Некоторые старшеклассники не хотят использовать гаджеты. Но родителей это не очень радует, пишет Идеономика.
В прохладный воскресный день группа подростков собирается на ступеньках Центральной библиотеки на площади Гранд-Арми-Плаза в Бруклине, чтобы начать еженедельную встречу Клуба луддитов. Эти старшеклассники пропагандируют образ жизни, направленный на свободу от социальных сетей и технологий. Дюжина подростков направляется в Проспект-парк, пряча подальше свои айфоны и телефоны-раскладушки, которыми пользуются самые преданные члены клуба.
Они шагают вверх по холму к своему привычному месту — насыпи, расположенной вдали от обычных посетителей парка. Среди них Одилль Зекстер-Кайзер, выпускница средней школы Эдварда Марроу в Мидвуде, которая шагает по листьям в ботинках и разномастных шерстяных носках.
«Если кто-то не приходит, это вызывает неодобрение, — говорит Одилль. — Мы здесь каждое воскресенье, будь то дождь или солнце, даже в снег. Мы не поддерживаем связь друг с другом в течение недели, единственная возможность пообщаться — это явиться сюда».
Члены клуба собирают бревна, образовав круг, рассаживаются и отгораживаются от внешнего мира.
Одни делают наброски, другие рисуют акварелью. Кто-то просто закрывает глаза и прислушивается к шуму ветра. Многие увлеченно читают: среди книг в рюкзаках «Преступление и наказание» Достоевского, второй том графического романа «Маус» Арта Шпигельмана и «Утешение философией» Боэция. Своими героями члены клуба называют писателей-битников, таких как Хантер С. Томпсон и Джек Керуак, и любят произведения, осуждающие технологии, например, «Механическое пианино» Курта Воннегута. Их талисман — это трубкозуб Артур, герой одноименного мультсериала канала PBS.
«Многие из нас читали «В диких условиях», — рассказывает Лола Шауб, старшеклассница школы Эссекс Стрит, имея в виду документальную книгу Джона Кракауэра о путешественнике Крисе Маккэндлессе, который погиб, пытаясь жить в дикой природе Аляски. — Этот парень прожил жизнь. Настоящую жизнь. Социальные сети и телефоны — это не настоящая жизнь».
«Когда я сменила смартфон на раскладушку, — продолжает Лола, — все сразу изменилось. Я начала использовать свой мозг. Это заставило присмотреться к себе, что я за личность. Я также пытаюсь написать книгу. Сейчас там 12 страниц».
Коротко клуб обсуждает, как идет распространение их учения луддитов. Основанный в прошлом году старшеклассницей Логан Лейн, клуб назван в честь Неда Лудда, легендарного английского ткача 18-го века, который якобы разбил механизированный ткацкий станок, вдохновив других бунтовать против индустриализации.
«Совсем недавно я провел первое успешное собрание луддитов в своей школе», — сообщает Бирук Уотлинг, который использует телефон-раскладушку зеленого цвета с наклеенной на нее фотографией Лорин Хилл эпохи Fugees.
«Я слышал, что в Бруклинском технологическом институте тоже распространяется это движение», — добавляет кто-то.
Несколько членов клуба воспользовались моментом, чтобы рассказать о преимуществах перехода к луддизму.
Джеймсон Батлер говорит: «Я отсеяла тех, с кем хочу дружить. Теперь мне приходится работать, чтобы поддерживать дружеские отношения. Когда я отказалась от iPhone, некоторые сказали: «мне не нравится переписываться с тобой, ведь ты больше не пользуешься iMessage». Это открыло мне глаза на многое».
Ви де Ла Круз, у которой в руках экземпляр книги Уильяма Дюбуа «Души черного народа», поясняет: «Вы публикуете что-то в социальных сетях, не получаете достаточного количества лайков, а потом чувствуете себя не в своей тарелке. Это не должно происходить ни с кем. Участие в этом клубе напоминает мне, что не стоит переживать и что все будет хорошо».
За несколько дней до собрания, после трех часов, звонок об окончании уроков школы Марроу выпускает толпу учеников на улицу. Многие из них идут, уставившись в смартфоны, но только не Логан, 17-летняя основательница Клуба луддитов.
Через квартал от школы, в кофейне Chock full o’Nuts, она дает интервью. На ней мешковатая вельветовая куртка и стеганые джинсы, которые она сама сшила на Зингере.
«Мы с трудом набираем членов, — говорит она. — Но нас это не смущает. Наша уникальность сблизила нас. Быть членом Клуба луддитов — значит в каком-то смысле быть изгоем. Но, конечно, я не всегда была луддитом».
По ее словам, все началось во время локдауна, когда ее использование социальных сетей приняло тревожный оборот.
«Я была полностью поглощена, — вспоминает Логан. — Я не могла не выложить хорошую фотографию, если она у меня была. И у меня был такой образ в сети: «мне все равно», но на самом деле мне было не все равно. Определенно, я следила за всем подряд».
В конце концов пришло выгорание, и вместо того, чтобы посмотреть чье-то очередное идеальное селфи из очередной соцсети, она удалила приложение.
«Но этого было недостаточно, — продолжает она. — Поэтому я убрала телефон подальше».
Впервые она ощутила жизнь в городе как подросток без iPhone. Она брала романы в библиотеке и читала их в одиночестве в парке. Она начала любоваться граффити, когда ехала в метро, а потом попала в компанию подростков, которые научили ее рисовать. Она стала просыпаться без будильника в 7 утра и больше не засыпала под мерцание телефона в полночь.
Хотя родители Логан оценили ее метаморфозы, особенно то, что она регулярно приходила домой к ужину и рассказывала о своих приключениях, они стали огорчаться, что не могут проверить, где находится их дочь. А после того, как она случайно потеряла смартфон, который они попросили ее взять с собой в Париж на летнюю зарубежную программу, они были в смятении. В конце концов, они настояли на том, чтобы она начала носить с собой хотя бы раскладной телефон.
«Я все еще мечтаю о том, чтобы вообще отказаться от телефона, — говорит она. — Мои родители так зависимы. Моя мама сидит в Твиттере и я вижу, как сильно это влияет на нее. Но в то же время, отчасти мне это даже нравится, ведь я смотрю на них немного свысока».
На панк-шоу для всех возрастов она встретила девушку с телефоном-раскладушкой, и общее мировоззрение их сблизило . «Она была еще первокурсницей, и я не могла поверить, насколько она начитана, — вспоминает Логан. — Мы гуляли в парке, пили яблочный сидр, ели пончики и делились опытом луддизма. Это и была первая встреча нашего клуба».
Когда в школе снова начались занятия, Логан начала продвигать идею в освещенных флуоресцентным светом коридорах Марроу. Сначала она убедила Одилль стать луддитом. Потом Макса. Потом Клема. Она развесила самодельные плакаты с рассказом о Неде Лудде по коридорам и стенам классов.
На клубной ярмарке ее стол для записи в клуб поначалу пустовал, но мало-помалу группа начала расти. Сегодня в клубе около 25 членов, а отделение в Марроу собирается в школе каждый вторник. Туда приходят ученики, которые еще не отказались от своих айфонов, им предлагают игнорировать свои устройства на протяжении всего часового собрания (чтобы не навлечь на себя упреки со стороны приверженцев). На воскресных встречах в парке луддиты часто развешивают гамаки, чтобы почитать в хорошую погоду.
Пока Логан рассказывала историю создания клуба за миндальным круассаном в кофейне, к нам зашел новый член клуба Джулиан. Хотя он еще не перешел на кнопочный телефон, он сказал, что уже извлек пользу из послания группы. Затем он подколол Логан по поводу критики, высказанной одним из студентов в адрес клуба.
«Один парень сказал, что это проявление классового превосходства, — говорит он. — Я думаю, что клуб — это хорошо, потому что могу отдохнуть от своего телефона, но я понимаю и обратную точку зрения. Некоторым из нас нужны технологии, чтобы быть включенными в общество».
«Мы получаем негативную реакцию, — комментирует Логан. — Я слышала аргумент, что мы кучка богатых детишек и ожидаем, что все выбросят свои телефоны, и мы окажемся в привилегированном положении».
После ухода Джулиана Логан призналась, что она размышляла над этим вопросом, и что эта тема вызвала жаркие споры среди членов клуба.
«Я была полностью обескуражена, когда услышала, что речь идет о классовости, и почти готова была попрощаться с клубом, — говорит она. — Я поговорила со своим консультантом, и он сказал мне, что большинство революций начинаются с людей из рабочей среды, как Че Гевара. Мы не ждем, что у каждого будет телефон раскладушка. Мы просто видим проблему психического здоровья и экранного времени».
Логан нужно успеть на встречу с репетитором, поэтому она направляется в метро. В преддверии выпускного и надвигающейся взрослой жизни она задумалась о том, что может означать для членов клуба окончание школы.
«Если сейчас — это единственный момент в жизни, когда я могу что-то сделать, то я постараюсь провести это время с пользой, — говорит она. — Но я очень надеюсь, что на этом все не закончится».
На зеленой улице в Коббл-Хилл она заходит в родной дом, ее встречает собака породы голдендудль по кличке Фиби. Логан поднимается к себе. Декор комнаты отражает ее интересы: здесь стопки книг, исписанные граффити стены и, помимо швейной машинки, ручная пишущая машинка Royal и кассетный плеер Sony.
В гостиной внизу ее отец, Сет Лейн, руководитель, работающий в сфере информационных технологий, сидит у камина и делится мыслями о пути своей дочери.
«Я горжусь ею и тем, что представляет собой клуб, — говорит он. — Но, с точки зрения родителя, это значит, что вы не знаете, где находится ваш ребенок. Сейчас вы следите за своими детьми. Вы отслеживаете их. Это немного по-оруэлловски, я думаю, но мы — поколение родителей-вертолетов. Поэтому, когда она избавилась от iPhone, для нас это стало проблемой».
Пару дней спустя, когда воскресное собрание Клуба луддитов подходит к концу в Проспект-парке, некоторые подростки убирают свои альбомы для рисования и потрепанные книги в мягкой обложке, а другие затаптывают крошечный костер. На парк опускается вечер, когда подростки идут по холодку и обсуждают школьные сплетни. Но когда заходит речь о поступлении в колледж, в воздухе повисает напряжение. Члены клуба обмениваются новостями о том, в какие учебные заведения по всей стране они подали документы. Одилль сообщает, что поступила в Университет штата Нью-Йорк в Перчейзе.
«Готова поспорить, что ты сможешь организовать там клуб луддитов», — говорит Елена Шерер, старшеклассница школы Марроу.
Свернув с дороги, они направляются по одинокой тропинке, на которой нет ни одного фонаря. Их разговор оживляется, когда они обсуждают поэзию Льюиса Кэрролла, фортепианные композиции Равеля и зло TikTok. Елена указывает на ночное небо.
«Смотрите, — говорит она. — Растущая луна. Это значит, скоро она станет больше».
Пока они идут во тьме, единственный свет, освещающий их лица, — это свет луны.
