Религиозное поле Казахстана становится всё более сложным и плюралистичным, что, очевидно, не соответствует «генеральному курсу», проводимому в этой сфере государством, которое зациклилось на идее «традиционного ислама» и считает потенциальной угрозой всех, кто не вписывается в его рамки. При этом мало кто внутри мусульманского сообщества может внятно объяснить, что представляет собой эта «правильная религия», и тем более донести её принципы до широких масс. Отсюда низкая религиозная грамотность населения и бесконечные конфликты между властью и верующими. Об этом пишет qmonitor.kz.
Таков один из выводов, к которым пришли участники экспертного обсуждения на тему «Ислам и светскость в Казахстане: в поисках нового баланса», организованного исследовательским центром PaperLab. В ходе дискуссии рассматривались сильные и слабые стороны религиозной политики государства, а также вызовы, связанные с реисламизацией общества.
По оценкам спикеров, государство настолько заигралось в секьюритизацию ислама, что стало усматривать в любых «нетрадиционных» его формах угрозу экстремизма и терроризма. А это достаточно тревожная тенденция, чреватая негативными последствиями для политической стабильности в стране. Ведь попытки жёстко регулировать данную сферу, которые выливаются в систематическое нарушение прав граждан на свободу вероисповедания, и ограничение деятельности религиозных объединений провоцируют рост протестных настроений среди казахстанских верующих и буквально толкают их в объятия радикальных течений. Таким образом, государство получает обратный эффект, и в этом эксперты видят свидетельство несостоятельности его религиозной политики, которая, считают они, требует пересмотра в сторону либерализации с учетом современных реалий.
Что касается самой угрозы терроризма и экстремизма, то, по оценкам специалистов, в Казахстане она сегодня достаточно низкая. По крайней мере, до январских событий в соответствующих международных рейтингах по данному показателю наша страна имела нулевой балл и считалась вполне безопасной. Как изменились её позиции в Глобальном индексе терроризма (GTI) за текущий год, пока неизвестно. Но государству следует акцентировать внимание на решении острых социально-экономических проблем, а не тратить время и усилия на борьбу с ветряными мельницами. Нельзя забывать, что чем благополучнее общество, тем в меньшей степени оно нуждается в религии.
Противоречие эксперты видят и в том, что, с одной стороны, усиливаются ограничительные меры в сфере религии, а, с другой, чиновники открыто демонстрируют свою религиозность и выделяют лучшие участки земли под строительство мечетей. Согласно данным, которые привел заместитель директора Информационно-пропагандистского и реабилитационного центра «Акниет» Замир Тулешов (со ссылкой на исследование Pew Research Center), в Казахстане на сегодня насчитывается 270 тысяч молящихся и 27 тысяч мечетей, то есть одна на каждые сто человек. И это при том, что действует запрет на совершение молитв в госучреждениях, учебных заведениях и воинских частях…
Выходит, что некогда навязанные государством представления о светскости сегодня не совпадают ни с его религиозной политикой на местах, ни с религиозными потребностями населения, считают участники дискуссии. Особенно ярко это прослеживается в вопросе ношения хиджабов в школах — это тот самый случай, когда из-за отсутствия чёткой позиции властей, которые неспособны предложить альтернативное решение, бесконечно конфликтуют друг с другом сторонники религии и светских принципов. И таких спорных моментов, вызывающих бурную реакцию общества, в казахстанской практике предостаточно, что диктует необходимость переосмысления модели светскости с учётом интересов различных групп граждан.
Как отмечает в этой связи ассоциированный профессор «Назарбаев Университета» Алима Бисенова, пора бы уже избавиться от стереотипов и перестать маргинализировать верующих граждан, а больше внимания обращать на соблюдение их религиозных прав. «Ислам в государственной риторике стал какой-то архаичностью, — рассуждает она. — Предполагается, что он несовместим с образованием. То есть, если человек образованный, то он, скорее, не религиозен, и наоборот. Все это тянется с советских времён, когда образование было отделено от религии. То была эпоха секуляризации, которая коснулась не только СССР, но и Турции, Европы. Более того, считалось, что «религия – это опиум», а верующий – религиозный наркоман, у которого нет своей воли, разума, и он как зомбированный делает всё, что ему говорят. Однако это не так… Поэтому, на мой взгляд. надо отходить от однозначности и идти к секулярности, которая не противоречит религии. Всё-таки секьюритизация ислама – это глобальная политика, которая началась после терактов в Америке 11 сентября 2001 года, а мы её заимствовали, не понимая собственных особенностей».
Кроме того, участники дискуссии обратили внимание на рост популярности религиозных блогеров в социальных сетях, многие из которых распространяют искаженное понимание ислама, вследствие чего у молодых людей уже изначально складывается неверное о нём представление. С одной стороны, по мнению экспертов, религиозными проповедями в идеале должны заниматься только профессионалы, однако в наших условиях грамотно организовать соответствующий процесс достаточно сложно. Во-первых, непонятно, кто будет определять критерии профессионализма интернет-проповедников. Во-вторых, как уже было отмечено, лишь единицы действительно разбираются в тонкостях религии и способны отличить истинный ислам от радикальных псевдоучений. И, в-третьих, такая работа подразумевает создание ещё одной бюрократической структуры (по сертификации, выдаче разрешений, регулированию и т.д.), которую нужно содержать и тоже контролировать.
С другой стороны, эксперты ратуют за открытую конкуренцию, что всегда лучше, чем аффилированные с властью проповедники, которые будут говорить лишь то, что им разрешат. В качестве примера они приводят Кыргызстан, где такая конкуренция существует, и при этом нет религиозной вражды и терроризма… «Но есть у неквалифицированных проповедников большая проблема — они хотят стать религиозными лидерами, захватить духовную власть над людьми, — говорит Замир Тулешов. — И как только её чувствуют, то уже не могут остановиться и хотят большего — чтобы жамагат (группа мусульман) им поклонялся и их возвеличивал. Понятно, что это актёры, инфлюенсеры, которые благодаря social media marketing набирают по 200-300 тысяч просмотров за пару дней. Они не обладают квалификацией и теологическим образованием, но зато знают запросы народа, умеют быстро выявлять потребности целевой аудитории. Смогут ли они стать толерантными, если разрешить им всем проповедовать, — большой вопрос. Скорее, они усугубят и без того непростую ситуацию…».
Что касается Духовного управления мусульман Казахстана, то эксперты характеризуют его как монополиста ислама и союзника государства в борьбе с религиозным экстремизмом. Да, оно проводит исследования, теологическую реабилитационную работу, занимается информационно-разъяснительной деятельностью, однако этих усилий явно недостаточно. А «официальные» имамы часто проигрывают исламским блогерам, которые с лёгкостью привлекают тысячные аудитории, особенно молодежь, своим красноречием, креативностью и увлекательным контентом…
Впрочем, не стоит недооценивать и самих граждан, их способность фильтровать информацию и отделять белое от черного (квалифицированного специалиста от псевдопроповедника). Тем более что говорить о массовой исламизации населения пока еще рано. Несмотря на то, что более 90 процентов казахстанцев считают себя верующими, всерьёз интересуются религией и придерживаются всех её требований лишь около 10 процентов. То есть в сравнении с соседями по Центральной Азии роль ислама в общественной жизни нашей страны не столь существенна. Но это не значит, что религиозные процессы можно пускать на самотёк. Государство и общество должны быть готовы к любому развитию ситуации.
