему курсу. Товары, которые Монголия производит, и всё, что импортирует, — всё подорожало на эти 15 процентов. Инфляционный удар — одна из основных причин массовых протестов.
Азаттык: Кто и как выявил коррупционные схемы?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Журналисты, общественники не раз поднимали эти вопросы, и вот новое правительство начало их расследовать. А сейчас те, кто находится в списках подозреваемых, используют протесты людей, чтобы выйти сухими из воды и руками демонстрантов сместить правительство, которое начало уголовные дела против них.
Им нужно поставить своих людей, чтобы не трогать отлаженный механизм обогащения.
Азаттык: Руководитель депутатской группы в парламенте Монголии Одон Цогтгерел сказал, что глава финансового отдела АО «Эрдэнэс Тавантолгой» (угольная компания, руководство которой протестующие обвиняют в хищениях. — Ред.) был «достаточно богат, чтобы построить целый квартал в Казахстане». Что об этом вам известно?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Речь идет о Нурлате Хожарбергене. Он заместитель руководителя по управлению рисками угольной компании (местные СМИ пишут, что находится под следствием. — Ред.). Знаю, что он этнический казах. Сообщалось, что он построил жилой комплекс, что-то Garden, вместе с одним из ваших олигархов. Один уже построил, сейчас идет строительство второго. Но это всё пока не доказано. Я разговаривал по этому поводу с послом Казахстана (Габит Койшибаев. — Ред.), он отрицает слова депутата.
«КАЖДЫЙ ДЕНЬ ЧИНОВНИКИ ПРИХОДЯТ К ПРОТЕСТУЮЩИМ И ДОКЛАДЫВАЮТ»
Азаттык: Сообщалось, что демонстранты хотели штурмовать здание администрации президента, но потом внезапно ушли. Что произошло?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: К протестующим пришли премьер-министр, министры. Вышли, поговорили, создали рабочую группу, включили туда представителей митингующих, общественные организации. Поэтому не было смысла что-то ломать и крушить.
Но сейчас люди всё еще стоят, уже не десять тысяч, но около трех тысяч днем и около пяти тысяч вечером, после рабочего дня. Несколько тысяч человек ночуют на площади. За эти десять дней власти многое сделали, арестованы около десяти высокопоставленных чиновников и руководителей предприятий. На предприятиях — объектах коррупции проводятся масштабные расследования. Каждый день чиновники приходят к протестующим и докладывают, что сделали, сообщают последние новости. То есть процесс идет очень сильный.
Азаттык: Как часто монголы решают проблемы с помощью протестов и демонстраций?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Всегда так решали. Мы выходим на площадь Сухэ-Батора (известна как площадь Чингисхана — главная площадь столицы Монголии. — Ред.) постоянно.
Выходят, кричат лозунги, уходят. Иногда это длится день, иногда два. Но чтобы десять дней стояли, такого давно не было. Накипело у народа. Я ожидаю, что впереди еще будут интересные события, большие разоблачения. Полагаю, всё идет к изменению Конституции. Хотим усилить роль парламента в принятии решений.
Азаттык: Опишите среднестатистического протестующего на площади. Кто это?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Больше половины там стоящих — это молодежь. Моложе 30 лет. Они не могут найти работу с нормальной зарплатой. Часто молодые люди уезжают в Южную Корею и выполняют там тяжелую физическую работу, но их зарплата в два-три раза выше, чем здесь.
Азаттык: На видео видела много женщин на площади. Насколько они активны и свободны в Монголии?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Женщины составляют около 30 процентов протестующих. И, да, монгольские женщины свободны, я бы даже сказал слишком свободны. (Смеется.) Они нами руководят везде и всюду.
«КАЖДЫЙ ГРАЖДАНИН ИМЕЕТ ПРАВО ВЫРАЖАТЬ СВОЕ МНЕНИЕ В ЛЮБОЙ ФОРМЕ»
Азаттык: В Монголии наказывают людей за участие в митингах? Увольняют с работы, например?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Это было бы вне закона. Могут уволить, если он не вышел на работу, а если протестует после трудового дня — никто не имеет права. За это есть уголовное наказание. В нашем законе прописано, что каждый гражданин имеет право сказать то, что думает, выражать свое мнение в любой форме. Наказание последует за нарушение общественного порядка, то есть если пошел ломать и крушить.
Азаттык: Я знаю, что в Монголии нет государственного телевидения. Расскажите, как вообще устроено распространение информации в Монголии?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: У нас только в Улан-Баторе работает около 60 телевизионных каналов. В провинциях их еще больше. Плюс очень активны соцсети. Со свободой слова всё нормально.
Однако многие медиаресурсы являются собственностью власть имущих, тех же депутатов. Поэтому там продвигают их взгляды. Но все знают, кому и что принадлежит, и информация на этих каналах проходит через общественный фильтр. Много таких, как я, которые не входят ни в какие политические партии и определенные круги политиков.
По закону государство не может создавать СМИ, в том числе телеканал. Оно может быть представлено в совете директоров общественного телевидения, но решающего голоса не имеет. Вчера я был на дебатах на телевидении. Пришли представители всех партий; тех, кто стоит сейчас на площади; общественники; чиновники. Очень горячая была дискуссия. Диалог с властью с улицы переходит на площадки СМИ.
Азаттык: Нынешний президент страны Ухнаагийн Хурэлсух (победил на выборах президента в 2021 году) остается на месте? Народ не требует его отставки?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Если народ потребует, это будет на руку тем, кто сейчас находится под следствием. Наоборот, мы сейчас хотим заставить нынешнее правительство работать мощнее. Пусть выполняют требования людей.
«МЫ В МОНГОЛИИ ОЧЕНЬ ХОТИМ СБЛИЗИТЬСЯ С КАЗАХСТАНОМ»
Азаттык: Монголия приняла много беженцев из России после объявления мобилизации. В основном ехали буряты. Как они интегрировались в общество?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Почти все уехали через Монголию в другие страны. Главная причина — язык. Монголия не говорит по-русски — только на монгольском, также распространен английский. Только я говорю по-русски (Жаргал учился в Москве в советское время. — Ред.) и еще несколько человек моего поколения. (Смеется.) И то в последнее время «Обзор недели» провожу только на английском. Но война России в Украине сильно повлияла на нас. Мы пока на 100 процентов зависим от российского бензина. Хотя сейчас пытаемся создать свой перерабатывающий завод.
Азаттык: Мы в Казахстане мало знаем о Монголии, находимся в другом информационном поле. Как думаете, почему?
Жаргалсайхан Дамбадаржаа: Первое — это языковой барьер, второе — нас разделяют 60 километров территории России. Хотя мы в Монголии очень хотим сблизиться с Казахстаном.
